Некоторое время мы молча наблюдали за волнами, которые с шумом разбивались о борт, орошая палубу дождем брызг. Потом до нас донесся голос с высокой мачты:
– Земля!
В Ипсвиче, милом маленьком городке, мы провели четыре дня. Неполадки с рулем оказались серьезными, и устранить их было не просто. Пока корабль находился в доке, мы переселились на постоялый двор. Джайлс оставил всякие попытки казаться бодрым и крепким; целыми днями он лежал в постели с посеревшим от боли лицом и на все вопросы отвечал коротко и неохотно.
Я внял совету Барака и отправился побеседовать с Малеверером. Он остановился в лучшей городской таверне, превратив одну из комнат в кабинет. Неведомо где ему удалось раздобыть письменный стол, на котором тут же выросла гора бумаг. Когда я вошел, сэр Уильям что-то писал. Вид у него был утомленный, даже багровый румянец на щеках потускнел. По своему обыкновению, он встретил меня до крайности неприветливо.
– Я занят, мастер Шардлейк, – буркнул он, сдвинув брови. – Необходимо подготовить подробный доклад для Тайного совета.
– Постараюсь не злоупотреблять вашим вниманием, сэр Уильям. Но в голову мне пришли кое-какие соображения относительно смерти Бродерика, и я решил сообщить их вам.
Малеверер испустил тяжкий вздох, однако отложил перо.
– Ну?
Когда я изложил свои подозрения относительно Ликона, на лице Малеверера выразилась величайшая досада.
– И когда вам только надоест плести ерунду! Ликон мог давным-давно убить Бродерика. Зачем ему было ждать, пока мы выйдем в море? – процедил он.
– На самом деле выбрать удобный случай сержанту было не так просто, – возразил я. – Он редко оставался с заключенным наедине. Рядом постоянно находился Редвинтер и солдаты. Подходящая возможность ему подвернулась лишь на корабле.
– Единственная вина Ликона в том, что он недоглядел за своими олухами и позволил им напиться, – отрезал Малеверер. – Я сообщу об этом в своем докладе, и сержант понесет наказание. Но какого черта ему убивать Бродерика?
– Это мне не известно, сэр Уильям. Я знаю лишь, что при желании он мог это сделать. К тому же он родом из Кента. Помните, что я рассказывал вам о Блейбурне?
– Ради всего святого, не упоминайте этого имени. Как говорится, и стены имеют уши. Я приказал вам выбросить все это из головы. А вы, я вижу, никак не можете успокоиться.
– Простите, сэр Уильям, но я действительно не могу не думать о том, что узнал. Вполне вероятно, признание, которое я начал читать, хранилось у кого-то из потомков Блейбурна и…
– Хватит с меня ваших измышлений! – перебил Малеверер. – Тем более все они построены на пустом месте. К вашему сведению, большинство солдат, сопровождавших короля во время путешествия, родом из Кента. Сержант Ликон служит уже пять лет и проявил себя с наилучшей стороны. За исключением недавнего промаха, за ним не числится никаких нареканий.
– А разве не странно, что столь безупречный служака проявил досадную беспечность именно сейчас? Это само по себе наводит на подозрения.
– Похоже, подозрительность превратилась у вас в настоящую манию. Не иначе, тому виной все эти покушения на вашу драгоценную жизнь. Вы так перетрусили, что в каждом готовы видеть преступника. И что самое печальное, имеете наглость досаждать мне своими бреднями.
Малеверер широким жестом указал на дверь:
– Проваливайте! И не вздумайте являться ко мне вновь.
После того как мы оставили Ипсвич, дурные приметы, судя по всему, утратили свою силу. По крайней мере, плавание продолжалось без всяких приключений, и через четыре дня, первого ноября, мы вошли в Темзу. Стоя у перил, я наблюдал, как корабль разрезает носом спокойные воды дельты. Берега тонули в туманной дымке. Подобно всем прочим пассажирам, я устал, продрог и хотел лишь одного – скорее спуститься на землю. Вскоре в тумане начали вырисовываться контуры лондонских зданий, над которыми возвышался мрачный силуэт Тауэра. Корабль быстро шел по направлению к порту Биллинсгейт.
Барак и Тамазин, поднявшись на палубу, остановились рядом со мной. Тамазин взглянула на меня с некоторым смущением. Я ответил ей улыбкой, ибо не имел ни малейшего желания усугублять возникшую меж нами неприязнь.
– По какому поводу такой трезвон? – спросил Барак.
И действительно, колокола во всех городских церквях выводили свои песни.
– Говорят, в честь королевы Кэтрин, – откликнулась Тамазин. – Сегодня король приказал отслужить торжественные службы во всех церквях. Он хочет поблагодарить Бога за то, что тот послал ему наконец хорошую жену.
– Лучше не бывает, – едва слышно произнес Барак.
– Пусть король и его супруга разбираются между собой сами, – так же тихо сказал я. – А нам лучше обо всем забыть. И заняться делами, которые ждут нас в Лондоне.
– Ох, неужели мы наконец вернулись в Лондон? – протянула Тамазин. – Последние полтора месяца я только об этом и мечтала.
– Как и все мы, – кивнул я. – Мне надо спуститься вниз, к мастеру Ренну. Сказать ему, что Лондон уже виден.
Спустившись по лестнице, я открыл дверь каюты Джайлса. Как и всегда в последнее время, он лежал, погрузившись в дрему. Приход мой разбудил его. Он открыл глаза и поглядел на меня с печальной улыбкой.
– Мы почти прибыли, – сообщил я.
– Знаю. Я слышал крики матросов. – Джайлс испустил вздох и произнес: – Итак, добрался до Лондона.
– Как вы себя чувствуете?
– Неплохо. Сейчас я встану.
– Когда мы окажемся у меня дома, вы должны будете отдохнуть в течение нескольких дней. А мы с Бараком тем временем сходим в Грейс-Инн и наведем справки относительно вашего племянника.
– А может, не стоит спешить? – возразил Джайлс. – Если вы не против, подождите, пока я смогу составить вам компанию. Видите ли, мне не хочется, чтобы племянника привели к одру немощного старика, – произнес он с неловким смехом. – Будет намного лучше, если я во время нашей встречи буду твердо стоять на ногах.
– Мы поступим так, как вы того хотите, Джайлс. Уверен, вы вскоре окрепнете. Я попрошу моего старого друга Гая осмотреть вас. Он аптекарь, но заткнет за пояс любого доктора.
– Это тот испанский мавр, о котором вы рассказывали?
– Он самый. Уж конечно, он найдет средство, которое придаст вам сил и избавит от боли. А я сделаю все, чтобы вам у меня было хорошо. Джоан, моя домоправительница, – добрейшее существо на свете. Она еще надоест вам своими заботами.
Сердце мое радостно сжалось, предчувствуя возвращение домой.
«Первое, что я сделаю, – займусь делом Билкнэпа», – пообещал я себе.
– Вы так добры ко мне, – тихо произнес Джайлс. – Словно родной мой сын.
Я ничего не ответил, лишь сжал его руку.
– Собирайтесь и выходите на палубу. Мы будем ждать вас там.
Поднявшись на палубу, я увидел большую лодку, которая покачивалась на воде у самой пристани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201