С. Аксаков).
Академик Платонов, как и все ученые его поколения, выполнявший идейные
заказы Ордена Р. И., конечно заявляет себя идейным противником славянофилов и не
разделяет основных идейных положений славянофилов, которые, как это кажется
академику Платонову, неверно "мыслили историю человечества, как цепь сменявших
одна другую национальных цивилизаций, и стремились определить самобытное
содержание и "дух" цивилизации русской, которую будто бы извратил своей реформой
Петр".
"Дух" же западников Платонов формулирует так: "Западники верили в
единство мировой цивилизации, на вершинах которой ставили культуру современной
им Германии ("Иерусалима новейшего человечества", — как выражался Белинский).
Для западников древняя Русь, не знавшая этой германской (или вообще западной)
культуры, была страной неисторической, лишенной прогресса, осужденной на вечный
застой. Эту "азиатскую" страну из вековой косности вывел Петр. Силою своего
гения он сразу приобщил ее к последним достижениям общечеловеческой цивилизации
и создал ей возможность дальнейшего прогресса. Роль Петра в русской истории
поэтому громадна и благодетельна".
Идеологи славянофилов считали подобные взгляды западников исторически
неверными и оскорбительными для русского народа, носителя самобытной русской
культуры по своим духовным устремлениям нисколько не низшей, чем
германо-романская цивилизация.
К революционному перевороту совершенному Петром I славянофилы отнеслись
отрицательно. Одни из них, как Хомяков осуждали Петра снисходительно, другие как
К. Аксаков, более сурово. Но все славянофилы одинаково считали, что
государственный строй созданный Петром угашает русский народный дух. Яснее всего
понимал роковую роль Петра К. Аксаков (см. его критические отзывы на I и IV тома
Истории России Соловьева).
III
К 1840 году взгляды славянофилов приобрели уже характер законченной и
цельной системы. Это ясно видно из писем Хомякова, И. Киреевского и Самарина
летом 1840 года посланцу министра иностранных дел Франции Тьера (см. Н.
Барсуков. Жизнь и труды М. Погодина. т. V, стр. 478).
Главной заслугой славянофилов является пресечение тенденций слепого
подражания Европейской культуре. Они показали что Европа, которой хотели
подражать, сама переживает духовный кризис, что цивилизация Запада
неудовлетворительна, если расценивать ее с точки зрения высших запросов
христианства. Славянофилы обратили свой взгляд на самобытные корни русской
культуры и доказали, что Россия в целом ряде случаев стоит выше Европы.
Прочное здание просвещения России, — по мнению Киреевского, может быть
воздвигнуто только тогда, когда образованный слой народа "наконец полнее
убедится в односторонности европейского просвещения; когда он живее почувствует
потребность новых умственных начал; когда с разумною жаждою правды, он обратится
к чистым источникам древней православной веры своего народа и с чутким сердцем
будет прислушиваться к ясным еще отголоскам этой святой веры отечества в
прежней, родимой жизни России. Тогда, вырвавшись из-под гнета рассудочных систем
европейского любомудрия, русский образованный человек... найдет самые полные
ответы на те вопросы ума и сердца, которые больше всего тревожат душу, обманутую
последними результами западного самосознания".
Блестящий анализ противоречивости русских и европейских принципов дан И.
В. Киреевским в статье "О характере просвещения Европы и его отношения к
просвещению России":
"Христианство проникало в умы западных народов через учение одной Римской
Церкви, — в России оно зажигалось на светильниках всей Церкви Православной:
богословие на западе приняло характер рассудочной отвлеченности, — в
православном мире оно сохранило внутреннию цельность духа; там раздвоение сил
разума — здесь стремление к их живой совокупности; там движение ума к истине
посредством логического сцепления понятий — здесь стремление к ней посредством
внутреннего возвышения самосознания к сердечной цельности и средоточия разума;
там искание наружного, мертвого единства — здесь стремление к внутренне живому;
там Церковь смешалась с государством, соединив духовную власть с светской и
сливая церковное и мирское значение, в одно устройство смешанного характера, — в
России она оставалась не смешанною с мирскими целями и устройством; там
схоластические и юридические университеты, — в древней России молитвенные
монастыри, сосредоточившие в себе высшее знание; там рассудочное и школьное
изучение всех высших истин, — здесь стремление к их живому и цельному познанию;
там взаимное прорастание образованности языческой и христианской, — здесь
постоянное стремление к очищению истины; там государственность из наличия
завоевания, — здесь из естественного развития народного быта, проникнутого
единством основного убеждения; там враждебная разграниченность сословий, — в
древней России их естественная совокупность, при естественной разновидности; там
искусственная связь рыцарских замков с их принадлежностями составляет отдельные
государства, — здесь совокупное согласие земли выражает неразделимое единство;
там поземельная собственность — первое основание гражданских отношений, — здесь
собственность только случайное выражение отношений личных; там законности
формально-логическая, — здесь — выходящая из быта; там наклонность права к
справедливости внешней, — здесь предпочтение внутренней..."
"Там законы исходят искусственно из господствующего убеждения, — здесь
они рождались естественно из быта; там улучшение всегда совершалось
насильственными переменами, — здесь стройным естественным возрастанием; там
волнение духа партий, — здесь твердость быта; там шаткость личной
самозаконности, — здесь крепость семейных и общественных связей; там
щеголеватость роскоши и искусственность жизни, — здесь простота жизненных
потребностей и бодрость нравственного мужества; там изнеженность мечтательности,
— здесь здоровая цельность разумных сил; там внутренняя тревожность духа, при
рассудочной уверенности в своем нравственном совершенстве, — у русского —
глубокая тишина и спокойствие внутреннего самосознания, при постоянной
недоверчивости к себе и при неограниченной требовательности нравственного
совершения; одним словом, там раздвоение духа, разделение мыслей, раздвоение
наук, раздвоение государства, раздвоение сословий, раздвоение общества,
раздвоение семейных прав и обязанностей;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Академик Платонов, как и все ученые его поколения, выполнявший идейные
заказы Ордена Р. И., конечно заявляет себя идейным противником славянофилов и не
разделяет основных идейных положений славянофилов, которые, как это кажется
академику Платонову, неверно "мыслили историю человечества, как цепь сменявших
одна другую национальных цивилизаций, и стремились определить самобытное
содержание и "дух" цивилизации русской, которую будто бы извратил своей реформой
Петр".
"Дух" же западников Платонов формулирует так: "Западники верили в
единство мировой цивилизации, на вершинах которой ставили культуру современной
им Германии ("Иерусалима новейшего человечества", — как выражался Белинский).
Для западников древняя Русь, не знавшая этой германской (или вообще западной)
культуры, была страной неисторической, лишенной прогресса, осужденной на вечный
застой. Эту "азиатскую" страну из вековой косности вывел Петр. Силою своего
гения он сразу приобщил ее к последним достижениям общечеловеческой цивилизации
и создал ей возможность дальнейшего прогресса. Роль Петра в русской истории
поэтому громадна и благодетельна".
Идеологи славянофилов считали подобные взгляды западников исторически
неверными и оскорбительными для русского народа, носителя самобытной русской
культуры по своим духовным устремлениям нисколько не низшей, чем
германо-романская цивилизация.
К революционному перевороту совершенному Петром I славянофилы отнеслись
отрицательно. Одни из них, как Хомяков осуждали Петра снисходительно, другие как
К. Аксаков, более сурово. Но все славянофилы одинаково считали, что
государственный строй созданный Петром угашает русский народный дух. Яснее всего
понимал роковую роль Петра К. Аксаков (см. его критические отзывы на I и IV тома
Истории России Соловьева).
III
К 1840 году взгляды славянофилов приобрели уже характер законченной и
цельной системы. Это ясно видно из писем Хомякова, И. Киреевского и Самарина
летом 1840 года посланцу министра иностранных дел Франции Тьера (см. Н.
Барсуков. Жизнь и труды М. Погодина. т. V, стр. 478).
Главной заслугой славянофилов является пресечение тенденций слепого
подражания Европейской культуре. Они показали что Европа, которой хотели
подражать, сама переживает духовный кризис, что цивилизация Запада
неудовлетворительна, если расценивать ее с точки зрения высших запросов
христианства. Славянофилы обратили свой взгляд на самобытные корни русской
культуры и доказали, что Россия в целом ряде случаев стоит выше Европы.
Прочное здание просвещения России, — по мнению Киреевского, может быть
воздвигнуто только тогда, когда образованный слой народа "наконец полнее
убедится в односторонности европейского просвещения; когда он живее почувствует
потребность новых умственных начал; когда с разумною жаждою правды, он обратится
к чистым источникам древней православной веры своего народа и с чутким сердцем
будет прислушиваться к ясным еще отголоскам этой святой веры отечества в
прежней, родимой жизни России. Тогда, вырвавшись из-под гнета рассудочных систем
европейского любомудрия, русский образованный человек... найдет самые полные
ответы на те вопросы ума и сердца, которые больше всего тревожат душу, обманутую
последними результами западного самосознания".
Блестящий анализ противоречивости русских и европейских принципов дан И.
В. Киреевским в статье "О характере просвещения Европы и его отношения к
просвещению России":
"Христианство проникало в умы западных народов через учение одной Римской
Церкви, — в России оно зажигалось на светильниках всей Церкви Православной:
богословие на западе приняло характер рассудочной отвлеченности, — в
православном мире оно сохранило внутреннию цельность духа; там раздвоение сил
разума — здесь стремление к их живой совокупности; там движение ума к истине
посредством логического сцепления понятий — здесь стремление к ней посредством
внутреннего возвышения самосознания к сердечной цельности и средоточия разума;
там искание наружного, мертвого единства — здесь стремление к внутренне живому;
там Церковь смешалась с государством, соединив духовную власть с светской и
сливая церковное и мирское значение, в одно устройство смешанного характера, — в
России она оставалась не смешанною с мирскими целями и устройством; там
схоластические и юридические университеты, — в древней России молитвенные
монастыри, сосредоточившие в себе высшее знание; там рассудочное и школьное
изучение всех высших истин, — здесь стремление к их живому и цельному познанию;
там взаимное прорастание образованности языческой и христианской, — здесь
постоянное стремление к очищению истины; там государственность из наличия
завоевания, — здесь из естественного развития народного быта, проникнутого
единством основного убеждения; там враждебная разграниченность сословий, — в
древней России их естественная совокупность, при естественной разновидности; там
искусственная связь рыцарских замков с их принадлежностями составляет отдельные
государства, — здесь совокупное согласие земли выражает неразделимое единство;
там поземельная собственность — первое основание гражданских отношений, — здесь
собственность только случайное выражение отношений личных; там законности
формально-логическая, — здесь — выходящая из быта; там наклонность права к
справедливости внешней, — здесь предпочтение внутренней..."
"Там законы исходят искусственно из господствующего убеждения, — здесь
они рождались естественно из быта; там улучшение всегда совершалось
насильственными переменами, — здесь стройным естественным возрастанием; там
волнение духа партий, — здесь твердость быта; там шаткость личной
самозаконности, — здесь крепость семейных и общественных связей; там
щеголеватость роскоши и искусственность жизни, — здесь простота жизненных
потребностей и бодрость нравственного мужества; там изнеженность мечтательности,
— здесь здоровая цельность разумных сил; там внутренняя тревожность духа, при
рассудочной уверенности в своем нравственном совершенстве, — у русского —
глубокая тишина и спокойствие внутреннего самосознания, при постоянной
недоверчивости к себе и при неограниченной требовательности нравственного
совершения; одним словом, там раздвоение духа, разделение мыслей, раздвоение
наук, раздвоение государства, раздвоение сословий, раздвоение общества,
раздвоение семейных прав и обязанностей;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70