громогласно возмущаясь
терзавшими его в Израиле сионистскими порядками, он все-таки сам
признает себя не настоящим, второсортным евреем по сравнению с евреем,
участвовавшим в колонизации Палестины.
Я часто задумываюсь над откровениями бывшего одессита,
заплатившего за полулегальный приют в Западном Берлине
пресмыкательством своей семьи перед заправилами тамошних сионистов. И
хотя мой собеседник долго и настойчиво боролся за разрешение вернуться
с семьей в Советский Союз, хотя точно подметил и горячо осуждает
гнетущую атмосферу и политическую бесперспективность введенного
сионистскими правителями страны режима, мне - не буду кривить
душой - думается: расистский яд настолько глубоко проник (возможно,
помимо его воли) в сознание, что вряд ли этот бывший советский
гражданин сумеет стать им снова.
Наконец, рассказ бывшей гражданки Советской Литвы Риты Фаерман,
записанный мною в Вене:
- Наша семья в Хайфе подружилась с семьей, приехавшей туда из
Польши раньше нас лет на шесть-семь. У меня особенно теплые отношения
завязались с женой главы семьи Ядзей, полькой по национальности. Чтобы
не бросаться в глаза своей "чужеродностью", она просила называть ее в
магазинах и на рынке Идой. Но все равно ее мужу Иосифу, мастеру по
ремонту швейных и вязальных машин, доставалось немало неприятностей
из-за того, что мать его сына не еврейка.
- Счастье для Ядзи и Иосифа, - оживилась Рита Фаерман, - что
среди их соседей нет выходцев из Африки. Африканские евреи так прибиты
и унижены, что рады выместить свои беды на белых нарушителях канонов
иудаизма. Они по любому поводу повторяют: "Среди нас вы не найдете
никого, кто бы взял в жены иноверку или вышла замуж за иноверца!" И
семья Иосифа и Ядзи - это для африканских евреев козырь, который они,
будьте уверены, не упустят. Стоит им узнать про такую смешанную семью,
как они поднимают крик: "Вот кого надо гнать со всех работ, вот кому
не надо давать жилья!" - Моя собеседница замолкла, вздохнула и, словно
оправдываясь передо мной, тихо добавила: - Их-таки можно понять... Им
самим еще тяжелее...
- Да, нелегко Ядзе и Иосифу, - продолжала Рита Фаерман, - Если бы
не большие долги, они бы давно бежали из Израиля... Ох, боюсь, как бы
не распалась их семья. Иосиф, правда, человек сдержанный и деликатный,
но часто и его доводили всякими укорами и попреками до того, что свое
скверное настроение он вымещал на Ядзе. Она мне не раз говорила:
"Иосиф меня любит, ничто меня в этом не разубедит, даже если он на
меня поднимет руку. Но ведь не только чужие люди, но и сами его
родственники подкалывают его за то, что я ему испортила жизнь в
Израиле. Если бы не я, считают они, Иосиф получил бы кредит и открыл
собственную мастерскую. Ведь у него золотые руки, он умеет
ремонтировать еще и пишущие машинки, и кухонные. Больше всего его
огорчает, что во дворе, да и в школе тоже нашего мальчика дразнят
"паном" и "гоем". Я знаю, как только мы приехали в Израиль,
родственники Иосифа стали его уговаривать развестись со мной. Но он
никогда не пойдет на это, как бы ему ни пришлось мучиться".
Если Иосиф и Ядзя еще не бежали, подобно дружившей с ними семье
Фаерман, из Израиля, мучиться им наверняка приходится все больше и
круче. Уж очень распоясываются в стране клерикалы и светские ревнители
расовой чистоты израильского еврейства.
РАСИЗМ ПОДКРЕПЛЯЕТ КЛАССОВЫЕ ИНТЕРЕСЫ
Как всегда у сионистов, их расовые убеждения неразрывно связаны с
классовыми интересами. Состоятельным сабрам - предпринимателям,
торговцам, подрядчикам, выгодно "из милости" брать на работу со
сниженной зарплатой темнокожих и даже ашкеназийских олим. Особенно
тяжело приходится тем новоприбывшим, чья "этническая неполноценность"
помножена на незнание иврита, или, как принято выражаться в
сионистских кругах, злостное нежелание овладеть языком предков. Это
ощущают на себе очень многие олим из числа бывших граждан
социалистических стран.
Среди них мой бывший земляк винничанин Юзеф Дюк. Случилось так,
что я повстречал его, беглеца из Израиля, в Вене, а затем уже получил
возможность познакомиться с его душераздирающими письмами и полными
беспросветности фотоснимками, присланными на покинутую Украину еще из
Израиля.
Когда Юзеф Дюк надумал податься на "историческую родину", где у
него не оказалось ни одного поистине близкого человека, ему было 57
лет. За плечами - многолетний опыт высококвалифицированного маляра,
специалиста по красочной росписи стен и потолков. Уже не одно
поколение студентов винницкого педагогического института любуется тем,
как мастерски расписал Юзеф Дюк институтский актовый зал.
Хозяйчики из этнической элиты сабра брали его на временную работу
с пониженной зарплатой и не по специальности - то грузчиком, то
такелажником, то на низкооплачиваемую грубую малярную работу. У
подрядчика Мануэля Рами ему приходилось по десять часов работать на
солнцепеке. А когда Дюк получил серьезную производственную травму,
никакой денежной компенсации ему не выплатили и лечиться он должен был
за собственный счет, вернее в долг. Кое-как залечив рану, изможденный
старик просил прораба перевести его на более легкую работу. Тот с
несвойственной ему кротостью согласился. Написал записку и мимоходом
сказал Дюку, что он должен скрепить эту записку своей подписью.
Не чуя от счастья ног, бывший маляр помчался в бухгалтерию. С
трудом сдерживая смех, бухгалтер подшил бумажку к финансовым
документам и издевательски вежливо сказал Дюку: "Мы твою просьбу
удовлетворим и не будем выплачивать тебе отпускной компенсации. Ведь
ты именно об этом собственноручно подписал заявление, изложенное
чистейшим ивритом".
Пользуясь незнанием Дюком иврита, маклер Аронсон заставил его
подписать векселя на якобы полученные займы, уверив легковерного оле,
что речь идет о предоставлении на райских условиях в кредит
холодильника и прочей кухонной утвари, ибо единственное, за что Дюк
смог расплатиться наличными - это чадящая керосинка.
Роль инкассатора у Аронсона выполнял здоровенный детина
гангстерского типа по прозвищу Сеня. Дюк, естественно, не смог
оплатить векселя, и тогда Сеня искровенил его и выбил почти все зубы.
Полиция признала факт рукоприкладства, но заставить маклера оплатить
стоимость зубных протезов не пожелала. А ведь пострадавшему пришлось
обратиться к частному дантисту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
терзавшими его в Израиле сионистскими порядками, он все-таки сам
признает себя не настоящим, второсортным евреем по сравнению с евреем,
участвовавшим в колонизации Палестины.
Я часто задумываюсь над откровениями бывшего одессита,
заплатившего за полулегальный приют в Западном Берлине
пресмыкательством своей семьи перед заправилами тамошних сионистов. И
хотя мой собеседник долго и настойчиво боролся за разрешение вернуться
с семьей в Советский Союз, хотя точно подметил и горячо осуждает
гнетущую атмосферу и политическую бесперспективность введенного
сионистскими правителями страны режима, мне - не буду кривить
душой - думается: расистский яд настолько глубоко проник (возможно,
помимо его воли) в сознание, что вряд ли этот бывший советский
гражданин сумеет стать им снова.
Наконец, рассказ бывшей гражданки Советской Литвы Риты Фаерман,
записанный мною в Вене:
- Наша семья в Хайфе подружилась с семьей, приехавшей туда из
Польши раньше нас лет на шесть-семь. У меня особенно теплые отношения
завязались с женой главы семьи Ядзей, полькой по национальности. Чтобы
не бросаться в глаза своей "чужеродностью", она просила называть ее в
магазинах и на рынке Идой. Но все равно ее мужу Иосифу, мастеру по
ремонту швейных и вязальных машин, доставалось немало неприятностей
из-за того, что мать его сына не еврейка.
- Счастье для Ядзи и Иосифа, - оживилась Рита Фаерман, - что
среди их соседей нет выходцев из Африки. Африканские евреи так прибиты
и унижены, что рады выместить свои беды на белых нарушителях канонов
иудаизма. Они по любому поводу повторяют: "Среди нас вы не найдете
никого, кто бы взял в жены иноверку или вышла замуж за иноверца!" И
семья Иосифа и Ядзи - это для африканских евреев козырь, который они,
будьте уверены, не упустят. Стоит им узнать про такую смешанную семью,
как они поднимают крик: "Вот кого надо гнать со всех работ, вот кому
не надо давать жилья!" - Моя собеседница замолкла, вздохнула и, словно
оправдываясь передо мной, тихо добавила: - Их-таки можно понять... Им
самим еще тяжелее...
- Да, нелегко Ядзе и Иосифу, - продолжала Рита Фаерман, - Если бы
не большие долги, они бы давно бежали из Израиля... Ох, боюсь, как бы
не распалась их семья. Иосиф, правда, человек сдержанный и деликатный,
но часто и его доводили всякими укорами и попреками до того, что свое
скверное настроение он вымещал на Ядзе. Она мне не раз говорила:
"Иосиф меня любит, ничто меня в этом не разубедит, даже если он на
меня поднимет руку. Но ведь не только чужие люди, но и сами его
родственники подкалывают его за то, что я ему испортила жизнь в
Израиле. Если бы не я, считают они, Иосиф получил бы кредит и открыл
собственную мастерскую. Ведь у него золотые руки, он умеет
ремонтировать еще и пишущие машинки, и кухонные. Больше всего его
огорчает, что во дворе, да и в школе тоже нашего мальчика дразнят
"паном" и "гоем". Я знаю, как только мы приехали в Израиль,
родственники Иосифа стали его уговаривать развестись со мной. Но он
никогда не пойдет на это, как бы ему ни пришлось мучиться".
Если Иосиф и Ядзя еще не бежали, подобно дружившей с ними семье
Фаерман, из Израиля, мучиться им наверняка приходится все больше и
круче. Уж очень распоясываются в стране клерикалы и светские ревнители
расовой чистоты израильского еврейства.
РАСИЗМ ПОДКРЕПЛЯЕТ КЛАССОВЫЕ ИНТЕРЕСЫ
Как всегда у сионистов, их расовые убеждения неразрывно связаны с
классовыми интересами. Состоятельным сабрам - предпринимателям,
торговцам, подрядчикам, выгодно "из милости" брать на работу со
сниженной зарплатой темнокожих и даже ашкеназийских олим. Особенно
тяжело приходится тем новоприбывшим, чья "этническая неполноценность"
помножена на незнание иврита, или, как принято выражаться в
сионистских кругах, злостное нежелание овладеть языком предков. Это
ощущают на себе очень многие олим из числа бывших граждан
социалистических стран.
Среди них мой бывший земляк винничанин Юзеф Дюк. Случилось так,
что я повстречал его, беглеца из Израиля, в Вене, а затем уже получил
возможность познакомиться с его душераздирающими письмами и полными
беспросветности фотоснимками, присланными на покинутую Украину еще из
Израиля.
Когда Юзеф Дюк надумал податься на "историческую родину", где у
него не оказалось ни одного поистине близкого человека, ему было 57
лет. За плечами - многолетний опыт высококвалифицированного маляра,
специалиста по красочной росписи стен и потолков. Уже не одно
поколение студентов винницкого педагогического института любуется тем,
как мастерски расписал Юзеф Дюк институтский актовый зал.
Хозяйчики из этнической элиты сабра брали его на временную работу
с пониженной зарплатой и не по специальности - то грузчиком, то
такелажником, то на низкооплачиваемую грубую малярную работу. У
подрядчика Мануэля Рами ему приходилось по десять часов работать на
солнцепеке. А когда Дюк получил серьезную производственную травму,
никакой денежной компенсации ему не выплатили и лечиться он должен был
за собственный счет, вернее в долг. Кое-как залечив рану, изможденный
старик просил прораба перевести его на более легкую работу. Тот с
несвойственной ему кротостью согласился. Написал записку и мимоходом
сказал Дюку, что он должен скрепить эту записку своей подписью.
Не чуя от счастья ног, бывший маляр помчался в бухгалтерию. С
трудом сдерживая смех, бухгалтер подшил бумажку к финансовым
документам и издевательски вежливо сказал Дюку: "Мы твою просьбу
удовлетворим и не будем выплачивать тебе отпускной компенсации. Ведь
ты именно об этом собственноручно подписал заявление, изложенное
чистейшим ивритом".
Пользуясь незнанием Дюком иврита, маклер Аронсон заставил его
подписать векселя на якобы полученные займы, уверив легковерного оле,
что речь идет о предоставлении на райских условиях в кредит
холодильника и прочей кухонной утвари, ибо единственное, за что Дюк
смог расплатиться наличными - это чадящая керосинка.
Роль инкассатора у Аронсона выполнял здоровенный детина
гангстерского типа по прозвищу Сеня. Дюк, естественно, не смог
оплатить векселя, и тогда Сеня искровенил его и выбил почти все зубы.
Полиция признала факт рукоприкладства, но заставить маклера оплатить
стоимость зубных протезов не пожелала. А ведь пострадавшему пришлось
обратиться к частному дантисту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179