(Надо заметить, одноразовых связей у нее за всю жизнь было не больше двух, и, если она случайно на этих парней натыкалась, они не узнавали ее в упор — что ее вполне устраивало.)
Слава-тебе-господи-это-же-только-уилл-фармацевт!
— Ой, Уилл, прости! — Гора с плеч. Она позабыла про тележку и овсянку и кинулась ему на шею. — Я подумала, ты из тех, с кем я спала.
— Нет, я бы помнил.
— Без белого халата тебя не узнать.
— Со мной всегда так».
Я перестала печатать, откинулась назад и уставилась на клавиатуру. О господи, подумала я, кажется, Иззи этот Уилл нравится.
11
После того случая на парковке папе я больше не звонила. Обычно я звонила ему как минимум раз в неделю, но сейчас я была настолько обижена, что перестала.
Тем не менее я постоянно ощущала его отсутствие, и меня нет-нет да и кольнет какое-нибудь болезненное воспоминание. Например, как-то вечером я переключала каналы, и на экране появился Томми Купер. Я-то, конечно, к нему равнодушна, но вот папа прямо-таки с ума по нему сходил.
— Смотри-ка! — воскликнула я, и первым моим побуждением было пойти позвать отца, но я тут же прикусила язык, возбуждение стало угасать, уступая место сознанию собственной глупости, а затем и горю. Может, он сейчас смотрит ту же программу с Колетт? Сидят у себя в гостиной…
Даже представить это уже было больно, и я поспешила мысленно переключиться на свою книгу. Благодарение господу, что она у меня есть. Это для меня действительно спасение, я могу погрузиться в свои фантазии и часами из них не вылезать, излагая их на бумаге. Точнее — на жестком диске компьютера. И хотя Иззи с мамой пока переживают не лучшие времена, я знаю: такие времена непременно настанут. С Гельмутом у мамы все хорошо, они даже занялись совместным бизнесом — стали импортировать в Ирландию продукцию «Ла-Прери». И уже подумывают об открытии бальнеологического центра с таким же названием. Тем временем у Иззи с Эмметом отношения развиваются лучше некуда. Он совершенно потерял из-за нее голову, что выражается, в частности, в том, что он чрезмерно строг с нею, в то время как исключительно любезен со всеми другими, особенно с дамами.
И хотя в жизни у меня были подозрения, что папа с Колетт прекрасно ладят, в книге я могла найти утешение в том, чтобы изобразить их совместную жизнь как ад кромешный, где танцы вокруг пресса для брюк перемежаются лишением пирогов со свининой.
Потом вдруг мне на работу позвонил отец. Я чуть не потеряла челюсть.
— Что случилось? — спросила я. — Она беременна?
— Что? Кто? Колетт? Нет.
— Тогда зачем ты звонишь?
— Давно тебя не слышал. Или мне закон запрещает звонить собственной дочери?
— Пап, ты звонишь мне впервые с того дня, как ушел, а прошло ни много ни мало пять месяцев.
— Перестань, Джемма, не преувеличивай.
— Это не преувеличение, это факт. Ты мне ни разу не звонил.
— Наверняка звонил.
— Не звонил.
— А теперь звоню. Как у тебя дела?
— Хорошо.
— А у мамы?
— Тоже хорошо. Пап, я сейчас не могу говорить, я занята.
— Не можешь? — Его удивило, что я не запрыгала от радости, что он звонит, но он меня так обидел, что я не собиралась облегчать ему существование. И вообще, мне было некогда, я собиралась ехать к Оуэну.
— Как думаешь, чем все кончится?
Мы с Оуэном лежали в его постели, расслабленные и томные после соития, и рисовали друг для друга радужные перспективы.
— Твою книжку напечатают, — сказал Оуэн. — Ты прославишься, — и издатели твоей Лили Райт, которая загребает себе всех мужиков, станут умолять тебя напечататься у них, но ты будешь стоять как кремень, пока они не откажутся от Лили.
— А Антон бросит Лили и вернется ко мне, так что я буду отомщена. Не обижайся, — добавила я и пнула его в плечо, чтобы смягчить удар. — Потому что ты будешь к тому времени женат на Лорне, и мы все станем друзьями. Мы снимем домик во Франции, в долине Дордони, и лето станем проводить вместе.
— А я всегда буду тебя обожать.
— Именно так. А я — тебя. Может, ты даже станешь крестным нашему с Антоном первенцу. Нет, лучше не надо. Это уже слишком.
— А как я верну себе Лорну?
— А ты как думаешь?
— Она увидит нас с тобой вместе и поймет, как много потеряла.
— Именно! Ты делаешь успехи, детка.
— Спасибо, кузнечик.
Я посмотрела на его будильник.
— Десять минут двенадцатого. До комендантского часа еще далеко. Давай пойдем куда-нибудь выпить.
— Я тут подумал… — сказал он. Я провела рукой по лбу.
— Только не начинай.
— Почему бы мне не познакомиться с твоей мамой? Могу я, к примеру, пригласить вас в воскресенье на обед? Или куда-то еще в том же духе? Если я ей понравлюсь, может, она станет отпускать тебя на подольше?
— Ни за что. Всякий раз, как я буду ссылаться на работу, она будет думать, что я поехала к тебе трахаться.
Я ждала, что он сейчас выкинет номер, но он был не одет и, следовательно, хлопнуть дверью не мог. И вообще, хлопать дверью собственной квартиры как-то нелепо. Всему свое время…
Потом мы сидели в «Ренардсе», и после нескольких, один за другим, бокалов Оуэн спросил:
— А я пойду на это мероприятие а-ля принцесса Барби?
— Нет.
— Как это? Ты меня стыдишься?
— Да, — сказала я, хотя это было неправдой. Даже не знаю, что на меня находит, когда я с Оуэном. Я не могу взять его на этот вечер, поскольку для меня это будет работа; я там буду не в качестве гостя Лесли, а в роли ее рабыни.
Я отодвинулась, давая Оуэну место побушевать.
— Иди.
И он ушел, а я продолжила пить вино и думать о приятном. Я сидела и думала, как вдруг среди толпы заметила, что на меня в упор смотрит какой-то мужик и приветливо улыбается.
Не какой-нибудь похотливый старик с зачесом поперек лысины, а Парень С Моей Делянки — ну, вы меня поняли: симпатичный и в подходящей возрастной группе. Это было настолько для меня ново, что я чуть не рассмеялась вслух: меня кадрят. В ирландском ночном клубе!
Он уже шел ко мне. Так я и знала!
Хотя… Я его знала. Только не могла вспомнить. Поразительно знакомая физиономия. Кто же, черт побери… Ну конечно, Джонни из аптеки. Собственной персоной. У меня в животе появилось странное ощущение теплоты, но, возможно, это все из-за вина.
— А кто же в лавке остался? — удивилась я.
— А кто остался с твоей мамой? Он понимающе рассмеялся.
Потом кивнул на мой бокал и весело произнес:
— Джемма, я бы с удовольствием купил тебе выпить, но разве тебе сейчас можно? Ты ведь сидишь на лекарствах?
— Это не я, дурашка. Это моя мамуля. — Кажется, я набралась сильней, чем думала.
— Я знаю, — подмигнул он.
— Я знаю, что ты знаешь, — подмигнула я в ответ.
— Прошу прощения. — Оуэн протиснулся на свое место, спихнул со стойки локоть Джонни, и расплескал при этом его пиво.
— Я вас, пожалуй, оставлю, — сказал Джонни и с выражением, которое можно было прочесть примерно так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Слава-тебе-господи-это-же-только-уилл-фармацевт!
— Ой, Уилл, прости! — Гора с плеч. Она позабыла про тележку и овсянку и кинулась ему на шею. — Я подумала, ты из тех, с кем я спала.
— Нет, я бы помнил.
— Без белого халата тебя не узнать.
— Со мной всегда так».
Я перестала печатать, откинулась назад и уставилась на клавиатуру. О господи, подумала я, кажется, Иззи этот Уилл нравится.
11
После того случая на парковке папе я больше не звонила. Обычно я звонила ему как минимум раз в неделю, но сейчас я была настолько обижена, что перестала.
Тем не менее я постоянно ощущала его отсутствие, и меня нет-нет да и кольнет какое-нибудь болезненное воспоминание. Например, как-то вечером я переключала каналы, и на экране появился Томми Купер. Я-то, конечно, к нему равнодушна, но вот папа прямо-таки с ума по нему сходил.
— Смотри-ка! — воскликнула я, и первым моим побуждением было пойти позвать отца, но я тут же прикусила язык, возбуждение стало угасать, уступая место сознанию собственной глупости, а затем и горю. Может, он сейчас смотрит ту же программу с Колетт? Сидят у себя в гостиной…
Даже представить это уже было больно, и я поспешила мысленно переключиться на свою книгу. Благодарение господу, что она у меня есть. Это для меня действительно спасение, я могу погрузиться в свои фантазии и часами из них не вылезать, излагая их на бумаге. Точнее — на жестком диске компьютера. И хотя Иззи с мамой пока переживают не лучшие времена, я знаю: такие времена непременно настанут. С Гельмутом у мамы все хорошо, они даже занялись совместным бизнесом — стали импортировать в Ирландию продукцию «Ла-Прери». И уже подумывают об открытии бальнеологического центра с таким же названием. Тем временем у Иззи с Эмметом отношения развиваются лучше некуда. Он совершенно потерял из-за нее голову, что выражается, в частности, в том, что он чрезмерно строг с нею, в то время как исключительно любезен со всеми другими, особенно с дамами.
И хотя в жизни у меня были подозрения, что папа с Колетт прекрасно ладят, в книге я могла найти утешение в том, чтобы изобразить их совместную жизнь как ад кромешный, где танцы вокруг пресса для брюк перемежаются лишением пирогов со свининой.
Потом вдруг мне на работу позвонил отец. Я чуть не потеряла челюсть.
— Что случилось? — спросила я. — Она беременна?
— Что? Кто? Колетт? Нет.
— Тогда зачем ты звонишь?
— Давно тебя не слышал. Или мне закон запрещает звонить собственной дочери?
— Пап, ты звонишь мне впервые с того дня, как ушел, а прошло ни много ни мало пять месяцев.
— Перестань, Джемма, не преувеличивай.
— Это не преувеличение, это факт. Ты мне ни разу не звонил.
— Наверняка звонил.
— Не звонил.
— А теперь звоню. Как у тебя дела?
— Хорошо.
— А у мамы?
— Тоже хорошо. Пап, я сейчас не могу говорить, я занята.
— Не можешь? — Его удивило, что я не запрыгала от радости, что он звонит, но он меня так обидел, что я не собиралась облегчать ему существование. И вообще, мне было некогда, я собиралась ехать к Оуэну.
— Как думаешь, чем все кончится?
Мы с Оуэном лежали в его постели, расслабленные и томные после соития, и рисовали друг для друга радужные перспективы.
— Твою книжку напечатают, — сказал Оуэн. — Ты прославишься, — и издатели твоей Лили Райт, которая загребает себе всех мужиков, станут умолять тебя напечататься у них, но ты будешь стоять как кремень, пока они не откажутся от Лили.
— А Антон бросит Лили и вернется ко мне, так что я буду отомщена. Не обижайся, — добавила я и пнула его в плечо, чтобы смягчить удар. — Потому что ты будешь к тому времени женат на Лорне, и мы все станем друзьями. Мы снимем домик во Франции, в долине Дордони, и лето станем проводить вместе.
— А я всегда буду тебя обожать.
— Именно так. А я — тебя. Может, ты даже станешь крестным нашему с Антоном первенцу. Нет, лучше не надо. Это уже слишком.
— А как я верну себе Лорну?
— А ты как думаешь?
— Она увидит нас с тобой вместе и поймет, как много потеряла.
— Именно! Ты делаешь успехи, детка.
— Спасибо, кузнечик.
Я посмотрела на его будильник.
— Десять минут двенадцатого. До комендантского часа еще далеко. Давай пойдем куда-нибудь выпить.
— Я тут подумал… — сказал он. Я провела рукой по лбу.
— Только не начинай.
— Почему бы мне не познакомиться с твоей мамой? Могу я, к примеру, пригласить вас в воскресенье на обед? Или куда-то еще в том же духе? Если я ей понравлюсь, может, она станет отпускать тебя на подольше?
— Ни за что. Всякий раз, как я буду ссылаться на работу, она будет думать, что я поехала к тебе трахаться.
Я ждала, что он сейчас выкинет номер, но он был не одет и, следовательно, хлопнуть дверью не мог. И вообще, хлопать дверью собственной квартиры как-то нелепо. Всему свое время…
Потом мы сидели в «Ренардсе», и после нескольких, один за другим, бокалов Оуэн спросил:
— А я пойду на это мероприятие а-ля принцесса Барби?
— Нет.
— Как это? Ты меня стыдишься?
— Да, — сказала я, хотя это было неправдой. Даже не знаю, что на меня находит, когда я с Оуэном. Я не могу взять его на этот вечер, поскольку для меня это будет работа; я там буду не в качестве гостя Лесли, а в роли ее рабыни.
Я отодвинулась, давая Оуэну место побушевать.
— Иди.
И он ушел, а я продолжила пить вино и думать о приятном. Я сидела и думала, как вдруг среди толпы заметила, что на меня в упор смотрит какой-то мужик и приветливо улыбается.
Не какой-нибудь похотливый старик с зачесом поперек лысины, а Парень С Моей Делянки — ну, вы меня поняли: симпатичный и в подходящей возрастной группе. Это было настолько для меня ново, что я чуть не рассмеялась вслух: меня кадрят. В ирландском ночном клубе!
Он уже шел ко мне. Так я и знала!
Хотя… Я его знала. Только не могла вспомнить. Поразительно знакомая физиономия. Кто же, черт побери… Ну конечно, Джонни из аптеки. Собственной персоной. У меня в животе появилось странное ощущение теплоты, но, возможно, это все из-за вина.
— А кто же в лавке остался? — удивилась я.
— А кто остался с твоей мамой? Он понимающе рассмеялся.
Потом кивнул на мой бокал и весело произнес:
— Джемма, я бы с удовольствием купил тебе выпить, но разве тебе сейчас можно? Ты ведь сидишь на лекарствах?
— Это не я, дурашка. Это моя мамуля. — Кажется, я набралась сильней, чем думала.
— Я знаю, — подмигнул он.
— Я знаю, что ты знаешь, — подмигнула я в ответ.
— Прошу прощения. — Оуэн протиснулся на свое место, спихнул со стойки локоть Джонни, и расплескал при этом его пиво.
— Я вас, пожалуй, оставлю, — сказал Джонни и с выражением, которое можно было прочесть примерно так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146