– Откровенно говоря, у меня сердце разрывается, глядя на беднягу. Может, он и заговорщик, только с человеком всегда следует обращаться по-человечески. Он еле ноги таскает, а ведь, говорят, ему нет и тридцати.
– Да, он молод, – кивнул я. – И вся его вина состоит в том, что он отстаивал свои убеждения. Теперь за эти убеждения ему предстоит умереть в муках. Впрочем, в наши дни подобный удел постигает многих.
– Да, в убеждениях он тверд, – произнес сержант Ликон, пристально глядя на меня. – И по-моему, готов не только принять за них смерть, но и убивать. Если бы этой весной мятеж не задушили на корню, в стране пролились бы реки крови.
– Согласен с вами, – кивнул я. – Нет ничего страшнее кровопролития. Должно быть, сочувствие, которое вызывает у меня наш арестант, заставило меня позабыть о тяжести совершенного им преступления. Но, как бы то ни было, я обязан заботиться о его здоровье. Надо поговорить с Малеверером, может, он позволит арестанту прогулки на свежем воздухе. Что до Редвинтера, у меня нет ни малейшего желания его видеть, – сказал я, бросив взгляд на черную карету. – На обратном пути я загляну и узнаю, как себя чувствует Бродерик.
– Будьте осторожны, сэр. Как выяснилось, у вас есть опасные враги.
– Об осторожности я никогда не забываю. Скажите, а как обстоят дела с фермой ваших родителей? Вы получили от них какие-нибудь известия?
– Только письмо от дяди. Он пишет, мои старики очень горюют об утрате земли. Он хочет свозить их в Лондон, повидаться со мной. Думает, это их утешит. Я тоже не прочь с ними повидаться. После того как мы вернемся в Лондон, я буду служить в Тауэре.
– Непременно приведите ко мне своих родителей, когда они приедут в Лондон, – сказал я. – Я очень сожалею, что стал невольной причиной их бед, и сделаю все возможное, чтобы исправить свою оплошность.
– Вы думаете, нашу землю можно вернуть?
– Не могу сказать ничего определенного, пока не увижу бумаги. Но, повторяю, я сделаю все возможное.
Сержант устремил на меня долгий испытующий взгляд.
– Вы моя последняя надежда, сэр. Не представляю, что будет с моими стариками, если у них отнимут землю.
Чувство собственной вины не оставляло меня, когда я двинулся по тропе, которая поднималась на крутой склон холма. По обеим сторонам широкой тропы росли дубы, и ее покрывал сплошной ковер опавших листьев, так что я постоянно боялся поскользнуться. Вокруг стояла тишина, и в какой-то момент мне стало не по себе. Но потом я понял, что издалека увижу любого, кто попытается ко мне приблизиться, и успокоился.
Прохладный ветер заставлял меня плотнее кутаться в плащ. Вскоре я оказался в деревне, которая состояла из единственной улицы, вдоль которой тянулись убогие домишки. Несколько куриц сосредоточенно рылись в песке, прямо посреди дороги валялась свинья. Что до людей, то, за исключением ребятишек, игравших в огромной луже, я не увидел ни одной живой души. Как видно, взрослые были внизу, в полях, помогали путешественникам устроиться на ночлег.
За деревней дорога стала резко забирать вверх. Оказавшись на самой вершине холма, я увидел открытую площадку, на которой возвышалась церковь, выстроенная в норманнском стиле. Старинное кладбище, видневшееся слева от церкви, простиралось до самого леса. Прежде чем войти в кладбищенские ворота, я остановился, чтобы перевести дух. Здесь, наверху, воздух был необыкновенно чистым и свежим. Справа я заметил сигнальную башню, высотой примерно футов двадцать, и подошел поближе, чтобы рассмотреть ее. Несколько лет назад Кромвель отдал приказ возводить подобные сооружения на холмах по всей стране. Тогда над Англией нависла опасность войны с Францией и Испанией, странами, которые сохраняли верность Папе и защищали его интересы.
Отсюда, с холма, открывался вид на лагерь, устроенный в полях. И вновь, как и в Фулфорде, когда я впервые увидел процессию, это огромное скопление народа показалось мне бесформенным пестрым пятном, которое растеклось на поверхности земли. Я нашел взглядом помещичий дом, на эту ночь ставший резиденцией короля. Это был красивый старинный особняк. По словам Бродерика, король отобрал его у Роберта Констебла.
«Король прибрал к рукам владения многих своих подданных», – пронеслось у меня в голове.
– В ясные дни отсюда видно кафедральный собор Йорка.
Голос, внезапно раздавшийся за моей спиной, заставил меня вздрогнуть. Обернувшись, я увидел Джайлса.
– Господи боже, как вы меня напугали.
– Простите. Я как раз шел к могиле родителей, когда увидел вас. Из-за опавших листьев вы не слышали моих шагов. Вид у вас печальный, Мэтью.
– Я просто устал от суеты и многолюдья и почувствовал неодолимое желание прогуляться. Здесь, наверху, так легко дышится.
– Да, и все, что творится внизу, представляется таким мелким и незначительным.
Взгляд старика устремился к туманному горизонту. Солнце садилось в белесые тучи, пронизывая их своими пурпурными лучами.
– Представляете, давным-давно, в ранней юности, я часто стоял здесь и глядел на далекие очертания собора, – сказал Джайлс, опираясь на палку. – И в один из вечеров решил, что выучусь на законника и буду жить в Йорке.
– Вы выполнили свое намерение.
– Да, – кивнул Джайлс. – Сколько лет прошло с той поры, страшно подумать. Тогда отношения человека и Бога представлялись ясными и определенными. А потом все перевернулось с ног на голову, – изрек он с сокрушенным вздохом. – Йорку и северным графствам подобное перемещение пошло не на пользу.
– Возможно, после визита короля все наладится.
– Не думаю, что визит короля хоть в какой-то мере способствовал разрешению назревших на севере проблем, – покачал головой Джайлс. – Да, он сумел подкупить местных дворян и заставил их принести клятву верности. Но достаточно взглянуть на лица простых людей, чтобы понять – они отнюдь не испытывают верноподданнических чувств.
– Джайлс, да вы, похоже, из тех, кто ненавидит богатых и мечтает отобрать от них все их имущество, – заметил я с натужным смехом. – Порой мне кажется, подобная мера не лишена справедливости.
– Нет-нет, вы неверно истолковали мои слова, – затряс своей львиной гривой Джайлс. – Я рьяный приверженец монархии. Убежден, лишь королевская власть может принести Англии благоденствие. К несчастью для этой страны, у нее нет достойного короля.
– Не могу не согласиться с вами, – кивнул я, устремив взор в поля.
Они начинались у самого подножия холма и резко обрывались у кромки болот, которые тянулись на многие мили.
Я решил сменить тему разговора, вновь осознав со всей остротой, какими шаткими стали мои убеждения, некогда столь неколебимые.
– А где находилась ферма ваших родителей, Джайлс? – осведомился я.
– Вон там, – указал он палкой на несколько жавшихся друг к другу домов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201