Они
ощущают сгустившиеся над этой страной черные тучи войны. Они
утрачивают ребячью жизнерадостность. Они совсем не знают подлинного
детства.
Даже на самых маленьких обрушивает уклад израильской жизни
горестные новшества. Ну что в самом деле может ответить мать на
бесхитростный вопрос своей крохотной дочурки:
- Мамочка, а почему ты меня не отводишь в детский садик?
Не станет же мать объяснять ей, что на новом месте плата за
пребывание ребенка в детском саду по карману только весьма зажиточным
родителям. А таких естественных "почему" у детишек накапливаются
десятки.
- Почему мне здесь еще не купили ни одной игрушки, ни одной
книжки?
- Почему я ни разу не была здесь в детской поликлинике? Помнишь,
врач говорил, что если я к ней не приду со здоровым горлышком, то оно
у меня заболит.
- Почему мы продали дома наш телевизор, а здесь не покупаем
новый? Я же должен смотреть "Спокойной ночи, малыши".
Что можно ответить детишкам - тем, кто еще недавно принадлежал к
единственному в Советской стране поистине привилегированному классу?
На чужбине они непрестанно ощущают все новые и новые обиды, и большие
горести подтачивают их маленькие, но такие чуткие сердца.
СУДЬБА ДИНЫ БРЕСЛАВ
Мужчина и женщина, пожилые и изможденные, делают последнюю
тщетную попытку задержать автомашину. Но, повинуясь воле клиента -
молодого человека с нервными, резкими движениями, шофер включает
скорость, и вот такси уже мчится по запруженным машинами улицам Вены в
направлении аэропорта.
Мужчина и женщина долго смотрят вслед. Смотрят скорбно: от них
увезли единственную дочь.
...Четыре месяца тому назад Эли Абрамович Бреслав с женой и
дочерью Диной бежали из Израиля, ради которого оставили родную Ригу.
В латвийской столице Бреслав заведовал большим магазином
хозяйственных товаров. Он не без гордости сказал об этом израильским
чиновникам иммиграционного пункта в порту Лод. И услышал в ответ:
- У нас вам ничем заведовать не придется. Ищите новую профессию.
Новую профессию Бреслав приобрел довольно скоро: через
каких-нибудь три недели стал грузчиком. Дине, не очень-то здоровой и
хрупкой девушке, тоже пришлось вкусить прелести этой специальности.
Она, правда, мечтала об учебе, но мечта оказалась несбыточной: право
на бесплатное обучение в Израиле имеют только дети до 14 лет. Дина с
горечью сказала отцу:
- Помнишь, я предупреждала тебя об этом еще в Риге! А ты мне
сердито ответил, что не надо быть дурой и верить газетной пропаганде.
Дина в отчаянии решила поступить в ульпан - на краткосрочные
курсы, где новоприбывших обучают языку иврит. Опять неудача. За
несколько дней до того, как девушка обратилась в ульпан, туда пришло
распоряжение из Тель-Авива: принимать на курсы только олим с высшим и
в особых случаях со специальным средним образованием.
Никому не было дела до бедствующей семьи Бреслав. Даже
родственники забыли их, предварительно предупредив:
- У нас не принято ходить в гости друг к другу. И еще запомните,
что каждая семья должна надеяться только на себя. Даже если вы все
трое сразу заболеете, никого вам разжалобить не удастся. Старайтесь
откладывать хоть несколько монеток на черный день.
Бреславы, впрочем, считали, что черные дни пришли к ним сразу же
после приезда в Израиль. Но самым черным оказался тот, когда Эли
Абрамович заметил, что его дочерью весьма заинтересовались местные
сионисты.
Неожиданно Дине предложили оставить черную работу и подумать о
подготовке к какой-нибудь доходной профессии. Девушку настойчиво
приглашали на всякого рода собрания и митинги.
Бреслав спросил одного из новых знакомцев дочери:
А мне можно пойти вместе с Диной на собрание?
- Вас уже не перевоспитаешь, - со снисходительной откровенностью
ответил ему молодой сионист. - Вы сами даже не замечаете, что насквозь
пропитаны враждебными нам взглядами. А вашу дочь мы превратим в
настоящую израэлитку.
Методы превращения в настоящую израэлитку становились день от дня
все более крутыми. Мать и отец с тревогой ощущали, как явственно
отдаляется от них дочь, становится черствой и насмешливо безразличной
к их сетованиям на тяжелую и непривычную жизнь. Это окончательно
подтолкнуло Эли Абрамовича к решению немедленно оставить Израиль.
К удивлению Бреслава, местные власти сравнительно благодушно
отнеслись к такому решению. Что ж, если в его голубой книжечке
появится штамп о погашении всех долгов, то Бреслав может убираться на
все четыре стороны вместе со своей женой.
- С женой? А дочь? - Единственная дочь!
- У дочери другая дорога. Она останется в Израиле. Сначала
отбудет воинскую повинность. Затем выйдет замуж. Родит детей. И ваши
внуки будут настоящими сабрами. Понимаете, что это значит для них? -
Бреслав к тому времени уже не раз видел, как кичатся своей
"первосортностью" сабры, родившиеся на территории Палестины. - Может
быть, ваш внук когда-нибудь станет шофером администрации концерна, а
внучка выйдет замуж за директора. Представляете себе, какую ветвь
может дать дерево вашей семьи!
Тут Бреслав понял, как был прав один из его соседей - польский
еврей, непрестанно проклинавший родственников, которые вызвали его в
Израиль. Он горько предупреждал Бреслава:
- Им нужны не мы, а наши дети. И часто даже не дети, а наши
внуки.
Бреславам все-таки удалось покинуть Израиль вместе с дочерью.
После коротких, но нелегких скитаний по разным странам и городам они
попали в Вену. И там обратились в советское консульство с ходатайством
разрешить им вернуться на Родину, преданную ими с такой легкостью.
...Ноля Ициксон, двадцатилетний бывший рижанин, считавший себя
профессиональным гитаристом, приехал в Израиль несколько ранее
Бреславов. И с первого же дня не брезговал никакими средствами, чтобы
его не коснулись недоверие и настороженность, неизменно проявляемые
израильскими властями ко всем олим из Советского Союза.
Быстро разучил угодные сионистам песенки вроде той, которой, как
говорят в Израиле, особенно восхищалась сама Голда Меир, "Весь мир
против нас. Но все те, кто против нас, пусть сгорят в преисподней", -
говорится в этом "произведении искусства". Стал цитировать
человеконенавистнические антиарабские призывы Моше Даяна. Придумывал
всяческие небылицы о жизни советских евреев, ласкавшие слух не только
сохнутовцев, но даже самих шинбетовцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
ощущают сгустившиеся над этой страной черные тучи войны. Они
утрачивают ребячью жизнерадостность. Они совсем не знают подлинного
детства.
Даже на самых маленьких обрушивает уклад израильской жизни
горестные новшества. Ну что в самом деле может ответить мать на
бесхитростный вопрос своей крохотной дочурки:
- Мамочка, а почему ты меня не отводишь в детский садик?
Не станет же мать объяснять ей, что на новом месте плата за
пребывание ребенка в детском саду по карману только весьма зажиточным
родителям. А таких естественных "почему" у детишек накапливаются
десятки.
- Почему мне здесь еще не купили ни одной игрушки, ни одной
книжки?
- Почему я ни разу не была здесь в детской поликлинике? Помнишь,
врач говорил, что если я к ней не приду со здоровым горлышком, то оно
у меня заболит.
- Почему мы продали дома наш телевизор, а здесь не покупаем
новый? Я же должен смотреть "Спокойной ночи, малыши".
Что можно ответить детишкам - тем, кто еще недавно принадлежал к
единственному в Советской стране поистине привилегированному классу?
На чужбине они непрестанно ощущают все новые и новые обиды, и большие
горести подтачивают их маленькие, но такие чуткие сердца.
СУДЬБА ДИНЫ БРЕСЛАВ
Мужчина и женщина, пожилые и изможденные, делают последнюю
тщетную попытку задержать автомашину. Но, повинуясь воле клиента -
молодого человека с нервными, резкими движениями, шофер включает
скорость, и вот такси уже мчится по запруженным машинами улицам Вены в
направлении аэропорта.
Мужчина и женщина долго смотрят вслед. Смотрят скорбно: от них
увезли единственную дочь.
...Четыре месяца тому назад Эли Абрамович Бреслав с женой и
дочерью Диной бежали из Израиля, ради которого оставили родную Ригу.
В латвийской столице Бреслав заведовал большим магазином
хозяйственных товаров. Он не без гордости сказал об этом израильским
чиновникам иммиграционного пункта в порту Лод. И услышал в ответ:
- У нас вам ничем заведовать не придется. Ищите новую профессию.
Новую профессию Бреслав приобрел довольно скоро: через
каких-нибудь три недели стал грузчиком. Дине, не очень-то здоровой и
хрупкой девушке, тоже пришлось вкусить прелести этой специальности.
Она, правда, мечтала об учебе, но мечта оказалась несбыточной: право
на бесплатное обучение в Израиле имеют только дети до 14 лет. Дина с
горечью сказала отцу:
- Помнишь, я предупреждала тебя об этом еще в Риге! А ты мне
сердито ответил, что не надо быть дурой и верить газетной пропаганде.
Дина в отчаянии решила поступить в ульпан - на краткосрочные
курсы, где новоприбывших обучают языку иврит. Опять неудача. За
несколько дней до того, как девушка обратилась в ульпан, туда пришло
распоряжение из Тель-Авива: принимать на курсы только олим с высшим и
в особых случаях со специальным средним образованием.
Никому не было дела до бедствующей семьи Бреслав. Даже
родственники забыли их, предварительно предупредив:
- У нас не принято ходить в гости друг к другу. И еще запомните,
что каждая семья должна надеяться только на себя. Даже если вы все
трое сразу заболеете, никого вам разжалобить не удастся. Старайтесь
откладывать хоть несколько монеток на черный день.
Бреславы, впрочем, считали, что черные дни пришли к ним сразу же
после приезда в Израиль. Но самым черным оказался тот, когда Эли
Абрамович заметил, что его дочерью весьма заинтересовались местные
сионисты.
Неожиданно Дине предложили оставить черную работу и подумать о
подготовке к какой-нибудь доходной профессии. Девушку настойчиво
приглашали на всякого рода собрания и митинги.
Бреслав спросил одного из новых знакомцев дочери:
А мне можно пойти вместе с Диной на собрание?
- Вас уже не перевоспитаешь, - со снисходительной откровенностью
ответил ему молодой сионист. - Вы сами даже не замечаете, что насквозь
пропитаны враждебными нам взглядами. А вашу дочь мы превратим в
настоящую израэлитку.
Методы превращения в настоящую израэлитку становились день от дня
все более крутыми. Мать и отец с тревогой ощущали, как явственно
отдаляется от них дочь, становится черствой и насмешливо безразличной
к их сетованиям на тяжелую и непривычную жизнь. Это окончательно
подтолкнуло Эли Абрамовича к решению немедленно оставить Израиль.
К удивлению Бреслава, местные власти сравнительно благодушно
отнеслись к такому решению. Что ж, если в его голубой книжечке
появится штамп о погашении всех долгов, то Бреслав может убираться на
все четыре стороны вместе со своей женой.
- С женой? А дочь? - Единственная дочь!
- У дочери другая дорога. Она останется в Израиле. Сначала
отбудет воинскую повинность. Затем выйдет замуж. Родит детей. И ваши
внуки будут настоящими сабрами. Понимаете, что это значит для них? -
Бреслав к тому времени уже не раз видел, как кичатся своей
"первосортностью" сабры, родившиеся на территории Палестины. - Может
быть, ваш внук когда-нибудь станет шофером администрации концерна, а
внучка выйдет замуж за директора. Представляете себе, какую ветвь
может дать дерево вашей семьи!
Тут Бреслав понял, как был прав один из его соседей - польский
еврей, непрестанно проклинавший родственников, которые вызвали его в
Израиль. Он горько предупреждал Бреслава:
- Им нужны не мы, а наши дети. И часто даже не дети, а наши
внуки.
Бреславам все-таки удалось покинуть Израиль вместе с дочерью.
После коротких, но нелегких скитаний по разным странам и городам они
попали в Вену. И там обратились в советское консульство с ходатайством
разрешить им вернуться на Родину, преданную ими с такой легкостью.
...Ноля Ициксон, двадцатилетний бывший рижанин, считавший себя
профессиональным гитаристом, приехал в Израиль несколько ранее
Бреславов. И с первого же дня не брезговал никакими средствами, чтобы
его не коснулись недоверие и настороженность, неизменно проявляемые
израильскими властями ко всем олим из Советского Союза.
Быстро разучил угодные сионистам песенки вроде той, которой, как
говорят в Израиле, особенно восхищалась сама Голда Меир, "Весь мир
против нас. Но все те, кто против нас, пусть сгорят в преисподней", -
говорится в этом "произведении искусства". Стал цитировать
человеконенавистнические антиарабские призывы Моше Даяна. Придумывал
всяческие небылицы о жизни советских евреев, ласкавшие слух не только
сохнутовцев, но даже самих шинбетовцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179