А. Голунского 30-х годов. Он определял
истину как "ту степень вероятности, которая необходима и достаточна для
того, чтобы положить эту вероятность в основу приговора". Несколько позднее
аналогичную точку зрения высказал М. А. Чельцов. По его мнению, фактическая
достоверность во многих отраслях практической деятельности представляет
степень вероятного знания, а "специально в отношении уголовно-судебной
достоверности надо заметить, что в большинстве случаев она основывается не
на законах природы, даже не на эмпирических правилах, а только на
приблизительных обобщениях". И далее: "Мы говорим, что в деле нет
"разумного", т. е. практически существенного сомнения, хотя возможность
теоретического сомнения нередко все же остаетс В таких случаях, сознавая,
что наш вывод по делу ничем реально не опровергается, мы принимаем его за
истину" Пытался обосновать правомерность вынесения приговоров при
"максимальном приближении к истине" и В. С. Тадевосян.
Такое понимание природы истины не могло способствовать улучшению
качества работы органов расследования и суда. Обвинительный приговор не
может быть постановлен, если по существу дела есть сомнения Оговорки о
"разумном", "теоретическом", "практически несущественном" сомнении не могут
быть признаны состоятельными, ибо каждое сомнение, если оно возникло и не
устранено, всегда имеет практическое значение. Нет никаких оснований
усматривать препятствия гносеологического порядка на пути достижения истины
в уголовном судопроизводстве. Человеку доступно познание законов природы и
общества, доступно ему и познание отдельных событий, явлений. Те трудности,
которые встают при предварительном расследовании и рассмотрении дела в суде,
относятся к трудностям практического свойства, и их преодоление зависит от
следователей и судей, от их опыта, умения, организации работы и т. д. Судья
и следователь могут ошибиться в своих выводах, но причина их ошибки не
заложена в природе и характере человеческого познани Если было упущено
время, допущены неисправимые ошибки и уже нет возможности собрать
доказательства, необходимые для достоверных выводов, то все это не может
служить оправданием для вынесения обвинительного приговора на основании
предположений. Все сказанное позволяет заключить, что утверждение о
вероятности знания, которое суд (следователь) после исследования
обстоятельств дела должен положить в основание своих выводов, принципиально
неправильно. Нет никаких общих и специфических причин, которые бы в принципе
препятствовали достоверному знанию, получаемому в ходе уголовного процесса.
Ссылки на ограниченность сроков производства, круга видов доказательств и т.
п. не опровергают этот тезис Сроки, установленные законом, соотнесены с
объемом и сложностью типичных задач, подлежащих решению по уголовному делу,
и могут быть в случае необходимости скорректированы. Соотнесены с задачами
судопроизводства и средства доказывани Необоснованной как в практическом,
так и в теоретическом отношении представляется попытка возобновить дискуссии
о допустимости вынесения обвинительного приговора на основе вероятного
знания, предпринятая в последние годы С. В. Курылевым. Ошибочность
принципиального подхода отнюдь не снимается тем, что ставится вопрос
применительно к разрешению уже не всех уголовных дел, а лишь к отдельным
случаям. Суть неправильности позиции С. В. Курылева состоит в отождествлении
ошибочных решений в судебной практике, возможных, но не фатально неизбежных,
а обусловленных ошибками же в собирании и оценке доказательств, с
"объективной невозможностью установления фактов" в отдельных конкретных
случаях. В подтверждение допустимости вероятного знания в обвинительном
приговоре С. В. Курылев сослался на математическую теорию вероятностей.
Предмет теории вероятностей составляют массовые случайные явления, тогда как
следователь, суд исследуют всегда единичное событие со всеми его
индивидуальными признаками. Доказательства, с помощью которых познается
событие преступления, виновность обвиняемого, органически связаны с
общественной и личной жизнью людей и настолько разнообразны и индивидуальны
по своему содержанию и форме, что в настоящее время статистическая их
обработка практически невозможна Теория вероятностей исследует
закономерности случайных событий, вероятностный характер которых составляет
их объективное свойство. При познании в уголовном процессе речь идет об ином
аспекте понятия вероятности. Логическое (гносеологическое) понятие
вероятности характеризует не объективную вероятность в материальных
процессах, а осознанную, оцененную нами степень соответствия нашего знания
реальности. С. В. Курылев правильно отметил, что "истина и вероятность -
разные понятия, но они связаны между собой так же, как связан результат
познания со средствами познания, способом познания". Поэтому на основании
большей или меньшей вероятности могут проводиться следственные действия по
собиранию доказательств, приниматьс промежуточные решения при расследовании
и разрешении дела. Но вероятность как приближенное знание, занимающее место
между заблуждением и истиной, не может служить основанием для признания лица
виновным в совершении преступлени Даже "максимальна вероятность" или "девять
шансов против одного", о которых писал С. В. Курылев, являются слишком
шаткой основой для осуществления социалистического правосуди Основы
уголовного судопроизводства закрепили требование к органам расследования и
суду обеспечить раскрытие каждого совершенного преступления, справедливое
наказание каждого виновного. Очевидно, что это требование несовместимо с
подменой достоверных выводов о деянии вероятными. Позиция С. В. Курылева
внутренне противоречива и в другом отношении. Допущение вероятности при
вынесении обвинительного приговора связывается им с необходимостью
"достоверного", "абсолютно истинного" установления факта "совершения лицом,
привлеченным к уголовной ответственности, общественно опасного,
противоправного, виновного действия или бездействия". Но ведь установить
таким образом указанный факт нельзя, если следовать рекомендации С. В.
Курылева, т. е. устанавливать на основе вероятности обстоятельства,
относящиеся к субъективной и объективной сторонам состава преступления,
например форма вины, несовершеннолетие подсудимого, способ хищения,
обстоятельства, освобождающие от ответственности. Не спасает положения и
предлагаемое С. В. Курылевым правило: "Вероятность может улучшить, но не
ухудшить положение подсудимого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229
истину как "ту степень вероятности, которая необходима и достаточна для
того, чтобы положить эту вероятность в основу приговора". Несколько позднее
аналогичную точку зрения высказал М. А. Чельцов. По его мнению, фактическая
достоверность во многих отраслях практической деятельности представляет
степень вероятного знания, а "специально в отношении уголовно-судебной
достоверности надо заметить, что в большинстве случаев она основывается не
на законах природы, даже не на эмпирических правилах, а только на
приблизительных обобщениях". И далее: "Мы говорим, что в деле нет
"разумного", т. е. практически существенного сомнения, хотя возможность
теоретического сомнения нередко все же остаетс В таких случаях, сознавая,
что наш вывод по делу ничем реально не опровергается, мы принимаем его за
истину" Пытался обосновать правомерность вынесения приговоров при
"максимальном приближении к истине" и В. С. Тадевосян.
Такое понимание природы истины не могло способствовать улучшению
качества работы органов расследования и суда. Обвинительный приговор не
может быть постановлен, если по существу дела есть сомнения Оговорки о
"разумном", "теоретическом", "практически несущественном" сомнении не могут
быть признаны состоятельными, ибо каждое сомнение, если оно возникло и не
устранено, всегда имеет практическое значение. Нет никаких оснований
усматривать препятствия гносеологического порядка на пути достижения истины
в уголовном судопроизводстве. Человеку доступно познание законов природы и
общества, доступно ему и познание отдельных событий, явлений. Те трудности,
которые встают при предварительном расследовании и рассмотрении дела в суде,
относятся к трудностям практического свойства, и их преодоление зависит от
следователей и судей, от их опыта, умения, организации работы и т. д. Судья
и следователь могут ошибиться в своих выводах, но причина их ошибки не
заложена в природе и характере человеческого познани Если было упущено
время, допущены неисправимые ошибки и уже нет возможности собрать
доказательства, необходимые для достоверных выводов, то все это не может
служить оправданием для вынесения обвинительного приговора на основании
предположений. Все сказанное позволяет заключить, что утверждение о
вероятности знания, которое суд (следователь) после исследования
обстоятельств дела должен положить в основание своих выводов, принципиально
неправильно. Нет никаких общих и специфических причин, которые бы в принципе
препятствовали достоверному знанию, получаемому в ходе уголовного процесса.
Ссылки на ограниченность сроков производства, круга видов доказательств и т.
п. не опровергают этот тезис Сроки, установленные законом, соотнесены с
объемом и сложностью типичных задач, подлежащих решению по уголовному делу,
и могут быть в случае необходимости скорректированы. Соотнесены с задачами
судопроизводства и средства доказывани Необоснованной как в практическом,
так и в теоретическом отношении представляется попытка возобновить дискуссии
о допустимости вынесения обвинительного приговора на основе вероятного
знания, предпринятая в последние годы С. В. Курылевым. Ошибочность
принципиального подхода отнюдь не снимается тем, что ставится вопрос
применительно к разрешению уже не всех уголовных дел, а лишь к отдельным
случаям. Суть неправильности позиции С. В. Курылева состоит в отождествлении
ошибочных решений в судебной практике, возможных, но не фатально неизбежных,
а обусловленных ошибками же в собирании и оценке доказательств, с
"объективной невозможностью установления фактов" в отдельных конкретных
случаях. В подтверждение допустимости вероятного знания в обвинительном
приговоре С. В. Курылев сослался на математическую теорию вероятностей.
Предмет теории вероятностей составляют массовые случайные явления, тогда как
следователь, суд исследуют всегда единичное событие со всеми его
индивидуальными признаками. Доказательства, с помощью которых познается
событие преступления, виновность обвиняемого, органически связаны с
общественной и личной жизнью людей и настолько разнообразны и индивидуальны
по своему содержанию и форме, что в настоящее время статистическая их
обработка практически невозможна Теория вероятностей исследует
закономерности случайных событий, вероятностный характер которых составляет
их объективное свойство. При познании в уголовном процессе речь идет об ином
аспекте понятия вероятности. Логическое (гносеологическое) понятие
вероятности характеризует не объективную вероятность в материальных
процессах, а осознанную, оцененную нами степень соответствия нашего знания
реальности. С. В. Курылев правильно отметил, что "истина и вероятность -
разные понятия, но они связаны между собой так же, как связан результат
познания со средствами познания, способом познания". Поэтому на основании
большей или меньшей вероятности могут проводиться следственные действия по
собиранию доказательств, приниматьс промежуточные решения при расследовании
и разрешении дела. Но вероятность как приближенное знание, занимающее место
между заблуждением и истиной, не может служить основанием для признания лица
виновным в совершении преступлени Даже "максимальна вероятность" или "девять
шансов против одного", о которых писал С. В. Курылев, являются слишком
шаткой основой для осуществления социалистического правосуди Основы
уголовного судопроизводства закрепили требование к органам расследования и
суду обеспечить раскрытие каждого совершенного преступления, справедливое
наказание каждого виновного. Очевидно, что это требование несовместимо с
подменой достоверных выводов о деянии вероятными. Позиция С. В. Курылева
внутренне противоречива и в другом отношении. Допущение вероятности при
вынесении обвинительного приговора связывается им с необходимостью
"достоверного", "абсолютно истинного" установления факта "совершения лицом,
привлеченным к уголовной ответственности, общественно опасного,
противоправного, виновного действия или бездействия". Но ведь установить
таким образом указанный факт нельзя, если следовать рекомендации С. В.
Курылева, т. е. устанавливать на основе вероятности обстоятельства,
относящиеся к субъективной и объективной сторонам состава преступления,
например форма вины, несовершеннолетие подсудимого, способ хищения,
обстоятельства, освобождающие от ответственности. Не спасает положения и
предлагаемое С. В. Курылевым правило: "Вероятность может улучшить, но не
ухудшить положение подсудимого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229