Эта голова, это лицо, лоб, глаза, нос, рот, подбородок, теп, эта грудь, стан, вся эта фигура стали для меня с тех пор единственным образцом изучения женской красоты. Портрет, для которого она позировала, получил ее отец, живущий не здесь. Но эта копня...
Принц (быстро оборачиваясь к нему). Ну, Конти? Надеюсь, еще никому не обещана?
К о н т и. Предназначена вам, принц, если только она пришлась вам по вкусу.
Принц. По вкусу! (Улыбаясь.) Что я еще могу сделать, Конти. как не превратить ваш образец изучения женской красоты также в образец и для себя. А тот портрет возьмите снова с собой — закажите для него раму.
Конти. Хорошо!
Принц. Самую красивую, самую богатую, какую только сможет сделать резчик. Портрет будет выставлен в моей галерее. А этот останется здесь. С наброском не стоит так церемониться; его не вывешивают, а предпочитают держать у себя. Я вам благодарен, Конти, я вам чрезвычайно благодарен. И, как было сказано, искусство в моих владениях не должно искать хлеба, пока я сам имею ею. Пошлите, Конти, к моему казначею, и пусть он под вашу расписку заплатит вам за оба портрета столько, сколько вы захотите, Конти.
Копти. Пожалуй, мне следует опасаться, принц, что помимо искусства вы л отите вознаградить еще нечто иное.
Принц. О, ретивые художники! Нет, нет! Так вы слышали, Копти,— сколько зачтите.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
П р и н ц.
Принц. Сколько он захочет! (Обращаясь к портрету.) Какую бы цену я пи дал за тебя — она будет слишком мала! Ах, прекрасное произведение искусства, действительно ли я владею тобой? Если бы владеть и тобой, еще более прекрасное создание природы! Все отдам, что хотите, почтеннейшая мать! Все, что ты хочешь, старый ворчун! Только потребуй! Только потребуйте! А еще охотнее купил бы я тебя, волшебница, у тебя же самой! Глаза, полные прелести и скромности. Этот рот! А когда раскрывается, чтобы заговорить, когда он улыбается! О, этот рот! Сюда идут. Я еще слишком ревную тебя, чтобы показывать другим. (Поворачивает портрет лицом к степе.) Это, должно быть, Маринелли. Если бы я не вызвал его, какое у меня могло быть прекрасное утро!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
М а р и н е л л и, п р и я ц.
Маринелли. Простите меня, ваша светлость. Я не ожидал такого раннего вызова.
П р и н ц. Мне захотелось проехаться. Такое было хорошее утро. А теперь оно уже прошло, да и желание у меня тоже пропало. (После краткого молчания.) Что нового, Маринелли?
М а р и н е л л и. Ничего интересного, насколько могу судить. Графиня Орсина вчера прибыла в город.
Принц. Здесь уже лежит ее утреннее приветствие (показывает ему письмо) или что-нибудь еще. Мне совсем не любопытно. Вы говорили с ной?
Маринелли. Разве я, к сожалению, не ее поверенный? Но если я еще раз стану поверенным дамы, которой вздумается по-настоящему, серьезно полюбить вас, принц, то...
П р и п ц. Не зарекайтесь, Маринелли!
Маринелли. Да? В самом деле, принц? Так это еще может случиться? О, возможно, графиня не так уж не права.
И р п п д. Во всяком случае — не права. Близость мое. о брака с принцессой Масса требует, чтобы я прежде всего по кончил со всеми этими связями.
Марине л л и. Если бы дело было только в этом, то, разумеется, Орсипа должна была бы покориться своей участи, так же как покоряетесь вы, принц.
Принц. А участь моя несравненно тяжелее. Сердце мое приносится в жертву презренным интересам государства. Ей же следует только взять свое сердце обратно, это совсем не то, что отдавать его против воли.
Марине л л и. Взять его обратно? Зачем же брать обратно, спрашивает графиня, если это не что иное, как супруга, которую привела к принцу не любовь, а политика? Подле такой супруги возлюбленная может всегда сохранить свое место. Она боится, что ее приносят в жертву не супруге, а...
П р и н ц. Новой возлюбленной. И что же? Не хотите ли вы это назвать преступлением, Маринелли?
М а р и н е л л и. Я? О мой принц, не смешивайте меня с безумной, чьи слова я передаю — передаю из сострадания. Вчера она в самом деле необычайно растрогала меня. Она вовсе не хотела говорить о своих отношениях с вами. Хотела казаться равнодушной и холодной. Но посреди самого безразличного разговора у нее невольно прорывались намеки на другую, и так она выдала свои сердечные муки. С веселым видом говорила она самые грустные вещи и, наоборот, шутила с трагическим выражением лица. Она пристрастилась к книгам, и боюсь, что они ее вконец погубят.
Принц. Ведь они-то впервые п пошатнули ее бедный разум. Но не хотите же вы, Маринелли, вернуть меня к ней именно с помощью того, что главным образом оттолкнуло меня. Если она сойдет с ума от любви, значит, раньше или позже сошла бы с ума и без нее. Ну и довольно о ней. Поговорим о другом. Неужели в городе решительно ничего не произошло?
М а р и п е л л и. Почти ничего. Ведь свадьба графа Аппиани, которая сегодня состоится,— немногим больше, чем ничего.
Принц. Графа Аппиани? И с кем же? Мне следовало бы знать о его помолвке.
МарнпеллИ. Дело держали в большом секрете. Да и не из чего было поднимать много шума. Вы посмеетесь, принц,— но такова судьба людей чувствительных! Любовь всегда играет с ними самые скверные шутки. Девушка без состояния, без положения сумела завлечь его в спои сети — ей помогли некоторое притворство, блеск добродетели, чувствительность, острота ума — и уж не знаю, что там еще.
Принц. Тот, кто способен полностью, без оглядки предаваться впечатлению, которое производят на пего невинность и красота, тот, я полагаю, скорее достоин зависти, чем сожаления. Как имя этой счастливицы? Ведь при всем том Аппиани,— я знаю, Маринелли, что вы его терпеть не можете, так же как и он вас,—при всем том граф очень достойный молодой человек, он красив, богат, полон благородства. Мне бы очень хотелось приблизить его к себе. Я еще об этом подумаю.
М а р и н е л л и. Если вы уже не опоздали. Насколько я слышал, в его планы вовсе не входит искать свое счастье при дворе. Он собирается вместе со своей повелительницей в долины
Пьемонта — там его поместья; будет охотиться в Альпах за дикими козами и приручать сурков. Да и что ему остается делать? Здесь, вследствие неравного брака, в который оп вступает, для него все копчено. Отныне двери всех лучших домов для пего закрыты.
Принц. Ах, эти ваши лучшие дома, в которых царит чопорность, принужденность, скука, а нередко и убожество. Но назовите же мне ту, ради которой он приносит столь великую жертву.
М а р и н е л л и. Это некая Эмилия Галотти.
П р и н ц. Как, Маринеллп? Некая...
Мари н е л л и. Эмилия Галотти.
Принц. Эмилия Галотти! Не может быть!
М а р и н е л л и. Вполне достоверно, ваша светлость.
П р и н ц. Нет, говорю я вам, нет, этого не может быть. Вы ошиблись именем. Род Галотти обширен — она может быть Галотти, по не Эмилия, не Эмилия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Принц (быстро оборачиваясь к нему). Ну, Конти? Надеюсь, еще никому не обещана?
К о н т и. Предназначена вам, принц, если только она пришлась вам по вкусу.
Принц. По вкусу! (Улыбаясь.) Что я еще могу сделать, Конти. как не превратить ваш образец изучения женской красоты также в образец и для себя. А тот портрет возьмите снова с собой — закажите для него раму.
Конти. Хорошо!
Принц. Самую красивую, самую богатую, какую только сможет сделать резчик. Портрет будет выставлен в моей галерее. А этот останется здесь. С наброском не стоит так церемониться; его не вывешивают, а предпочитают держать у себя. Я вам благодарен, Конти, я вам чрезвычайно благодарен. И, как было сказано, искусство в моих владениях не должно искать хлеба, пока я сам имею ею. Пошлите, Конти, к моему казначею, и пусть он под вашу расписку заплатит вам за оба портрета столько, сколько вы захотите, Конти.
Копти. Пожалуй, мне следует опасаться, принц, что помимо искусства вы л отите вознаградить еще нечто иное.
Принц. О, ретивые художники! Нет, нет! Так вы слышали, Копти,— сколько зачтите.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
П р и н ц.
Принц. Сколько он захочет! (Обращаясь к портрету.) Какую бы цену я пи дал за тебя — она будет слишком мала! Ах, прекрасное произведение искусства, действительно ли я владею тобой? Если бы владеть и тобой, еще более прекрасное создание природы! Все отдам, что хотите, почтеннейшая мать! Все, что ты хочешь, старый ворчун! Только потребуй! Только потребуйте! А еще охотнее купил бы я тебя, волшебница, у тебя же самой! Глаза, полные прелести и скромности. Этот рот! А когда раскрывается, чтобы заговорить, когда он улыбается! О, этот рот! Сюда идут. Я еще слишком ревную тебя, чтобы показывать другим. (Поворачивает портрет лицом к степе.) Это, должно быть, Маринелли. Если бы я не вызвал его, какое у меня могло быть прекрасное утро!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
М а р и н е л л и, п р и я ц.
Маринелли. Простите меня, ваша светлость. Я не ожидал такого раннего вызова.
П р и н ц. Мне захотелось проехаться. Такое было хорошее утро. А теперь оно уже прошло, да и желание у меня тоже пропало. (После краткого молчания.) Что нового, Маринелли?
М а р и н е л л и. Ничего интересного, насколько могу судить. Графиня Орсина вчера прибыла в город.
Принц. Здесь уже лежит ее утреннее приветствие (показывает ему письмо) или что-нибудь еще. Мне совсем не любопытно. Вы говорили с ной?
Маринелли. Разве я, к сожалению, не ее поверенный? Но если я еще раз стану поверенным дамы, которой вздумается по-настоящему, серьезно полюбить вас, принц, то...
П р и п ц. Не зарекайтесь, Маринелли!
Маринелли. Да? В самом деле, принц? Так это еще может случиться? О, возможно, графиня не так уж не права.
И р п п д. Во всяком случае — не права. Близость мое. о брака с принцессой Масса требует, чтобы я прежде всего по кончил со всеми этими связями.
Марине л л и. Если бы дело было только в этом, то, разумеется, Орсипа должна была бы покориться своей участи, так же как покоряетесь вы, принц.
Принц. А участь моя несравненно тяжелее. Сердце мое приносится в жертву презренным интересам государства. Ей же следует только взять свое сердце обратно, это совсем не то, что отдавать его против воли.
Марине л л и. Взять его обратно? Зачем же брать обратно, спрашивает графиня, если это не что иное, как супруга, которую привела к принцу не любовь, а политика? Подле такой супруги возлюбленная может всегда сохранить свое место. Она боится, что ее приносят в жертву не супруге, а...
П р и н ц. Новой возлюбленной. И что же? Не хотите ли вы это назвать преступлением, Маринелли?
М а р и н е л л и. Я? О мой принц, не смешивайте меня с безумной, чьи слова я передаю — передаю из сострадания. Вчера она в самом деле необычайно растрогала меня. Она вовсе не хотела говорить о своих отношениях с вами. Хотела казаться равнодушной и холодной. Но посреди самого безразличного разговора у нее невольно прорывались намеки на другую, и так она выдала свои сердечные муки. С веселым видом говорила она самые грустные вещи и, наоборот, шутила с трагическим выражением лица. Она пристрастилась к книгам, и боюсь, что они ее вконец погубят.
Принц. Ведь они-то впервые п пошатнули ее бедный разум. Но не хотите же вы, Маринелли, вернуть меня к ней именно с помощью того, что главным образом оттолкнуло меня. Если она сойдет с ума от любви, значит, раньше или позже сошла бы с ума и без нее. Ну и довольно о ней. Поговорим о другом. Неужели в городе решительно ничего не произошло?
М а р и п е л л и. Почти ничего. Ведь свадьба графа Аппиани, которая сегодня состоится,— немногим больше, чем ничего.
Принц. Графа Аппиани? И с кем же? Мне следовало бы знать о его помолвке.
МарнпеллИ. Дело держали в большом секрете. Да и не из чего было поднимать много шума. Вы посмеетесь, принц,— но такова судьба людей чувствительных! Любовь всегда играет с ними самые скверные шутки. Девушка без состояния, без положения сумела завлечь его в спои сети — ей помогли некоторое притворство, блеск добродетели, чувствительность, острота ума — и уж не знаю, что там еще.
Принц. Тот, кто способен полностью, без оглядки предаваться впечатлению, которое производят на пего невинность и красота, тот, я полагаю, скорее достоин зависти, чем сожаления. Как имя этой счастливицы? Ведь при всем том Аппиани,— я знаю, Маринелли, что вы его терпеть не можете, так же как и он вас,—при всем том граф очень достойный молодой человек, он красив, богат, полон благородства. Мне бы очень хотелось приблизить его к себе. Я еще об этом подумаю.
М а р и н е л л и. Если вы уже не опоздали. Насколько я слышал, в его планы вовсе не входит искать свое счастье при дворе. Он собирается вместе со своей повелительницей в долины
Пьемонта — там его поместья; будет охотиться в Альпах за дикими козами и приручать сурков. Да и что ему остается делать? Здесь, вследствие неравного брака, в который оп вступает, для него все копчено. Отныне двери всех лучших домов для пего закрыты.
Принц. Ах, эти ваши лучшие дома, в которых царит чопорность, принужденность, скука, а нередко и убожество. Но назовите же мне ту, ради которой он приносит столь великую жертву.
М а р и н е л л и. Это некая Эмилия Галотти.
П р и н ц. Как, Маринеллп? Некая...
Мари н е л л и. Эмилия Галотти.
Принц. Эмилия Галотти! Не может быть!
М а р и н е л л и. Вполне достоверно, ваша светлость.
П р и н ц. Нет, говорю я вам, нет, этого не может быть. Вы ошиблись именем. Род Галотти обширен — она может быть Галотти, по не Эмилия, не Эмилия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76