И сам ею приведу. Только, сударыня, покорнейше прошу вас замолвить за меня словечко перед господином майором. Надо же было эдакой беде стрястись — против своей воли выселил почтеннейшего человека.
Минна. Идите скорее, прошу вас. Я уж сумею все это уладить.
Трактирщик уходит.
Франциска, беги за ним: пусть не называет моего имени!
Франциска бежит за трактирщиком.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ М и н н а, потом Франциска.
Минна. Я нашла его! Кажется, я здесь одна. Пусть же не пропадут даром эти мгновения! (Молитвенно складывает руки.) Я одна, но я не одинока! (Подымает взор горе.) Одна благодарная мысль, устремленная к всевышнему,— лучше любой молитвы! Я нашла его, нашла! (Простирая руки.) Я счастлива и весела! А творцу разве не милее всего веселость его создания?
Входит Франциска.
Ты уже здесь? Ты жалеешь его? Я не жалею. И несчастье может обернуться благодатью. А что, если всевышний все отнял у него, чтобы во мне все ему возвратить!
Франциска. Он должен вот-вот прийти — а вы, сударыня, еще в неглиже. Не худо бы вам одеться, да поскорее.
Минн а. Брось! Прошу тебя. Отныне он чаще будет видеть меня такою, чем разряженной.
Франциска. О, вы себя знаете, сударыня.
Минна (подумав). Твоя правда, девочка. Ты опять попала в точку.
Франциска. Красавица всего красивее без всяких уборов.
Минна. Так ли уж важно быть красивой? Но вот считать себя такою, пожалуй, необходимо. Ах, лишь бы я для него, для него была хороша! Франциска, если всем девушкам знакомы чувства, которые сейчас испытываю я, значит, мы — чудные создания. Нежные и гордые, добродетельные и суетные, сладострастные и благочестивые. Ты не поймешь меня. Я сама себя не понимаю. От радости у меня голова идет кругом.
Франциска. Возьмите себя в руки, сударыня, я слышу шаги...
М и н н а. Взять себя в руки? И спокойно встретить его?
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ Те ж е, фон Т е л ь х е и м, трактирщик.
Тельхейм (входит и, завидев Минну, бросается к ней). Ах, моя Минна!
Минна (бежит ему навстречу). Ах, мой Тельхейм!
Тельхейм (отпрянув). Простите меня, сударыня,— увидеть здесь фрейлейн фон Барнхельм...
М и н н а. Ужели для вас это такая неожиданность? (Ближе подходит к нему, он отступает.) Простить вам то, что я по-прежнему ваша верная Минна? И да простит вам господь, что я все еще зовусь Минной фон Барнхельм!
Тельхейм. Сударыня... (Пристально смотрит на трактирщика и пожимает плечами.)
Минна (заметив трактирщика, подает знак Франциске). Сударь...
Тельхе и м. Если мы оба не ошибаемся...
Франциска. Какого это человека вы нам привели, хозяин? Идемте поскорей искать того, кого мы хотели видеть.
Трактирщик. Да разве ж это не тот? Ей-богу, тот самый.
Франциска. Ей-богу, нет!.. Поторапливайтесь, я еще не пожелала «доброго утра» вашей дочке.
Трактирщик. Много чести... (Не трогается с места.)
Франциска (тянет его за собой). Идемте же, нам надо составить меню. Я хочу знать, чем нас будут потчевать сегодня!
Трактирщик. На первое будет...
Франциска. Тише, тише! Если барышня узнает, что ей подадут на обед, у нее сразу пропадет аппетит. Пойдемте, вы мне это сообщите по секрету. (Насильно уводит его.)
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ Ф о и Тольхейм, Минна.
М и и п а. Значит, мы все еще блуждаем впотьмах?
Тельхейм. О, если бы так было угодно небесам. Но на свете есть только одна девушка, и это вы.
Минна. Почему вы говорите обиняками? То, что нам надо сказать друг другу, могут слышать все.
Тельхейм. Вы — здесь? Что вы здесь ищете, сударыня?
Минна. Больше ничего не ищу. (Раскрыв объятия, идет к нему.) Я нашла все, что искала.
Тельхейм (отступая). Вы искали счастливого человека, достойного вашей любви, а нашли — неудачника.
Минн а. Вы меня больше не любите? Вы любите другогo?
Тельхейм. Ах! Тот, кто мог бы после вас полюбить другую, никогда не любил, сударыня.
Минна. Вы выдернули из моего сердца только одну занозу. Если я утратила вашу любовь, не все ли равно, что отняло ее у меня,— безразличие или чьи-то более сильные чары? Вы не любите меня? И никакую другую не любите? Несчастный человек, не ведающий любви!
Тельхейм. Вы правы, сударыня; несчастному никого нельзя любить. Он заслужил свое несчастье, если у него недостало сил одержать победу над собой, не допустить, чтобы любимая делила с ним его злую долю. Как тяжело достается эта победа! Сколько усилий я затратил с тех пор, как разум необходимость приказали мне позабыть Минну фон Барыхельм! И только-только во мне забрезжила надежда, что УТИ усилия не останутся тщетными навек, как явились вы, сударыня!
М и н н а. Правильно ли я вас поняла? Погодите, сударь, давайте, прежде чем плутать дальше, разберемся, куда мы зашли. Согласны ли вы ответить мне на один-единственный вопрос?
Тельхейм. На любой, сударыня...
Минна. Но ответить без околичностей и оговорок, прямым «да» или «нет»?
Т е л ь х е й м. Я согласен, если смогу.
Минна. Сможете. Итак: несмотря на усилия, которые вы приложили, чтобы забыть меня, любите ли вы меня еще, Тельхейм?
Тельхейм. Сударыня, этот вопрос...
Минна. Вы обещали ответить только «да» или «нет»..
Т е л ь х е й м. Но я добавил: если смогу.
Ми ни а. Вы можете; должны же вы знать, что творится в вашем сердце. Любите ли вы меня еще, Тельхейм? Да или нет?
Тельхейм. Если мое сердце...
Минна. Да или нет?!
Т е л ь х е й м. В таком случае — да!
Ми пи а. Да?
Т е л ь х е й м. Да, да. Но...
Минна. Не спешите. Вы еще любите меня: мне этого достаточно. Какой тон мне пришлось взять с вами! Противный, унылый, навязчивый. Нет, я вернусь к своему обычному тону. Так вот, милый мой неудачник, вы еще любите свою Минну, она еще верпа вам, а вы несчастливы. Послушайте же. каким самоуверенным глупым созданием была и осталась ваша Минна, Она позволяла и позволяет себе воображать, что в ней — все ваше счастье. Скорее рассказывайте о своих бедах. А уж она решит, что больше весит. Ну же!
Только йм. Сударыня, я не привык плакаться.
М и и п а. Вот и хорошо. В солдате, после бахвальства, мне всего противнее сетования на судьбу. Но можно ведь и в сухой, небрежной манере рассказать о своей храбрости и о своих невзгодах.
Тельхейм. И в сущности, ото будет то же бахвальство и те же сетования.
Минна. Эх вы, правдолюбец, в таком случае по следовало называть себя несчастным... Либо уж молчать, либо выкладывать всю правду. Необходимость, голос разума приказывают вам забыть меня? Я преклоняюсь перед разумом и перед необходимостью. Но докажите же мне, насколько разумен ваш разум и необходима ваша необходимость!
Тельхейм. Хорошо, слушайте же, сударыня! Вы зовете меня Тельхеймом. Это имя совпадает с моим. Но вы полагаете, что я тот Тельхейм, которого вы знали в своих родных краях: цветущий мужчина, исполненный желаний и честолюбия, человек, властвующий над своим телом и своей душой, перед которым распахнутыми стоят врата счастья и славы, который если еще и не был достоин вашей руки и сердца, то мог надеяться, что с каждым днем будет все достойнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76