Николай I избрал более трудный путь: он решил восстановить Самодержавие в
России и отказаться от традиций Петровской революции. "Вопрос еще, — сказал он
однажды, — хорошо ли сделал Петр I, что отменил некоторые русские благочестивые
обычаи. Не придется ли их восстановить?" Прежде всего необходимо было
восстановить монархию. "За время от Петра I до Николая I у нас не было монархии.
Если мы под монархией будем понимать, прежде всего, арбитраж во всяких
внутринациональных трениях, — то мы согласимся с тем, что императрицы,
попадавшие на трон на гвардейских штыках, никакими арбитрами быть не могли и
основных функций монархии выполнять были не в состоянии. С русской точки зрения
Екатерина II была чужеземной авантюристкой, пролезшей на трон путем муже и
цареубийства. Ей оставалось идти по течению этих штыков, дабы они не обратились
против нее самой. Русские цари и в особенности царицы, от Петра I до Николая I
включительно, были пленниками вооруженного шляхетства, и они не могли не делать
того, что им это шляхетство приказывало" (И. Солоневич. Сборник статей. Шанхай
1942 год, стр. 48).
Ключевский называет этот период "дворяновластием". Известный
монархический теоретик Л. Тихомиров пишет про этот период в своем труде
"Монархическая государственность": "Нельзя обвинять монархию за то, что было
сделано во время ее небытия".
Николай I обладал ясным, трезвым умом, выдающейся энергией. Он был
глубоко религиозный, высоко благородный человек, выше всего на свете ставивший
благоденствие России. Французский дипломат, живший в Петербурге писал, что
"нельзя отрицать, что Николай обладал выдающимися чертами характера и питает
лучшие намерения. В нем чувствуется справедливое сердце, благородная и
возвышенная душа. Его пристрастие к справедливости и верность данному слову
общеизвестны". Когда маркиз де Кюстин сказал Николаю Первому:
— Государь, Вы останавливаете Россию на пути подражательства и Вы ее
возвращаете ей самой.
Николай I ответил ему:
— Я люблю мою страну и я думаю, что я ее понял; я вас уверяю, что когда
мне опостылевает вся суета наших дней, я стараюсь забыть о всей остальной
Европе, чтобы погрузиться во внутренний мир России".
— Чтобы вдохновиться из Вашего источника?
— Вот именно. Никто не более русский в сердце своем, чем я.
Николай I, действительно, вместе с Пушкиным и Гоголем, был по духу, одним
из наиболее русских людей своей эпохи.
Идеалом русского правителя для Николая I был не Петр I, не Екатерина II,
не оба эти "великие правители", а самый христианский правитель Средневековой
Руси, Владимир Мономах. Христианскую настроенность Николая I ярко показывает
резолюция, которую он наложил на отчете министерства иностранных дел,
составленном к 25-летию его царствования, перед тем, как передать отчет
Наследнику: "Дай Бог, чтобы мне удалось тебе сдать Россию такою, какою я
стремился ее оставить, сильной, самостоятельной и добродеющей: нам — добро,
НИКОМУ — ЗЛО".
Николай I не был ни тупым доктринером, ни реакционером, как изображают
его обыкновенно представители интеллигенции и исполнявшие их политические заказы
историки. Он искренне стремился к проведению широких преобразований, которые
Пушкин определял, как "организацию контрреволюции революции Петра" (см. Б.
Башилов. Враг масонов № I, стр. 100-101).
"Меня очень мало знают, — сказал Николай I маркизу де Кюстин, — когда
упрекают в моем честолюбии; не имея малейшего желания расширять нашу территорию,
я хотел бы еще больше сплотить вокруг себя народы всей России. И лишь
исключительно над нищетою и варварством я хотел бы одержать победы: улучшать
жизненные условия русских гораздо достойнее, чем расширяться".
III
Россия Петербургского периода являет собой отступление от народного
идеала христианского государства — Святой Руси. Несоответствие социальной
структуры крепостнической России идеалам Православия понимал Николай I, понимали
это несоответствие и Гоголь, славянофилы Хомяков, К. Аксаков и ряд других
выдающихся людей Николаевской эпохи.
"Христианин может быть рабом, — писал Хомяков, — но не может быть
рабовладельцем". К. Аксаков писал в записке о "Внутреннем состоянии России":
"Современное состояние России представляет внутренний разлад, прикрываемый
бессовестной ложью". Гоголь писал: "Лучше ли мы других народов, ближе ли по
жизни к Христу, чем они?" и отвечал: "Нисколько не лучше, а в жизни еще
неустроеннее и беспорядочнее всех. Хуже мы всех". "Вот, что мы должны твердить
всегда себе. Если бы я рассказал все, что я знаю, тогда помутились бы мысли ваши
и вы подумали о том, куда бежать из России".
Крепостная действительность способна была ужаснуть всякого, действительно
нравственного человека, своим жутким несоответствием между истинами
проповедуемыми Православием и реальными отношениями существовавшими между
"христианами" помещиками и христианами же крепостными. Большинство помещиков
исповедовало христианство, по меткому выражению Лескова, "лишь одними устами, а
сердцем отстояло далече", не было среди них того духа, "который приличествует
обществу, носящему имя Христа".
Николай I считал крепостное право институтом совершенно не христианским.
Он "в разговоре с Пушкиным, по рассказу Смирновой, упрекал Бориса Годунова за
прикрепление крестьян к земле, и Лейбница за то, что совещаясь с Петром Великим
относительно "Табеля о рангах", немецкий ученый не указал ему на
несправедливость крепостного права" (Кони. На жизненном пути).
В 1847 году он заявил смоленским помещикам: "...но я не понимаю, каким
образом человек сделался вещью. Я не могу себе представить иначе, как хитростью
и обманом с одной стороны и невежеством — с другой". "Этому нужно положить
конец".
И. Бунаков-Фондаминский, раскаявшийся после революции эсер-террорист,
принявший православие еврей, в статье опубликованной в "Сов. Записках" (XVIII)
пишет: "Как и его старший брат, Николай I не любил дворян. Дворяне убили его
отца. Дворяне подняли восстание в день его восшествия на престол. Кроме того, не
все в крепостных отношениях между дворянами и крестьянами укладывалось в его
государственное понимание... Крестьянское рабство в государственном сознании
Николая I никак не укладывалось". "Киселев (помощник Николая I) в своей
земельной политике продолжил вековую традицию Российских Императоров" и
Московских Царей. В борьбе за землю между беднотой и богатеями и те, и другие
ВСЕГДА СТОЯЛИ ЗА БЕДНОТУ". "Все работы велись в строгой тайне, о существовании
некоторых комитетов никто не знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70