Свидетельство моего дядюшки, всех наших сословий...
Тельхейм. Вашего дядюшки! Ваших сословий! Ха-ха-ха!
Минн а. Ваш смех убивает меня, Тельхейм. Если вы верите в добро и в провидение, не смейтесь так! Я даже проклятий никогда не слышала более страшных, чем ваш смех. Давайте предположим наихудшее! Если здесь не пожелают оценить вас по достоинству, то уж у нас вас оценят. Нет, Тельхейм, мы не можем, не смеем отринуть вас! И если наши сословия имеют хоть малейшее понятие о чести, я знаю, что им надо делать! Но я несу вздор, к чему все это нужно? Представьте себе, Тельхейм, что в один злополучный вечер вы проиграли две тысячи пистолей. Король оказался для вас несчастливой картой, тем больше счастья (показывая на себя) принесет вам дама. Верьте мне, провидение всегда вознаграждает честного человека за его утраты. Нередко даже заранее. Поступком, лишившим вас двух тысяч пистолей, вы завоевали меня. Не будь его, во мне не вспыхнуло бы желание увидеть вас. Вы же знаете, я без приглашения пришла на тот раут, где надеялась встретить вас. Только из-за вас и пришла. Пришла с твердым намерением полюбить вас — да что там, я уже вас любила,— с твердым намерением соединить с вами свою жизнь, даже если вы окажетесь черным и некрасивым, как венецианский мавр. Вы не черны, и не безобразны, и никогда не будете таким ревнивцем, но, Тельхейм, Тельхейм, у вас все еще много общего с ним! О, вы неистовые, непреклонные мужчины, со взглядом, вечно устремленным на призрак чести, слишком суровые для других чувств! Взгляните же, взгляните на меня, Тельхейм.
Погруженный в свои думы, он неподвижно уставился в одну точку. О чем вы думаете? Слышите ли вы меня?
Тельхейм (рассеянно). О да! Но скажите мне, сударыня: почему мавр служил Венеции? Разве не было у него отчизны? Почему отдал он внаем чужой стране свою руку и свою кровь?
Минна (испуганно). Тельхейм, что с вами, где вы? Хватит, не надо больше разговоров. Идемте! (Берет его под руку.) Франциска, скажи, чтобы подавали карету.
Тельхейм (вырывает руку и идет вслед за Франциской). Нет, Франциска, я должен отказаться от чести сопровождать фрейлейн фон Барнхельм. Сударыня, отпустите меня и оставьте мне еще хоть на день мой разум. Вы очень скоро сведете меня с ума. Я упираюсь что есть сил. И покуда я еще в своем уме, выслушайте, сударыня, мое решение, с которого уже ничто на свете меня не своротит. Если мне не выпадет счастливый жребии, если мои дела не примут другого оборота, если...
М и н п а. Я должна перебить вас, господин майор. Нам надо было сразу сказать ему об этом, Франциска. Никогда ты вовремя не напомнишь. Наш разговор протекал бы совсем иначе, Тельхейм, если бы я начала его с доброй вести, только что принесенной нам кавалером де Марлииьер.
Т е л ь х е й м. Кавалером де Марлииьер? Кто это такой?
Франциска. Может, он и хороший человек, господин майор, да только...
Минна. Помолчи, Франциска! Тоже отставной офицер, в свое время бывший на голландской службе...
Тельхейм. Ха! Лейтенант Рикко!
Минн а. Он назвал себя вашим другом...
Тельхейм. Зато я себя его другом не назову.
М и н н а. По его словам, какой-то министр сообщил ему, что ваше дело подходит к благополучному концу. Собственноручное письмо короля уже направлено вам.
Тельхейм. Где ж это они сошлись, Рикко и министр? Что-то, правда, сдвинулось в моем деле. Только сейчас военный казначей уведомил меня, что король отменил все обвинения, мне предъявленные, и освободил меня от письменного обязательства не уезжать, покуда я не буду полностью оправдан. Но пусть я лучше погибну от жестокой нужды на глазах у моих, чем...
Мини а. Упрямец!
Тельхейм. Милость мне не нужна, я жажду справедливости, моя честь...
Минна. Честь такого человека, как вы...
Тельхейм (запальчиво). Нет, сударыня, вы можете правильно судить о чем угодно, но не об этом. Честь — не голос совести, не свидетельство нескольких добропорядочных людей...
Минн а. Да, да, я понимаю. Честь это честь.
Тельхейм. Короче, сударыня... вы прервали меня, а я хотел сказать: если у меня так оскорбительно будет отнято все, что принадлежит мне, если моя честь не будет восстановлена, я не стану вашим супругом, ибо в глазах света я этого не достоин. Фрейлейн фон Барнхельм заслуживает мужа с незапятнанным именем. Ничтожна та любовь, что не страшится навлечь презрение на любимую. И ничтожен тот мужчина, которому не стыдно всем своим счастьем быть обязанным женщине, чья слепая нежность...
Минна. Вы это серьезно говорите, господин майор? (Внезапно поворачивается к нему спиной.) Франциска!
Тельхейм. Не гневайтесь, сударыня...
Минна (в сторону, Франциске). Теперь пора! Что ты мне посоветуешь, Франциска?
Франциска. Ничего я не советую. Хотя он уже, конечно, пересолил.
Тельхейм. Вы разгневаны, сударыня?
Минн а (насмешливо). Я? Ничуть!
Тельхейм. Если бы я меньше любил вас...
Минна (в том же тоне). О, конечно, это составило бы мое несчастье... Но, видите ли, господин майор, я тоже не хочу видеть вас несчастным... Любить надо бескорыстно. Как хорошо, что я не была с вами откровенна! Может быть, ваше сострадание одарило бы меня тем, в чем мне отказала ваша любовь. (Медленно снимает с пальца перстень.)
Тельхейм. Что вы хотите этим сказать, сударыня?
М п н н а. Никто не вправе делать другого счастливее или несчастнее. Таков закон истинной любви! Я верю вам, господин майор, в вас слишком сильно чувство чести, чтобы вы не понимали истинной любви.
Тельхейм. Вы смеетесь надо мной?
Минна. Вот, возьмите обратно это кольцо — залог вашей верности. (Передает ему перстень.) Все кончено! Пусть будет так, словно мы никогда друг друга не знавалq.
Тельхейм. Что я слышу?
Минна. Вас это удивляет? Возьмите, сударь. Ведь ваши слова не были пустым.
Тельхейм (принимая кольцо из ее рук). Боже! И это говорит моя.
Минна. Вы не можете быть моим по одной причине, я ни по одной не могу быть вашей. Прощайте! (Идет к двери.)
Т е л ь х е й м. Куда вы, Минна?
Минна. Господин майор, теперь вы оскорбляете меня не в меру вольным обращением.
Т е л ь х е й м. Что с вами, сударыня? Куда вы?
Минна. Оставьте меня! Скрыть от вас мои слезы, изменник!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Тельхейм. Она плачет? И мне оставить ее? (Хочет идти за Минной.)
Франциска (удерживает его). Куда вы, господин майор? Не пойдете же вы за нею в спальню?
Тельхейм. Она несчастна? Правда ведь, она говорила, что несчастна?
Франциска. А как же? Несчастье потерять вас, после того как...
После чего? Нет, тут кроется что-то большее. Но что Франциска? Скажи мне, окажи...
Франциска. Мосле того, хотела я оказать, как она столь многим для вас пожертвовала.
Т е л ь х е й м. Пожертвовала? Для меня?
Франциска. Слушайте же, я буду краткой. Вам па руку, господин майор, что вы сумели так от нее отделаться. Почему бы мне и не сказать вам всего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Тельхейм. Вашего дядюшки! Ваших сословий! Ха-ха-ха!
Минн а. Ваш смех убивает меня, Тельхейм. Если вы верите в добро и в провидение, не смейтесь так! Я даже проклятий никогда не слышала более страшных, чем ваш смех. Давайте предположим наихудшее! Если здесь не пожелают оценить вас по достоинству, то уж у нас вас оценят. Нет, Тельхейм, мы не можем, не смеем отринуть вас! И если наши сословия имеют хоть малейшее понятие о чести, я знаю, что им надо делать! Но я несу вздор, к чему все это нужно? Представьте себе, Тельхейм, что в один злополучный вечер вы проиграли две тысячи пистолей. Король оказался для вас несчастливой картой, тем больше счастья (показывая на себя) принесет вам дама. Верьте мне, провидение всегда вознаграждает честного человека за его утраты. Нередко даже заранее. Поступком, лишившим вас двух тысяч пистолей, вы завоевали меня. Не будь его, во мне не вспыхнуло бы желание увидеть вас. Вы же знаете, я без приглашения пришла на тот раут, где надеялась встретить вас. Только из-за вас и пришла. Пришла с твердым намерением полюбить вас — да что там, я уже вас любила,— с твердым намерением соединить с вами свою жизнь, даже если вы окажетесь черным и некрасивым, как венецианский мавр. Вы не черны, и не безобразны, и никогда не будете таким ревнивцем, но, Тельхейм, Тельхейм, у вас все еще много общего с ним! О, вы неистовые, непреклонные мужчины, со взглядом, вечно устремленным на призрак чести, слишком суровые для других чувств! Взгляните же, взгляните на меня, Тельхейм.
Погруженный в свои думы, он неподвижно уставился в одну точку. О чем вы думаете? Слышите ли вы меня?
Тельхейм (рассеянно). О да! Но скажите мне, сударыня: почему мавр служил Венеции? Разве не было у него отчизны? Почему отдал он внаем чужой стране свою руку и свою кровь?
Минна (испуганно). Тельхейм, что с вами, где вы? Хватит, не надо больше разговоров. Идемте! (Берет его под руку.) Франциска, скажи, чтобы подавали карету.
Тельхейм (вырывает руку и идет вслед за Франциской). Нет, Франциска, я должен отказаться от чести сопровождать фрейлейн фон Барнхельм. Сударыня, отпустите меня и оставьте мне еще хоть на день мой разум. Вы очень скоро сведете меня с ума. Я упираюсь что есть сил. И покуда я еще в своем уме, выслушайте, сударыня, мое решение, с которого уже ничто на свете меня не своротит. Если мне не выпадет счастливый жребии, если мои дела не примут другого оборота, если...
М и н п а. Я должна перебить вас, господин майор. Нам надо было сразу сказать ему об этом, Франциска. Никогда ты вовремя не напомнишь. Наш разговор протекал бы совсем иначе, Тельхейм, если бы я начала его с доброй вести, только что принесенной нам кавалером де Марлииьер.
Т е л ь х е й м. Кавалером де Марлииьер? Кто это такой?
Франциска. Может, он и хороший человек, господин майор, да только...
Минна. Помолчи, Франциска! Тоже отставной офицер, в свое время бывший на голландской службе...
Тельхейм. Ха! Лейтенант Рикко!
Минн а. Он назвал себя вашим другом...
Тельхейм. Зато я себя его другом не назову.
М и н н а. По его словам, какой-то министр сообщил ему, что ваше дело подходит к благополучному концу. Собственноручное письмо короля уже направлено вам.
Тельхейм. Где ж это они сошлись, Рикко и министр? Что-то, правда, сдвинулось в моем деле. Только сейчас военный казначей уведомил меня, что король отменил все обвинения, мне предъявленные, и освободил меня от письменного обязательства не уезжать, покуда я не буду полностью оправдан. Но пусть я лучше погибну от жестокой нужды на глазах у моих, чем...
Мини а. Упрямец!
Тельхейм. Милость мне не нужна, я жажду справедливости, моя честь...
Минна. Честь такого человека, как вы...
Тельхейм (запальчиво). Нет, сударыня, вы можете правильно судить о чем угодно, но не об этом. Честь — не голос совести, не свидетельство нескольких добропорядочных людей...
Минн а. Да, да, я понимаю. Честь это честь.
Тельхейм. Короче, сударыня... вы прервали меня, а я хотел сказать: если у меня так оскорбительно будет отнято все, что принадлежит мне, если моя честь не будет восстановлена, я не стану вашим супругом, ибо в глазах света я этого не достоин. Фрейлейн фон Барнхельм заслуживает мужа с незапятнанным именем. Ничтожна та любовь, что не страшится навлечь презрение на любимую. И ничтожен тот мужчина, которому не стыдно всем своим счастьем быть обязанным женщине, чья слепая нежность...
Минна. Вы это серьезно говорите, господин майор? (Внезапно поворачивается к нему спиной.) Франциска!
Тельхейм. Не гневайтесь, сударыня...
Минна (в сторону, Франциске). Теперь пора! Что ты мне посоветуешь, Франциска?
Франциска. Ничего я не советую. Хотя он уже, конечно, пересолил.
Тельхейм. Вы разгневаны, сударыня?
Минн а (насмешливо). Я? Ничуть!
Тельхейм. Если бы я меньше любил вас...
Минна (в том же тоне). О, конечно, это составило бы мое несчастье... Но, видите ли, господин майор, я тоже не хочу видеть вас несчастным... Любить надо бескорыстно. Как хорошо, что я не была с вами откровенна! Может быть, ваше сострадание одарило бы меня тем, в чем мне отказала ваша любовь. (Медленно снимает с пальца перстень.)
Тельхейм. Что вы хотите этим сказать, сударыня?
М п н н а. Никто не вправе делать другого счастливее или несчастнее. Таков закон истинной любви! Я верю вам, господин майор, в вас слишком сильно чувство чести, чтобы вы не понимали истинной любви.
Тельхейм. Вы смеетесь надо мной?
Минна. Вот, возьмите обратно это кольцо — залог вашей верности. (Передает ему перстень.) Все кончено! Пусть будет так, словно мы никогда друг друга не знавалq.
Тельхейм. Что я слышу?
Минна. Вас это удивляет? Возьмите, сударь. Ведь ваши слова не были пустым.
Тельхейм (принимая кольцо из ее рук). Боже! И это говорит моя.
Минна. Вы не можете быть моим по одной причине, я ни по одной не могу быть вашей. Прощайте! (Идет к двери.)
Т е л ь х е й м. Куда вы, Минна?
Минна. Господин майор, теперь вы оскорбляете меня не в меру вольным обращением.
Т е л ь х е й м. Что с вами, сударыня? Куда вы?
Минна. Оставьте меня! Скрыть от вас мои слезы, изменник!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Тельхейм. Она плачет? И мне оставить ее? (Хочет идти за Минной.)
Франциска (удерживает его). Куда вы, господин майор? Не пойдете же вы за нею в спальню?
Тельхейм. Она несчастна? Правда ведь, она говорила, что несчастна?
Франциска. А как же? Несчастье потерять вас, после того как...
После чего? Нет, тут кроется что-то большее. Но что Франциска? Скажи мне, окажи...
Франциска. Мосле того, хотела я оказать, как она столь многим для вас пожертвовала.
Т е л ь х е й м. Пожертвовала? Для меня?
Франциска. Слушайте же, я буду краткой. Вам па руку, господин майор, что вы сумели так от нее отделаться. Почему бы мне и не сказать вам всего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76