Но с пьянчугой, даже с бывшей, никто работать не захочет. Страховщики к ней и на пушечный выстрел не подойдут.
ЛИЛИ
16
Самое смешное, что меньше чем через час после звонка Миранды Ингланд позвонила Жожо, объяснила, что хочет работать самостоятельно, и попросила остаться в числе ее клиентов. Когда я набралась храбрости и спросила, почему она мне раньше не позвонила, Жожо объяснила, что у других ее авторов еще не истекли контракты.
— Мне надо было знать, остаются они или нет, чтобы выполнить положенные формальности.
Со мной же, к счастью, все было просто; у меня не было контракта, о котором бы надо было тревожиться.
— Но если надумаете написать новую книгу, принесите мне, постараемся пристроить.
В тот же день Антону стало известно, что у Хло Дрю случился срыв — по слухам, связанный с алкоголизмом. Она была ключевой фигурой для его проекта; без нее нечего и надеяться на Би-би-си, следовательно, сделка не состоится.
Мне надо было радоваться. Теперь нам с Антоном ничто не грозит, разве не так?
К сожалению, не так: восторги Антона по поводу Джеммы, по крайней мере — ее книги, открыли мне глаза на то, до какой степени испортились наши с ним отношения.
А тот факт, что очередная затея Антона в бизнесе потерпела неудачу, убедил меня, что жизнь с ним в финансовом отношении всегда будет равносильна «американским горкам». Я так жить не могу. Я обязана обеспечить ребенку уверенность в завтрашнем дне.
Вечером я поехала навестить Ирину в ее шикарной новой квартире. Сперва мы поболтали о косметике и средствах ухода за кожей, но потом, когда образовалась пауза, я бросила пробный шар:
— Мы с Антоном собираемся разойтись.
Большинство людей в такой ситуации воскликнули бы: «Что? Вы с Антоном? Да вы же друг без друга жить не можете! У вас просто черная полоса!»
Но Ирина лишь выпустила задумчивую струйку дыма и пожала плечами:
— Такова жизнь, такова любовь.
Ее феноменальный пессимизм отозвался в моей душе аналогичным убитым настроением, и я пустилась в рассказ о своей жизни во всех ее печальных подробностях. Ирина создавала идеальную атмосферу для того, чтобы осмыслить всю степень разрушения. В ее доме невозможно было держаться бодрячком и скрывать всю безнадежность положения. Ей бы это не понравилось. Из моих уст вылетели слова:
— Мне нужно найти жилье для нас с Эмой.
— У меня две свободные спальни. Можете жить у меня. Василий редко бывает в Лондоне. Слава богу. У него только одно на уме — секс. — Она будто услышала себя и решила изменить тон. — Но когда ты его увидишь, он тебе понравится.
Квартира у нее была чудесная, настоящее искушение. Но воображение уже рисовало мне нас с Эмой посреди русской мафиозной разборки, как мы обе сидим, скотчем привязанные к кухонным стульям, а какие-нибудь Леонид или Борис с густыми усами и в кожаных куртках угрожают нам ножами, чтобы нам легче было вспомнить местонахождение какого-нибудь человека, или денег, или портфеля.
Она угадала мои мысли.
— Василий работает законно.
— Правда? — Я была уверена, что он занимается темными делишками.
— Он преступник. — Ей стало скучно. — Конечно, преступник. Но — не мафия.
Ну, тогда все в порядке!
А какие у меня были варианты? «Деттол-хаус»? Еще более губительно для Эмы, чем стул и скотч. Даже какая-то ночлежка и то лучше.
Итак, с того момента, как Ирина сделала свое предложение, мяч был в игре.
ЖОЖО
17
Вечером в пятницу Мэнни помог Жожо отнести коробки вниз, где ее ждало такси.
— Поверить не могу, что вы уходите, — дрожащим голосом причитал он.
— Будь мужчиной, — сказала она. — Я за тобой пришлю. Вот только немного огляжусь…
Драматизм ее внезапного ухода стал понемногу стихать. Все произошло так стремительно — во вторник она начала обзванивать своих авторов, чтобы понять, реально ли работать в одиночку. А сейчас только пятница.
Всю неделю ее поддерживала бунтарская идея. Она станет той женщиной, которая вырвется из этой сексистской иерархии. Эта мысль ее вдохновляла, давала уверенность в своей правоте. Но сейчас, при виде дрожащего подбородка Мэнни, она опять впала в то отстраненное состояние, которое преследовало ее всю неделю, и у нее мелькнула мысль: «Что я наделала!»
Уволилась из «Липман Хейга» и больше сюда не вернется. Как только она это осознала, у Жожо будто камень с плеч свалился.
Назад пути нет. Ни на хорошо оплачиваемую партнерскую должность, ни к Марку.
И решение приняла она сама.
Поездка на такси домой прошла как в дурном сне. Что она с собой делает — точнее, уже сделала?
Зазвонил мобильный. Жожо взглянула на экран — высветился номер Марка — и перевела на голосовую почту. Дома она сгрузила коробки и тут заметила, что на автоответчике накопилась куча сообщений. Уже?
Первое было от Джима Свитмана.
— Жожо, я польщен твоим предложением, но я остаюсь в «Липман Хейге».
Черт, подумала она. И тут же — ну и что? Найдет другого пиарщика, да и Ольга пока не отказывалась. Вообще-то Ольга и согласия еще не дала. Услышав предложение Жожо, она замерла в кресле с выражением глубокого изумления. Но и «нет» она тоже не сказала, а для Жожо теперь это было равнозначно положительному ответу.
Второе сообщение было от Марка.
— Ты молодец, вот что я тебе скажу, ты меня почти убедила. Но в том, что ты делаешь, Жожо, нет нужды. Я уже порвал твое заявление, просто выходи на работу в понедельник, как всегда, и мы все вернем на круги своя. Теперь ты партнер. А если говорить о нас с тобой, то ты для меня самый главный человек в жизни, ты значишь для меня столько, сколько никто другой, и мы просто обязаны все уладить, Жожо, обязаны, потому что об альтернативе и помыслить страшно…
На этих словах время записи истекло, но следующее сообщение оказалось тоже от Марка — он продолжал свой монолог, как будто и не прерывался:
— Сейчас еще все можно исправить. Мы с тобой, Жожо, — мы все исправим. Это в наших силах — все исправить. Ты можешь работать в прежней должности, можешь быть партнером — как пожелаешь. Только скажи, что ты хочешь, и ты это получишь…
От Марка было еще шесть сообщений.
На выходные она поехала к Бекки и Энди.
— Естественное желание — быть с теми, кто тебя любит, — с сочувствием произнес Энди, открывая дверь.
— Да нет, я тут не потому. Просто Марк наверняка явится ко мне посреди ночи и будет висеть на звонке, пока я его не впущу.
— Выпей винца, забирайся с ногами на диван и обо всем забудь, — посоветовала Бекки.
— Не могу. — Тут как раз зазвонил ее мобильный. Она взглянула на дисплей. На этот раз не Марк. Она ответила.
— Приветствую вас, Натан Фрей! Да, я звонила. Просто хотела узнать, не звонил ли вам Ричи Гант, не обещал ли золотые горы.
Жожо вышла с телефоном в коридор и продолжила разговор, выхаживая взад-вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
ЛИЛИ
16
Самое смешное, что меньше чем через час после звонка Миранды Ингланд позвонила Жожо, объяснила, что хочет работать самостоятельно, и попросила остаться в числе ее клиентов. Когда я набралась храбрости и спросила, почему она мне раньше не позвонила, Жожо объяснила, что у других ее авторов еще не истекли контракты.
— Мне надо было знать, остаются они или нет, чтобы выполнить положенные формальности.
Со мной же, к счастью, все было просто; у меня не было контракта, о котором бы надо было тревожиться.
— Но если надумаете написать новую книгу, принесите мне, постараемся пристроить.
В тот же день Антону стало известно, что у Хло Дрю случился срыв — по слухам, связанный с алкоголизмом. Она была ключевой фигурой для его проекта; без нее нечего и надеяться на Би-би-си, следовательно, сделка не состоится.
Мне надо было радоваться. Теперь нам с Антоном ничто не грозит, разве не так?
К сожалению, не так: восторги Антона по поводу Джеммы, по крайней мере — ее книги, открыли мне глаза на то, до какой степени испортились наши с ним отношения.
А тот факт, что очередная затея Антона в бизнесе потерпела неудачу, убедил меня, что жизнь с ним в финансовом отношении всегда будет равносильна «американским горкам». Я так жить не могу. Я обязана обеспечить ребенку уверенность в завтрашнем дне.
Вечером я поехала навестить Ирину в ее шикарной новой квартире. Сперва мы поболтали о косметике и средствах ухода за кожей, но потом, когда образовалась пауза, я бросила пробный шар:
— Мы с Антоном собираемся разойтись.
Большинство людей в такой ситуации воскликнули бы: «Что? Вы с Антоном? Да вы же друг без друга жить не можете! У вас просто черная полоса!»
Но Ирина лишь выпустила задумчивую струйку дыма и пожала плечами:
— Такова жизнь, такова любовь.
Ее феноменальный пессимизм отозвался в моей душе аналогичным убитым настроением, и я пустилась в рассказ о своей жизни во всех ее печальных подробностях. Ирина создавала идеальную атмосферу для того, чтобы осмыслить всю степень разрушения. В ее доме невозможно было держаться бодрячком и скрывать всю безнадежность положения. Ей бы это не понравилось. Из моих уст вылетели слова:
— Мне нужно найти жилье для нас с Эмой.
— У меня две свободные спальни. Можете жить у меня. Василий редко бывает в Лондоне. Слава богу. У него только одно на уме — секс. — Она будто услышала себя и решила изменить тон. — Но когда ты его увидишь, он тебе понравится.
Квартира у нее была чудесная, настоящее искушение. Но воображение уже рисовало мне нас с Эмой посреди русской мафиозной разборки, как мы обе сидим, скотчем привязанные к кухонным стульям, а какие-нибудь Леонид или Борис с густыми усами и в кожаных куртках угрожают нам ножами, чтобы нам легче было вспомнить местонахождение какого-нибудь человека, или денег, или портфеля.
Она угадала мои мысли.
— Василий работает законно.
— Правда? — Я была уверена, что он занимается темными делишками.
— Он преступник. — Ей стало скучно. — Конечно, преступник. Но — не мафия.
Ну, тогда все в порядке!
А какие у меня были варианты? «Деттол-хаус»? Еще более губительно для Эмы, чем стул и скотч. Даже какая-то ночлежка и то лучше.
Итак, с того момента, как Ирина сделала свое предложение, мяч был в игре.
ЖОЖО
17
Вечером в пятницу Мэнни помог Жожо отнести коробки вниз, где ее ждало такси.
— Поверить не могу, что вы уходите, — дрожащим голосом причитал он.
— Будь мужчиной, — сказала она. — Я за тобой пришлю. Вот только немного огляжусь…
Драматизм ее внезапного ухода стал понемногу стихать. Все произошло так стремительно — во вторник она начала обзванивать своих авторов, чтобы понять, реально ли работать в одиночку. А сейчас только пятница.
Всю неделю ее поддерживала бунтарская идея. Она станет той женщиной, которая вырвется из этой сексистской иерархии. Эта мысль ее вдохновляла, давала уверенность в своей правоте. Но сейчас, при виде дрожащего подбородка Мэнни, она опять впала в то отстраненное состояние, которое преследовало ее всю неделю, и у нее мелькнула мысль: «Что я наделала!»
Уволилась из «Липман Хейга» и больше сюда не вернется. Как только она это осознала, у Жожо будто камень с плеч свалился.
Назад пути нет. Ни на хорошо оплачиваемую партнерскую должность, ни к Марку.
И решение приняла она сама.
Поездка на такси домой прошла как в дурном сне. Что она с собой делает — точнее, уже сделала?
Зазвонил мобильный. Жожо взглянула на экран — высветился номер Марка — и перевела на голосовую почту. Дома она сгрузила коробки и тут заметила, что на автоответчике накопилась куча сообщений. Уже?
Первое было от Джима Свитмана.
— Жожо, я польщен твоим предложением, но я остаюсь в «Липман Хейге».
Черт, подумала она. И тут же — ну и что? Найдет другого пиарщика, да и Ольга пока не отказывалась. Вообще-то Ольга и согласия еще не дала. Услышав предложение Жожо, она замерла в кресле с выражением глубокого изумления. Но и «нет» она тоже не сказала, а для Жожо теперь это было равнозначно положительному ответу.
Второе сообщение было от Марка.
— Ты молодец, вот что я тебе скажу, ты меня почти убедила. Но в том, что ты делаешь, Жожо, нет нужды. Я уже порвал твое заявление, просто выходи на работу в понедельник, как всегда, и мы все вернем на круги своя. Теперь ты партнер. А если говорить о нас с тобой, то ты для меня самый главный человек в жизни, ты значишь для меня столько, сколько никто другой, и мы просто обязаны все уладить, Жожо, обязаны, потому что об альтернативе и помыслить страшно…
На этих словах время записи истекло, но следующее сообщение оказалось тоже от Марка — он продолжал свой монолог, как будто и не прерывался:
— Сейчас еще все можно исправить. Мы с тобой, Жожо, — мы все исправим. Это в наших силах — все исправить. Ты можешь работать в прежней должности, можешь быть партнером — как пожелаешь. Только скажи, что ты хочешь, и ты это получишь…
От Марка было еще шесть сообщений.
На выходные она поехала к Бекки и Энди.
— Естественное желание — быть с теми, кто тебя любит, — с сочувствием произнес Энди, открывая дверь.
— Да нет, я тут не потому. Просто Марк наверняка явится ко мне посреди ночи и будет висеть на звонке, пока я его не впущу.
— Выпей винца, забирайся с ногами на диван и обо всем забудь, — посоветовала Бекки.
— Не могу. — Тут как раз зазвонил ее мобильный. Она взглянула на дисплей. На этот раз не Марк. Она ответила.
— Приветствую вас, Натан Фрей! Да, я звонила. Просто хотела узнать, не звонил ли вам Ричи Гант, не обещал ли золотые горы.
Жожо вышла с телефоном в коридор и продолжила разговор, выхаживая взад-вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146