Финней снова запер домик и отправился в город.
Через час он вернулся с большим, крепко сшитым мешком. Днем, работая за запертыми дверями и окнами, Финней упаковал в этот мешок покойника и все его вещи до последнего лоскутка.
Около полуночи Финней, обладавший недюжинной силой, ухитрился взвалить этот груз себе на спину, пересечь двор и взобраться на настил, ведущий к отверстию в кирпичной стене, окружавшей печь.
Финней балансировал на самом краю настила, готовый бросить свой груз в светящуюся в двадцати футах под ним расплавленную массу, когда из темноты за его спиной послышался резкий и скрипучий удивленный голос:
— Эй, Финней! Какого черта ты тут делаешь?
Деревянная нога Финнея скользнула по кирпичу, тяжелый мешок потянул его в сторону. Подходящий из темноты человек услышал, как ночной сторож испустил дикий предсмертный вопль. Он увидел, как Финней судорожно протянул руки к звездам и вместе со своим грузом рухнул в огненный ад, выпустивший навстречу языки пламени, которые мигом охватили мертвого и живого.
Часть третья
МОДИСТКА И ИРЛАНДСКИЙ ПОЧТОВЫЙ
Глава первая . НАСЛЕДСТВО ПОКОЙНОГО МИСТЕРА ФИННЕЯ
На середине главной улицы Каслфорда в те времена можно было увидеть маленькое и скромное, судя по размерам, но очень респектабельного вида заведение, в зеркальном окне которого находилась вывеска, указывающая имя и профессию владелицы: «Тереза Дрис-колл, модистка и портниха».
Некоторые внешние признаки говорили о том, что владелица знает себе цену. Дверь и окна заведения были окрашены в ярко-зеленый цвет, видимо, отдавая должное национальности ее обитательницы, на двери висел чудесный медный молоточек, а на окнах — симпатичные ставни и занавески либерти. Более того, мисс Дрисколл показывала явную изысканность своего вкуса тем, что окно ее не было, как обычно, завалено шляпками, чепчиками и тому подобными предметами. Вместо всего этого на подоконнике лежало два тока **, из которых, казалось, исходил аромат Парижа и которые придавали всей витрине шикарный вид, Аналогичный стиль превосходства над обычной обстановкой провинциальных заведений такого рода ощущался, когда вы проходили через стеклянную дверь с медным молоточком — стены были изящно оклеены удачно подобранными обоями, здесь не было ни уродливой стойки, ни приземистых плетеных кресел. В холле стояли два удобных шезлонга и старый дубовый стол. Пол был покрыт мягким ковром, а огромные зеркала на столах, видимо, попали сюда из богато обставленной гостиной. Всякому, кто впервые попадал в заведение мисс Дрисколл, становилось ясно, что его владелица из тех людей, которые умеют не только выдвигать новые идеи, но и воплощать их в жизнь.
В середине того дня, когда мистер Финней имел несчастье упасть в резервуар с расплавленным стеклом (это несчастье мгновенно удалило его из нашего бренного мира настолько полным образом, что не осталось ни малейшей надежды когда-нибудь увидеть хотя бы пуговицу от его брюк или ботинок), мисс Дрисколл сидела в своем ателье, разглядывая новую шляпку. Последнюю только что принесли ей из расположенной наверху мастерской, где три молодые женщины трудились под руководством четвертой, которую мисс Дрисколл поставила мастером. Мисс Дрисколл, критически разглядывавшая представленную ей на оценку работу, была высокой, хорошо сложенной и очень хорошо сохранившейся сорокалетней женщиной из тех, которые по-своему так же привлекательны для мужчин, как и двадцатилетние девушки. У нее была типичная ирландская внешность — прекрасные серые глаза с длинными ресницами, стройная фигура и чудесный персиковый цвет кожи — счастливое отличие очень многих ее соотечественниц. То, что в жизни мисс Дрисколл было немного забот и она была беспечна, как свойственно ее народу, для некоторых неоспоримо вытекало из того факта, что среди угольно-черных волос, красиво облегающих ее головку, не было и намека на седину. Все знакомые мисс Дрисколл говорили, что она необычайно красивая женщина, и все они удивлялись, что она никогда не была замужем.
К этому времени мисс Дрисколл жила в Каслфорде и владела своим респектабельным маленьким заведением и расположенными наверху комнатами уже шесть лет, и все знали, как она здесь обосновалась. Несколько лет до того, как она открыла ателье, мисс Дрисколл служила горничной у старой графини Триде в Кауксфорд-Парк, рядом с городом, и было хорошо известно или, по крайней мере, существовали подозрения, что она за время службы очень неплохо погрела руки, и к тому же леди Триде не забыла ее в своем завещании. Во всяком случае, после смерти леди Триде ее горничная открыла это ателье, ставшее теперь лучшим в городе, и потратила много сил на его украшение и оборудование. Все окрестные леди оказывали покровительство мисс Дрисколл на начальном этапе ее плавания в мире бизнеса, а ее конкурентки только покачивали головами, говоря, что уж они-то знают, где раньше работала мисс Дрисколл, и что она, должно быть, отложила на черный день большие деньги.
Так или иначе, мисс Дрисколл была из тех женщин, у которых есть цель в жизни. Ее отец, ирландец, владел кое-какой собственностью на берегах Шеннона между Лимериком и Касл-Коннелом, в глухом уголке, обладавшем особой прелестью благодаря близости реки. Он чрезмерно увлекался местными спиртными напитками и ухитрился настолько запустить дела, что обанкротился. Крушение произошло в тот момент, когда его единственному ребенку, мисс Дрисколл, исполнился двадцать один год. Вскоре после банкротства отец умер, успев получить достаточно много от мира вообще и гораздо больше, чем следовало, от ирландского виски в частности. Его дочь, отважная девушка, державшая собственную верховую лошадь, собак, ружье и револьвер и использовавшая все это очень ловко и с боль-
шим удовольствием, обнаружила, что мир перед ней открыт, а карманы ее совсем опустели. Мисс Дрисколл видела, как продавали старую усадьбу, слышала угрозы, проклятия и плач кредиторов, которым не удалось отдать долги даже после продажи всего имущества. И тогда она поклялась себе, что не будет ни отдыхать, ни развлекаться, пока не заработает достаточно денег, чтобы выплатить огромные долги своего отца и, если удастся, выкупить обратно Касл-Клирикрау. Потом она уехала, и через две недели о ней забыли все, кроме нескольких старых слуг. За прошедшие с тех пор девятнадцать лет мисс Дрисколл ни разу не была на родине. Она все еще продолжала упорно трудиться, чтобы выполнить свою клятву. Больше того, она уже знала, что добьется своего. Работая сначала горничной, а потом модисткой, мисс Дрисколл откладывала каждый пенс. Она знала, что через десять лет заработает достаточно, чтобы погасить долги старого Дрисколла, выкупить фамильную усадьбу и, переселившись туда, жить в свое удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Через час он вернулся с большим, крепко сшитым мешком. Днем, работая за запертыми дверями и окнами, Финней упаковал в этот мешок покойника и все его вещи до последнего лоскутка.
Около полуночи Финней, обладавший недюжинной силой, ухитрился взвалить этот груз себе на спину, пересечь двор и взобраться на настил, ведущий к отверстию в кирпичной стене, окружавшей печь.
Финней балансировал на самом краю настила, готовый бросить свой груз в светящуюся в двадцати футах под ним расплавленную массу, когда из темноты за его спиной послышался резкий и скрипучий удивленный голос:
— Эй, Финней! Какого черта ты тут делаешь?
Деревянная нога Финнея скользнула по кирпичу, тяжелый мешок потянул его в сторону. Подходящий из темноты человек услышал, как ночной сторож испустил дикий предсмертный вопль. Он увидел, как Финней судорожно протянул руки к звездам и вместе со своим грузом рухнул в огненный ад, выпустивший навстречу языки пламени, которые мигом охватили мертвого и живого.
Часть третья
МОДИСТКА И ИРЛАНДСКИЙ ПОЧТОВЫЙ
Глава первая . НАСЛЕДСТВО ПОКОЙНОГО МИСТЕРА ФИННЕЯ
На середине главной улицы Каслфорда в те времена можно было увидеть маленькое и скромное, судя по размерам, но очень респектабельного вида заведение, в зеркальном окне которого находилась вывеска, указывающая имя и профессию владелицы: «Тереза Дрис-колл, модистка и портниха».
Некоторые внешние признаки говорили о том, что владелица знает себе цену. Дверь и окна заведения были окрашены в ярко-зеленый цвет, видимо, отдавая должное национальности ее обитательницы, на двери висел чудесный медный молоточек, а на окнах — симпатичные ставни и занавески либерти. Более того, мисс Дрисколл показывала явную изысканность своего вкуса тем, что окно ее не было, как обычно, завалено шляпками, чепчиками и тому подобными предметами. Вместо всего этого на подоконнике лежало два тока **, из которых, казалось, исходил аромат Парижа и которые придавали всей витрине шикарный вид, Аналогичный стиль превосходства над обычной обстановкой провинциальных заведений такого рода ощущался, когда вы проходили через стеклянную дверь с медным молоточком — стены были изящно оклеены удачно подобранными обоями, здесь не было ни уродливой стойки, ни приземистых плетеных кресел. В холле стояли два удобных шезлонга и старый дубовый стол. Пол был покрыт мягким ковром, а огромные зеркала на столах, видимо, попали сюда из богато обставленной гостиной. Всякому, кто впервые попадал в заведение мисс Дрисколл, становилось ясно, что его владелица из тех людей, которые умеют не только выдвигать новые идеи, но и воплощать их в жизнь.
В середине того дня, когда мистер Финней имел несчастье упасть в резервуар с расплавленным стеклом (это несчастье мгновенно удалило его из нашего бренного мира настолько полным образом, что не осталось ни малейшей надежды когда-нибудь увидеть хотя бы пуговицу от его брюк или ботинок), мисс Дрисколл сидела в своем ателье, разглядывая новую шляпку. Последнюю только что принесли ей из расположенной наверху мастерской, где три молодые женщины трудились под руководством четвертой, которую мисс Дрисколл поставила мастером. Мисс Дрисколл, критически разглядывавшая представленную ей на оценку работу, была высокой, хорошо сложенной и очень хорошо сохранившейся сорокалетней женщиной из тех, которые по-своему так же привлекательны для мужчин, как и двадцатилетние девушки. У нее была типичная ирландская внешность — прекрасные серые глаза с длинными ресницами, стройная фигура и чудесный персиковый цвет кожи — счастливое отличие очень многих ее соотечественниц. То, что в жизни мисс Дрисколл было немного забот и она была беспечна, как свойственно ее народу, для некоторых неоспоримо вытекало из того факта, что среди угольно-черных волос, красиво облегающих ее головку, не было и намека на седину. Все знакомые мисс Дрисколл говорили, что она необычайно красивая женщина, и все они удивлялись, что она никогда не была замужем.
К этому времени мисс Дрисколл жила в Каслфорде и владела своим респектабельным маленьким заведением и расположенными наверху комнатами уже шесть лет, и все знали, как она здесь обосновалась. Несколько лет до того, как она открыла ателье, мисс Дрисколл служила горничной у старой графини Триде в Кауксфорд-Парк, рядом с городом, и было хорошо известно или, по крайней мере, существовали подозрения, что она за время службы очень неплохо погрела руки, и к тому же леди Триде не забыла ее в своем завещании. Во всяком случае, после смерти леди Триде ее горничная открыла это ателье, ставшее теперь лучшим в городе, и потратила много сил на его украшение и оборудование. Все окрестные леди оказывали покровительство мисс Дрисколл на начальном этапе ее плавания в мире бизнеса, а ее конкурентки только покачивали головами, говоря, что уж они-то знают, где раньше работала мисс Дрисколл, и что она, должно быть, отложила на черный день большие деньги.
Так или иначе, мисс Дрисколл была из тех женщин, у которых есть цель в жизни. Ее отец, ирландец, владел кое-какой собственностью на берегах Шеннона между Лимериком и Касл-Коннелом, в глухом уголке, обладавшем особой прелестью благодаря близости реки. Он чрезмерно увлекался местными спиртными напитками и ухитрился настолько запустить дела, что обанкротился. Крушение произошло в тот момент, когда его единственному ребенку, мисс Дрисколл, исполнился двадцать один год. Вскоре после банкротства отец умер, успев получить достаточно много от мира вообще и гораздо больше, чем следовало, от ирландского виски в частности. Его дочь, отважная девушка, державшая собственную верховую лошадь, собак, ружье и револьвер и использовавшая все это очень ловко и с боль-
шим удовольствием, обнаружила, что мир перед ней открыт, а карманы ее совсем опустели. Мисс Дрисколл видела, как продавали старую усадьбу, слышала угрозы, проклятия и плач кредиторов, которым не удалось отдать долги даже после продажи всего имущества. И тогда она поклялась себе, что не будет ни отдыхать, ни развлекаться, пока не заработает достаточно денег, чтобы выплатить огромные долги своего отца и, если удастся, выкупить обратно Касл-Клирикрау. Потом она уехала, и через две недели о ней забыли все, кроме нескольких старых слуг. За прошедшие с тех пор девятнадцать лет мисс Дрисколл ни разу не была на родине. Она все еще продолжала упорно трудиться, чтобы выполнить свою клятву. Больше того, она уже знала, что добьется своего. Работая сначала горничной, а потом модисткой, мисс Дрисколл откладывала каждый пенс. Она знала, что через десять лет заработает достаточно, чтобы погасить долги старого Дрисколла, выкупить фамильную усадьбу и, переселившись туда, жить в свое удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60