– Вы получите денежную награду, намного превышающую ту, что полагалась вам за выполнение ваших обязанностей.
– Но Бродерик…
– Я знаю, вы не имели возможности предотвратить его гибель, – нахмурившись, махнул рукой Кранмер. – Никто из нас и предположить не мог, что Редвинтер лишится рассудка.
– Полагаю, этот человек давно уже находился во власти безумия.
– Да, его усердие порой граничило с жестокостью. Но, думаю, это происходило потому, что он всеми силами души ненавидел врагов истинной веры и страстно желал искоренения всяческой ереси. Надеюсь, Господь не отвергнет его душу.
Кранмер отвернулся к испещренному дождевыми брызгами окну, за которым ветер раскачивал голые деревья. До меня донесся едва слышный вздох, исполненный неподдельной печали.
– Ваша светлость, Редвинтер вовсе не убивал Бродерика, – заявил я. – Малеверер обвинил его ошибочно.
Архиепископ удивленно воззрился на меня.
– Но он был так уверен в своей правоте.
– У меня была возможность изучить умонастроения Редвинтера, ваша светлость. И я могу смело сказать, что он был верен вам до последнего вздоха. Он никогда не стал бы убивать столь важного для вас узника.
– Но кто тогда убил Бродерика?
– Точнее сказать, не убил, а помог совершить самоубийство. Как вам известно, Бродерик предпринял несколько попыток лишить себя жизни. Думаю, его сообщником был человек, который похитил бумаги, хранившиеся в шкатулке.
Кранмер с интересом взглянул на меня, и я рассказал ему о своих подозрениях.
– Этими соображениями я поделился с сэром Уильямом, но он не счел их достойными внимания, – заключил я свой рассказ.
– Да, Малеверер не из тех, кто прислушивается к чужому мнению, пусть даже это мнение весьма обоснованно, – кивнул Кранмер. – Избытком самоуверенности он пытается восполнить недостаток проницательности. Так, значит, вы считаете, что человек, похитивший документы, вовсе не оставил Йорк, а продолжил путешествие вместе с королевским кортежем. И вместе с Бродериком взошел на борт корабля. Но кто же он?
Я набрал в грудь побольше воздуха.
– Тот, кому было поручено охранять Бродерика во время плавания, – сержант Ликон. К своим обязанностям он приступил еще в аббатстве Святой Марии. Сержант – уроженец Кента. Только что я видел его во дворе Хэмптон-Корта.
– Что ж, полагаю, этого сержанта стоит подвергнуть допросу, – сказал архиепископ.
– Но, милорд, это всего лишь мои предположения, – пошел я на попятный. – Если мне дозволено будет спросить…
– Спрашивайте.
– Речь идет только о допросе? Надеюсь, сержанта не будут пытать? Вполне возможно, все мои выводы строятся на случайных совпадениях.
– Я лично допрошу его, – нахмурившись, сказал архиепископ. – Если документы действительно находятся в руках у заговорщиков, это может повлечь за собой… определенные проблемы. Некоторые из этих бумаг до сих пор не утратили своего значения и могут быть использованы для разжигания смуты. Бернард Лок назвал имена своих собратьев по ремеслу, сочувствующих папизму. Многих из них уже успели допросить. Но пока нам так и не удалось выяснить, кому из них было поручено забрать документы у Лока.
– Я видел Лока в Тауэре, за день до казни. На нем живого места не осталось.
– Господи, прими его душу, – изрек Кранмер и вновь испустил горестный вздох. – Этот человек был изменником и заслужил смерть. Вы сами знаете, как велика его вина.
Он махнул унизанной кольцами рукой.
– Ступайте домой, мастер Шардлейк. Вам необходим отдых. Если мы получим новые сведения, я сообщу их вам.
– Благодарю вас, ваша светлость.
Я замешкался, не зная, стоит ли сообщать архиепископу о Блейбурне и о легенде, которую поведал мне старый законник из Халла.
«Как человек, облеченный властью, Кранмер наверняка знает об этом и без меня, – решил я. – И мне совершенно ни к чему признаваться в своей осведомленности, чреватой лишь новыми неприятностями».
Я поднялся, невольно поморщившись.
– Ваша светлость?
– Да?
– Дозволено ли мне будет обратиться к вам с просьбой? В дальнейшем мне не хотелось бы выполнять поручения, связанные с политикой. Сейчас, после перенесенных злоключений, я желаю лишь одного – провести остаток своих дней в мире и спокойствии.
Я сунул руку в карман, извлек печать и протянул ее архиепископу. Он взглянул на печать, потом перевел взгляд на меня.
– Но вы могли бы принести мне немало пользы, мастер Шардлейк. Именно так считал бывший ваш патрон, Томас Кромвель.
Я молчал, по-прежнему сжимая в руке печать. Кранмер не сводил взгляда с моего измученного лица.
– Будь по-вашему, – кивнул он и неохотно принял печать.
Я поклонился и двинулся к дверям. Однако тихий голос Кранмера заставил меня остановиться.
– Мастер Шардлейк.
– Да, ваша светлость.
– Суровые меры, к которым прибегает король, – это вынужденная необходимость. Не забывайте, что король – наместник Господа на земле и ему свыше предназначен удел вывести Англию на путь истины и справедливости.
Мне хотелось сказать архиепископу, что он почти в точности повторяет слова Редвинтера. Но я счел за благо промолчать и, снова отвесив поклон, покинул комнату. Солдат, ожидавший у дверей, провел меня по коридорам. Мы пересекли лужайку и подошли к пристани, где ждал Барак.
– Лодочник доставит вас домой, сэр, – сказал солдат и, поклонившись, удалился.
Проводив его глазами, я осознал, что свободен. Барак коснулся моей руки.
– Поехали домой, – сказал он.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Дождь начал постепенно стихать, когда мы проплывали мимо Вестминстера, и прекратился совершенно, когда лодка причалила у Темпла. Барак помог мне выйти. Несколько мгновений я не двигался с места, глядя на Темпл-гарденс и столь хорошо знакомый мне приземистый силуэт церкви Темпларс.
– Вы в состоянии дойти до Канцлер-лейн? – осведомился Барак.
– Конечно. Мысль о доме придает мне сил.
– Наших лошадей доставили два дня назад. Свежих, чистеньких и заново подкованных.
– Кто бы сомневался в том, что в королевских конюшнях служат умелые конюхи, – усмехнулся я. – В королевской армии служат отличные солдаты, а в королевских тюрьмах – превосходные палачи, – добавил я с горечью. – Кстати, я попросил Кранмера никогда более не обращаться к моим услугам. Он дал согласие, хотя и без особой охоты.
– Вот и хорошо. Такой гонки, как в эти два дня, мне больше не выдержать. Да, а как насчет Рича и Малеверера? Они поплатятся за свою клевету?
– Ричу, разумеется, все сойдет с рук. Его могущество слишком велико. А Малеверер потеряет свое место в Совете северных графств. Так, по крайней мере, сказал Кранмер. Кстати, я сообщил ему, что, по моим предположениям, убийца Бродерика – вовсе не Редвинтер. И посоветовал допросить сержанта Ликона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
– Но Бродерик…
– Я знаю, вы не имели возможности предотвратить его гибель, – нахмурившись, махнул рукой Кранмер. – Никто из нас и предположить не мог, что Редвинтер лишится рассудка.
– Полагаю, этот человек давно уже находился во власти безумия.
– Да, его усердие порой граничило с жестокостью. Но, думаю, это происходило потому, что он всеми силами души ненавидел врагов истинной веры и страстно желал искоренения всяческой ереси. Надеюсь, Господь не отвергнет его душу.
Кранмер отвернулся к испещренному дождевыми брызгами окну, за которым ветер раскачивал голые деревья. До меня донесся едва слышный вздох, исполненный неподдельной печали.
– Ваша светлость, Редвинтер вовсе не убивал Бродерика, – заявил я. – Малеверер обвинил его ошибочно.
Архиепископ удивленно воззрился на меня.
– Но он был так уверен в своей правоте.
– У меня была возможность изучить умонастроения Редвинтера, ваша светлость. И я могу смело сказать, что он был верен вам до последнего вздоха. Он никогда не стал бы убивать столь важного для вас узника.
– Но кто тогда убил Бродерика?
– Точнее сказать, не убил, а помог совершить самоубийство. Как вам известно, Бродерик предпринял несколько попыток лишить себя жизни. Думаю, его сообщником был человек, который похитил бумаги, хранившиеся в шкатулке.
Кранмер с интересом взглянул на меня, и я рассказал ему о своих подозрениях.
– Этими соображениями я поделился с сэром Уильямом, но он не счел их достойными внимания, – заключил я свой рассказ.
– Да, Малеверер не из тех, кто прислушивается к чужому мнению, пусть даже это мнение весьма обоснованно, – кивнул Кранмер. – Избытком самоуверенности он пытается восполнить недостаток проницательности. Так, значит, вы считаете, что человек, похитивший документы, вовсе не оставил Йорк, а продолжил путешествие вместе с королевским кортежем. И вместе с Бродериком взошел на борт корабля. Но кто же он?
Я набрал в грудь побольше воздуха.
– Тот, кому было поручено охранять Бродерика во время плавания, – сержант Ликон. К своим обязанностям он приступил еще в аббатстве Святой Марии. Сержант – уроженец Кента. Только что я видел его во дворе Хэмптон-Корта.
– Что ж, полагаю, этого сержанта стоит подвергнуть допросу, – сказал архиепископ.
– Но, милорд, это всего лишь мои предположения, – пошел я на попятный. – Если мне дозволено будет спросить…
– Спрашивайте.
– Речь идет только о допросе? Надеюсь, сержанта не будут пытать? Вполне возможно, все мои выводы строятся на случайных совпадениях.
– Я лично допрошу его, – нахмурившись, сказал архиепископ. – Если документы действительно находятся в руках у заговорщиков, это может повлечь за собой… определенные проблемы. Некоторые из этих бумаг до сих пор не утратили своего значения и могут быть использованы для разжигания смуты. Бернард Лок назвал имена своих собратьев по ремеслу, сочувствующих папизму. Многих из них уже успели допросить. Но пока нам так и не удалось выяснить, кому из них было поручено забрать документы у Лока.
– Я видел Лока в Тауэре, за день до казни. На нем живого места не осталось.
– Господи, прими его душу, – изрек Кранмер и вновь испустил горестный вздох. – Этот человек был изменником и заслужил смерть. Вы сами знаете, как велика его вина.
Он махнул унизанной кольцами рукой.
– Ступайте домой, мастер Шардлейк. Вам необходим отдых. Если мы получим новые сведения, я сообщу их вам.
– Благодарю вас, ваша светлость.
Я замешкался, не зная, стоит ли сообщать архиепископу о Блейбурне и о легенде, которую поведал мне старый законник из Халла.
«Как человек, облеченный властью, Кранмер наверняка знает об этом и без меня, – решил я. – И мне совершенно ни к чему признаваться в своей осведомленности, чреватой лишь новыми неприятностями».
Я поднялся, невольно поморщившись.
– Ваша светлость?
– Да?
– Дозволено ли мне будет обратиться к вам с просьбой? В дальнейшем мне не хотелось бы выполнять поручения, связанные с политикой. Сейчас, после перенесенных злоключений, я желаю лишь одного – провести остаток своих дней в мире и спокойствии.
Я сунул руку в карман, извлек печать и протянул ее архиепископу. Он взглянул на печать, потом перевел взгляд на меня.
– Но вы могли бы принести мне немало пользы, мастер Шардлейк. Именно так считал бывший ваш патрон, Томас Кромвель.
Я молчал, по-прежнему сжимая в руке печать. Кранмер не сводил взгляда с моего измученного лица.
– Будь по-вашему, – кивнул он и неохотно принял печать.
Я поклонился и двинулся к дверям. Однако тихий голос Кранмера заставил меня остановиться.
– Мастер Шардлейк.
– Да, ваша светлость.
– Суровые меры, к которым прибегает король, – это вынужденная необходимость. Не забывайте, что король – наместник Господа на земле и ему свыше предназначен удел вывести Англию на путь истины и справедливости.
Мне хотелось сказать архиепископу, что он почти в точности повторяет слова Редвинтера. Но я счел за благо промолчать и, снова отвесив поклон, покинул комнату. Солдат, ожидавший у дверей, провел меня по коридорам. Мы пересекли лужайку и подошли к пристани, где ждал Барак.
– Лодочник доставит вас домой, сэр, – сказал солдат и, поклонившись, удалился.
Проводив его глазами, я осознал, что свободен. Барак коснулся моей руки.
– Поехали домой, – сказал он.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Дождь начал постепенно стихать, когда мы проплывали мимо Вестминстера, и прекратился совершенно, когда лодка причалила у Темпла. Барак помог мне выйти. Несколько мгновений я не двигался с места, глядя на Темпл-гарденс и столь хорошо знакомый мне приземистый силуэт церкви Темпларс.
– Вы в состоянии дойти до Канцлер-лейн? – осведомился Барак.
– Конечно. Мысль о доме придает мне сил.
– Наших лошадей доставили два дня назад. Свежих, чистеньких и заново подкованных.
– Кто бы сомневался в том, что в королевских конюшнях служат умелые конюхи, – усмехнулся я. – В королевской армии служат отличные солдаты, а в королевских тюрьмах – превосходные палачи, – добавил я с горечью. – Кстати, я попросил Кранмера никогда более не обращаться к моим услугам. Он дал согласие, хотя и без особой охоты.
– Вот и хорошо. Такой гонки, как в эти два дня, мне больше не выдержать. Да, а как насчет Рича и Малеверера? Они поплатятся за свою клевету?
– Ричу, разумеется, все сойдет с рук. Его могущество слишком велико. А Малеверер потеряет свое место в Совете северных графств. Так, по крайней мере, сказал Кранмер. Кстати, я сообщил ему, что, по моим предположениям, убийца Бродерика – вовсе не Редвинтер. И посоветовал допросить сержанта Ликона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201