Ничто в комнате не вызвало его подозрений. Она была убогой, грязной и неудобной. Не было даже мебели, за которой мог бы спрятаться человек. Посередине стоял стол с единственным стулом, а в углу кровать. Линдсей был удовлетворен. Он скользнул через переднюю дверь, вошел в комнату и поставил коробочку на стол.
— Лучше закрой ставни,— Линдсей кивнул в сторону окна,— еще не хватало, чтобы кто-нибудь увидел, чем мы занимаемся.
— Конечно,— сказал Лал Дасс,— и дверь я тоже запру, чтобы никто нас не подслушивал.
— С чего начнем? — проворчал Линдсей, искоса подозрительно глядя на Лал Дасса.— Ты же не хотел терять время.
— А мы и не будем терять время,— ответил индус.— Сначала давай посмотрим, цела ли наша собственность. Этот еврей не смог найти тайник. Он только ломал голову над размерами шкатулки. А между тем это так просто, когда знаешь секрет.
Разговаривая, он поглаживал коробку, снова и снова нажимая на нее своими тонкими пальцами. Наконец послышался резкий
щелчок, и Лал Дасс отодвинул крышку плоского желоба. Глаза Линдсея вспыхнули, рот его открылся от радостного изумления. Желоб сверкал сиянием, исходящим от ожерелья из чудесных бриллиантов. Их грани ловили и возвращали обратно слабые отблески пламени свечи.
— Слава Богу, они целы,— с трудом проговорил Линдсей. Он вытащил красный платок и вытер пот со лба.— А я боялся, что с ними что-то случилось,— пробормотал он.— Почти не надеялся, что мы их получим.
— Все на месте,— сказал индус, поднимая глаза от сверкающих камешков.— Их шестьдесят три. Так и должно быть?
— На ожерелье было шестьдесят три камешка,— медленно и значительно проговорил Линдсей. На каждого по двадцать одному. Но Стефано сейчас в тюрьме и, я думаю, он не в счет. Выходит по тридцать два, или около того, тебе и мне... Что мы будем с ними делать?
— Предоставь это мне,— сказал Лал Дасс.— Мы должны получить от них максимальную выгоду.
— Из-за них нам пришлось рисковать,— пробормотал Линдсей.— Если бы я знал заранее, что произойдет после того, как мы их прикарманим, то не стал бы с ними связываться. Сначала кораблекрушение... Это было очень тяжело, особенно беспокойство об этой чертовой шкатулочке, когда мы не знали, что с ней стало. Потом голод — это было еще хуже. Человек не создан для того, чтобы день за днем жить с пустым брюхом. А теперь еше жестокое убийство...
Лал Дасс предупреждающе поднял руку.
— Тише! — сказал он.— Некоторые слова не должны произноситься вслух. Сейчас нам нужно вытащить камни и избавиться от коробочки. Тогда никто не сможет найти связь между нами и тем евреем.
— Давай сначала еще на них поглядим,— сказал Линдсей.
Он встал на ноги и, подойдя к столу со стороны Лала Дасса, склонился над драгоценностями.
— Господи, сколько могущества в этих блестящих камешках! — воскликнул он.— Мы должны получить за них целый мешок денег. Скорей бы они уже превратились в золотые соверены!
— Так и будет,— улыбнулся Лал Дасс. Он вытащил маленький мешочек и начал опускать в него ожерелье, снова пересчитывая камни. Линдсей стоял рядом, наблюдая за ним.
Внезапное искушение молнией сверкнуло в сознании Линдсея. Он посмотрел на спину и хрупкие плечи индуса, поглощенного драгоценностями. Как легко было бы сейчас пронзить ножом тонкую одежду и коричневую кожу как раз напротив его сердца! Он хорошо видел нужную точку — чуть в стороне • от лопатки, которая четко вырисовывалась под одеждой. Все можно сделать в одну секунду... Пальцы матроса мягко скользнули к поясу.
— Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать,— тихим, мурлыкающим голосом считал Лал Дасс,— девятнадцать, двадцать, двадцать один, двад...
Нож блеснул в воздухе и исчез, вонзившись в тело индуса со всей силой, на которую была способна тяжелая рука моряка. Лал Дасс тихо застонал и упал на стол, закрыв своим телом сверкающие камешки. Кровь темной струйкой засочилась из угла раны на одежду. Линдсей, сдерживая дыхание, отступил назад. Его глаза, устремленные на тело, светились жестокой радостью. Он бессознательно принял оборонительную позицию, словно опасался, что мертвец сейчас оживет и бросится на него. Через мгновение он расслабился, но все еще медлил, выжидая, словно не был уверен, что удар достиг цели. Наконец моряк глубоко вздохнул, встряхнулся и протянул руку к своей жертве. Линдсей прикоснулся пальцем к плечу индуса. Ему показалось, что тело уже начинает застывать в объятиях смерти. Поспешно отдернув руку, он оглянулся, смутно удивляясь происшедшему. До сознания Линдсея с трудом доходило, что он только что убил человека, с которым разговаривал несколько минут назад. Громкий крик кота за окном вывел его из оцепенения. Линдсей начал действовать с лихорадочной поспешностью. Он выдернул мешочек из пальцев убитого и стал торопливо забрасывать туда бриллианты, затем быстро завязал мешочек и спрятал в харман. Линдсей пошел к двери, но на пороге оглянулся. Нож! Он не должен оставлять здесь нож... и шкатулку. Это ниточки, которые могут привести к нему. Линдсей медленно приблизился к телу. Темное пятно на спине индуса стало шире. Моряк подумал о том, что произойдет, когда он выдернет нож. Не забрызгает ли его кровью? Этого не должно произойти, поскольку прохожие могут оказаться слишком наблюдательными и слишком подозрительными...
Наконец Линдсей с трудом заставил себя взяться за нож и, отвернувшись, выдернул его из тела. Осторожно держа его двумя пальцами, он оглянулся на коробочку. Она стояла на столе открытой. Плоский желоб, образующий ее дно, лежал рядом. Линдсей задвинул желоб на место и бросил нож в шкатулку. Потом сунул шкатулку под бушлат и пошел к выходу.
В дверях Линдсей еще раз оглянулся на лежащий на столе скрюченный труп. Оплывшая свеча, потрескивая, догорала рядом с телом. Держась одной рукой за дверь, моряк наклонился и задул свечу. В темноте Линдсея охватил непреодолимый ужас. Он распахнул дверь, выскочил из комнаты и быстро зашагал по длинному темному коридору. В ушах Линдсея снова и снова звучал странный звук ножа, вонзающегося в человеческое тело.
Огни улицы ободряюще подействовали на Линдсея. В их сиянии он чувствовал сейчас какое-то дружелюбие. Вокруг было мало людей и, замедлив шаг у фонаря, Линдсей посмотрел на свои руки. На руках крови не было. Насколько он смог разглядеть, не было ее и на одежде. Линдсей облегченно вздохнул. Он уходил все дальше и дальше от места своего преступления, и, наконец, смело зашел в какой-то бар и заказал выпивку.
Глава пятая
ХИЖИНА НА ТОРФЯНИКЕ
В баре, куда зашел Линдсей, было малолюдно, и никто не обратил внимания на вошедшего. Он сейчас ничем не отличался от любого невезучего моряка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Лучше закрой ставни,— Линдсей кивнул в сторону окна,— еще не хватало, чтобы кто-нибудь увидел, чем мы занимаемся.
— Конечно,— сказал Лал Дасс,— и дверь я тоже запру, чтобы никто нас не подслушивал.
— С чего начнем? — проворчал Линдсей, искоса подозрительно глядя на Лал Дасса.— Ты же не хотел терять время.
— А мы и не будем терять время,— ответил индус.— Сначала давай посмотрим, цела ли наша собственность. Этот еврей не смог найти тайник. Он только ломал голову над размерами шкатулки. А между тем это так просто, когда знаешь секрет.
Разговаривая, он поглаживал коробку, снова и снова нажимая на нее своими тонкими пальцами. Наконец послышался резкий
щелчок, и Лал Дасс отодвинул крышку плоского желоба. Глаза Линдсея вспыхнули, рот его открылся от радостного изумления. Желоб сверкал сиянием, исходящим от ожерелья из чудесных бриллиантов. Их грани ловили и возвращали обратно слабые отблески пламени свечи.
— Слава Богу, они целы,— с трудом проговорил Линдсей. Он вытащил красный платок и вытер пот со лба.— А я боялся, что с ними что-то случилось,— пробормотал он.— Почти не надеялся, что мы их получим.
— Все на месте,— сказал индус, поднимая глаза от сверкающих камешков.— Их шестьдесят три. Так и должно быть?
— На ожерелье было шестьдесят три камешка,— медленно и значительно проговорил Линдсей. На каждого по двадцать одному. Но Стефано сейчас в тюрьме и, я думаю, он не в счет. Выходит по тридцать два, или около того, тебе и мне... Что мы будем с ними делать?
— Предоставь это мне,— сказал Лал Дасс.— Мы должны получить от них максимальную выгоду.
— Из-за них нам пришлось рисковать,— пробормотал Линдсей.— Если бы я знал заранее, что произойдет после того, как мы их прикарманим, то не стал бы с ними связываться. Сначала кораблекрушение... Это было очень тяжело, особенно беспокойство об этой чертовой шкатулочке, когда мы не знали, что с ней стало. Потом голод — это было еще хуже. Человек не создан для того, чтобы день за днем жить с пустым брюхом. А теперь еше жестокое убийство...
Лал Дасс предупреждающе поднял руку.
— Тише! — сказал он.— Некоторые слова не должны произноситься вслух. Сейчас нам нужно вытащить камни и избавиться от коробочки. Тогда никто не сможет найти связь между нами и тем евреем.
— Давай сначала еще на них поглядим,— сказал Линдсей.
Он встал на ноги и, подойдя к столу со стороны Лала Дасса, склонился над драгоценностями.
— Господи, сколько могущества в этих блестящих камешках! — воскликнул он.— Мы должны получить за них целый мешок денег. Скорей бы они уже превратились в золотые соверены!
— Так и будет,— улыбнулся Лал Дасс. Он вытащил маленький мешочек и начал опускать в него ожерелье, снова пересчитывая камни. Линдсей стоял рядом, наблюдая за ним.
Внезапное искушение молнией сверкнуло в сознании Линдсея. Он посмотрел на спину и хрупкие плечи индуса, поглощенного драгоценностями. Как легко было бы сейчас пронзить ножом тонкую одежду и коричневую кожу как раз напротив его сердца! Он хорошо видел нужную точку — чуть в стороне • от лопатки, которая четко вырисовывалась под одеждой. Все можно сделать в одну секунду... Пальцы матроса мягко скользнули к поясу.
— Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать,— тихим, мурлыкающим голосом считал Лал Дасс,— девятнадцать, двадцать, двадцать один, двад...
Нож блеснул в воздухе и исчез, вонзившись в тело индуса со всей силой, на которую была способна тяжелая рука моряка. Лал Дасс тихо застонал и упал на стол, закрыв своим телом сверкающие камешки. Кровь темной струйкой засочилась из угла раны на одежду. Линдсей, сдерживая дыхание, отступил назад. Его глаза, устремленные на тело, светились жестокой радостью. Он бессознательно принял оборонительную позицию, словно опасался, что мертвец сейчас оживет и бросится на него. Через мгновение он расслабился, но все еще медлил, выжидая, словно не был уверен, что удар достиг цели. Наконец моряк глубоко вздохнул, встряхнулся и протянул руку к своей жертве. Линдсей прикоснулся пальцем к плечу индуса. Ему показалось, что тело уже начинает застывать в объятиях смерти. Поспешно отдернув руку, он оглянулся, смутно удивляясь происшедшему. До сознания Линдсея с трудом доходило, что он только что убил человека, с которым разговаривал несколько минут назад. Громкий крик кота за окном вывел его из оцепенения. Линдсей начал действовать с лихорадочной поспешностью. Он выдернул мешочек из пальцев убитого и стал торопливо забрасывать туда бриллианты, затем быстро завязал мешочек и спрятал в харман. Линдсей пошел к двери, но на пороге оглянулся. Нож! Он не должен оставлять здесь нож... и шкатулку. Это ниточки, которые могут привести к нему. Линдсей медленно приблизился к телу. Темное пятно на спине индуса стало шире. Моряк подумал о том, что произойдет, когда он выдернет нож. Не забрызгает ли его кровью? Этого не должно произойти, поскольку прохожие могут оказаться слишком наблюдательными и слишком подозрительными...
Наконец Линдсей с трудом заставил себя взяться за нож и, отвернувшись, выдернул его из тела. Осторожно держа его двумя пальцами, он оглянулся на коробочку. Она стояла на столе открытой. Плоский желоб, образующий ее дно, лежал рядом. Линдсей задвинул желоб на место и бросил нож в шкатулку. Потом сунул шкатулку под бушлат и пошел к выходу.
В дверях Линдсей еще раз оглянулся на лежащий на столе скрюченный труп. Оплывшая свеча, потрескивая, догорала рядом с телом. Держась одной рукой за дверь, моряк наклонился и задул свечу. В темноте Линдсея охватил непреодолимый ужас. Он распахнул дверь, выскочил из комнаты и быстро зашагал по длинному темному коридору. В ушах Линдсея снова и снова звучал странный звук ножа, вонзающегося в человеческое тело.
Огни улицы ободряюще подействовали на Линдсея. В их сиянии он чувствовал сейчас какое-то дружелюбие. Вокруг было мало людей и, замедлив шаг у фонаря, Линдсей посмотрел на свои руки. На руках крови не было. Насколько он смог разглядеть, не было ее и на одежде. Линдсей облегченно вздохнул. Он уходил все дальше и дальше от места своего преступления, и, наконец, смело зашел в какой-то бар и заказал выпивку.
Глава пятая
ХИЖИНА НА ТОРФЯНИКЕ
В баре, куда зашел Линдсей, было малолюдно, и никто не обратил внимания на вошедшего. Он сейчас ничем не отличался от любого невезучего моряка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60