Рассмотрим
доводы, лежащие в основе такого суждени Его сторонники исходят из того, что
доказывание в уголовном процессе регулируется правовыми нормами, а мышление
- объективными закономерностями, которые не могут быть предметом правового
регулировани Отсюда сторонники рассматриваемой точки зрения заключают, что
доказательственное право определяет порядок процессуальной деятельности, а
не мыслительные процессы ее участников и, следовательно, что мышление не
включается в уголовно-процессуальное доказывание. Несомненно, нельзя
отождествлять объективные закономерности природы, общества и мышления с
законодательными актами, но сила и жизненность правовых норм определяется
тем, насколько они отвечают объективным закономерностям.
Доказательственное право не устанавливает, не отменяет, не изменяет
законов мышления, а, опираясь на объективно существующие закономерности,
отражая их в процессуальных нормах, предписывает такой порядок исследования,
который заставляет действовать и мыслить в точном соответствии с
гносеологическими и психологическими закономерностями. Разве, указывая
обстоятельства, подлежащие доказыванию, закон не определяет конкретный
объект познания, предмет мысли? Разве, устанавлива содержание, источники и
порядок получения доказательств, принципы оценки доказательств, основания
для тех или иных решений и т. д., закон не вмешивается в интеллектуальную
сферу следователя, судьи, не направляет его мысль по правильному пути, не
заставляет его наилучшим образом выражать и фиксировать свои мысли?
Достаточно обратиться к тексту норм, определяющих содержание обвинительного
заключения или приговора, вопросы, под лежащие разрешению прокурором при
направлении дела в суд или судом при вынесении приговора, и
последовательность их разрешения (ст. ст. 201, 212, 303, 306, 314 УПК
РСФСР), чтобы увидеть неразрывную связь реальных и мыслительных действий в
процессе доказывания, его внешнего и внутреннего плана. Законодатель,
естественно, не стремится детально регламентировать мыслительный процесс.
Доказательственному праву не требуется излагать общие для всех законы
логики, равно как и психологические закономерности, которые так или иначе
находят отражение в нормах уголовного процесса. Процессуальные нормы
воплощают эти закономерности в трансформированном виде применительно к
специфике следственной и судебной деятельности. Чтобы избежать явных
противоречий, сторонники рассматриваемой точки зрения вынуждены исключить
оценку доказательств из уголовно-процессуального доказывани Оценка
доказательств, несомненно, мыслительный процесс. Однако утверждение, что это
- "самостоятельная процессуальная категория, находящаяся вне границ понятия
процессуального доказывания", не спасает положени Во-первых, потому, что в
действительности оценка доказательств, как известно, один из наиболее
детально разработанных вопросов доказательственного права. Во-вторых, и в
гносеологическом и в процессуальном аспектах она неразрывно связана с
собиранием и проверкой доказательств. В-третьих, признав оценку
"самостоятельной процессуальной категорией", т. е. признав тем самым, что
доказательственное право регулирует мыслительный процесс, авторы вступают в
противоречие со своим исходным тезисом. Выделение оценки доказательств из
уголовно-процесуального доказывания несостоятельно еще и потому, что оценка
представляет собой суждения и выводы, которые объективируются во внешнем
плане деятельности, выражаются в соответствующих действиях и процессуальных
актах (обвинительном заключении, постановлении, определении, приговоре)
именно как результат собирания и проверки доказательств Но что останется от
доказывания "за вычетом" оценки доказательств? "Собирание и представление
доказательств", - заявляют сторонники этой точки зрени Следовательно, в
собирании и представлении доказательств, по их мнению, не воплощается
мыслительная, познавательная деятельность. С точки зрения
доказательственного права далеко не безразлично, как будет мыслить
следователь или судья при собирании и проверке доказательств (от этого
зависят их поступки и решения, успех их деятельности), и поэтому закон
насыщен правилами, которые регулируют не только внешнюю сторону деятельности
- поступки, но и внутреннюю - порядок, цели и условия мыслительной
деятельности. Всеобщность гносеологических закономерностей давно уже
поставила перед юристами вопрос о соотношении судебного и научного познани
Можно ли считать, что деятельность органов следствия и суда по установлению
истины, т. е. исследование, в котором широко используются научные методы и
средства, данные правовых, естественных и других наук, является
научно-исследовательской? Буржуазные ученые, отвеча на этот вопрос, всячески
подчеркивали отличие судебного и научного исследовани Между тем истина, т.
е. правильное отражение действительности, одинакова во всех областях науки и
практики, как одинаковы основные процессы познани Отличие познания в научной
и практической деятельности весьма относительно, оно состоит главным образом
в непосредственных целях и объектах познания, которые обусловлены
общественным разделением труда. Наука, в особенности теоретическая, имеет
своим предметом преимущественно общие закономерности явлений и процессов,
хотя в известной мере описывает и конкретные факты, явления (физические
явления, исторические события, памятники архитектуры др. ). Практика же
применяет эти общие закономерности, опериру конкретными явлениями и
процессами, и вместе с тем создает фактический базис для последующих
теоретических обобщений науки, ставит перед последней свои задачи. В
практической деятельности получение знаний является средством решения
конкретных практических (производственных, организационных,
административных, педагогических и др. ) задач, стоящих перед данными
лицами. Относительность противопоставления научной и практической
деятельности в сфере уголовного судопроизводства можно показать, рассмотрев
деятельность учреждений судебной экспертизы. Обслуживая уголовный процесс,
производя по поручению следователя сложные эксперименты, применя и уточня
специальную научную методику для того, чтобы ответить на поставленный
вопрос, эксперт
является практиком, и его деятельность не носит характера научно-исследовательской. Однако, предпринимая теоретическую разработку, цель которой усовершенствовать какую-либо методику исследования вещественных доказательств для последующего
обслуживания следственных органов и суда, эксперт становится научным
работником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229
доводы, лежащие в основе такого суждени Его сторонники исходят из того, что
доказывание в уголовном процессе регулируется правовыми нормами, а мышление
- объективными закономерностями, которые не могут быть предметом правового
регулировани Отсюда сторонники рассматриваемой точки зрения заключают, что
доказательственное право определяет порядок процессуальной деятельности, а
не мыслительные процессы ее участников и, следовательно, что мышление не
включается в уголовно-процессуальное доказывание. Несомненно, нельзя
отождествлять объективные закономерности природы, общества и мышления с
законодательными актами, но сила и жизненность правовых норм определяется
тем, насколько они отвечают объективным закономерностям.
Доказательственное право не устанавливает, не отменяет, не изменяет
законов мышления, а, опираясь на объективно существующие закономерности,
отражая их в процессуальных нормах, предписывает такой порядок исследования,
который заставляет действовать и мыслить в точном соответствии с
гносеологическими и психологическими закономерностями. Разве, указывая
обстоятельства, подлежащие доказыванию, закон не определяет конкретный
объект познания, предмет мысли? Разве, устанавлива содержание, источники и
порядок получения доказательств, принципы оценки доказательств, основания
для тех или иных решений и т. д., закон не вмешивается в интеллектуальную
сферу следователя, судьи, не направляет его мысль по правильному пути, не
заставляет его наилучшим образом выражать и фиксировать свои мысли?
Достаточно обратиться к тексту норм, определяющих содержание обвинительного
заключения или приговора, вопросы, под лежащие разрешению прокурором при
направлении дела в суд или судом при вынесении приговора, и
последовательность их разрешения (ст. ст. 201, 212, 303, 306, 314 УПК
РСФСР), чтобы увидеть неразрывную связь реальных и мыслительных действий в
процессе доказывания, его внешнего и внутреннего плана. Законодатель,
естественно, не стремится детально регламентировать мыслительный процесс.
Доказательственному праву не требуется излагать общие для всех законы
логики, равно как и психологические закономерности, которые так или иначе
находят отражение в нормах уголовного процесса. Процессуальные нормы
воплощают эти закономерности в трансформированном виде применительно к
специфике следственной и судебной деятельности. Чтобы избежать явных
противоречий, сторонники рассматриваемой точки зрения вынуждены исключить
оценку доказательств из уголовно-процессуального доказывани Оценка
доказательств, несомненно, мыслительный процесс. Однако утверждение, что это
- "самостоятельная процессуальная категория, находящаяся вне границ понятия
процессуального доказывания", не спасает положени Во-первых, потому, что в
действительности оценка доказательств, как известно, один из наиболее
детально разработанных вопросов доказательственного права. Во-вторых, и в
гносеологическом и в процессуальном аспектах она неразрывно связана с
собиранием и проверкой доказательств. В-третьих, признав оценку
"самостоятельной процессуальной категорией", т. е. признав тем самым, что
доказательственное право регулирует мыслительный процесс, авторы вступают в
противоречие со своим исходным тезисом. Выделение оценки доказательств из
уголовно-процесуального доказывания несостоятельно еще и потому, что оценка
представляет собой суждения и выводы, которые объективируются во внешнем
плане деятельности, выражаются в соответствующих действиях и процессуальных
актах (обвинительном заключении, постановлении, определении, приговоре)
именно как результат собирания и проверки доказательств Но что останется от
доказывания "за вычетом" оценки доказательств? "Собирание и представление
доказательств", - заявляют сторонники этой точки зрени Следовательно, в
собирании и представлении доказательств, по их мнению, не воплощается
мыслительная, познавательная деятельность. С точки зрения
доказательственного права далеко не безразлично, как будет мыслить
следователь или судья при собирании и проверке доказательств (от этого
зависят их поступки и решения, успех их деятельности), и поэтому закон
насыщен правилами, которые регулируют не только внешнюю сторону деятельности
- поступки, но и внутреннюю - порядок, цели и условия мыслительной
деятельности. Всеобщность гносеологических закономерностей давно уже
поставила перед юристами вопрос о соотношении судебного и научного познани
Можно ли считать, что деятельность органов следствия и суда по установлению
истины, т. е. исследование, в котором широко используются научные методы и
средства, данные правовых, естественных и других наук, является
научно-исследовательской? Буржуазные ученые, отвеча на этот вопрос, всячески
подчеркивали отличие судебного и научного исследовани Между тем истина, т.
е. правильное отражение действительности, одинакова во всех областях науки и
практики, как одинаковы основные процессы познани Отличие познания в научной
и практической деятельности весьма относительно, оно состоит главным образом
в непосредственных целях и объектах познания, которые обусловлены
общественным разделением труда. Наука, в особенности теоретическая, имеет
своим предметом преимущественно общие закономерности явлений и процессов,
хотя в известной мере описывает и конкретные факты, явления (физические
явления, исторические события, памятники архитектуры др. ). Практика же
применяет эти общие закономерности, опериру конкретными явлениями и
процессами, и вместе с тем создает фактический базис для последующих
теоретических обобщений науки, ставит перед последней свои задачи. В
практической деятельности получение знаний является средством решения
конкретных практических (производственных, организационных,
административных, педагогических и др. ) задач, стоящих перед данными
лицами. Относительность противопоставления научной и практической
деятельности в сфере уголовного судопроизводства можно показать, рассмотрев
деятельность учреждений судебной экспертизы. Обслуживая уголовный процесс,
производя по поручению следователя сложные эксперименты, применя и уточня
специальную научную методику для того, чтобы ответить на поставленный
вопрос, эксперт
является практиком, и его деятельность не носит характера научно-исследовательской. Однако, предпринимая теоретическую разработку, цель которой усовершенствовать какую-либо методику исследования вещественных доказательств для последующего
обслуживания следственных органов и суда, эксперт становится научным
работником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229