– Само собой, обещать я ничего не могу, но сделаю все, что в моих силах.
Он встал. От долгого сидения костюм его измялся еще больше. Брюки были ему коротковаты, и вся его фигура, с головой, похожей на птичью, напоминала персонаж из басен Лафонтена. Но при всей его нескладности и уродливости в Траскере чувствовалось бесподобное достоинство человека, совершенно не интересующегося своей внешностью.
Эрик заколебался, не зная, продолжать ли разговор, но слова вырвались сами собой:
– В первый раз мне предлагают настоящее место. Вы, вероятно, по себе знаете, что при этом чувствуешь.
Траскер помолчал, склонив голову набок.
– Откровенно говоря – нет. Десять лет назад работы было сколько угодно, только выбирай. Теперь, конечно, все по-другому. И вы, начинающие, стали другими. Вы какие-то испуганные.
– А вы бы не испугались, видя сколько ученых сидит без работы?
– Пожалуй, но ведь как-то всегда кажется, что с тобой этого не может случиться. – Траскер усмехнулся. – Я не защищаю свою позицию, а только поясняю вам ее. Знаете, в детстве я еще застал в Балтиморе конку. Вы, конечно, никогда не видели конки?
– Нет.
– Ну, понятно. Живем мы с вами в одно время, но родились в разные исторические эпохи, и поэтому воспоминания у нас разные, так что, в сущности, мы живем в разных мирах. Я очень рад, что не живу в вашем. – Он протянул костлявую руку и снова улыбнулся. Зеленые глаза за стеклами очков повлажнели. – Во всяком случае, мне приятно, что я первый предложил вам работу. Дайте мне знать, когда у вас что-нибудь выяснится.
Попросив еще раз передать Хэвиленду привет, Траскер вышел. Эрика охватило горькое отчаяние – он понял, что как бы он отныне ни трудился, его будущее целиком зависит от Хэвиленда. Эрик решил не говорить Сабине об этом предложении, пока не выяснится, сможет ли он его принять.
В день, назначенный для испытания прибора, Эрик во избежание всяких ошибок решил не запечатывать его, пока Хэвиленд все не осмотрит, поэтому ему оставалось только сидеть и ждать. Минуты шли, но Хэвиленд не появлялся. От волнения у Эрика засосало под ложечкой. В десять тридцать из библиотеки пришел Фабермахер – он хотел присутствовать при испытании. Увидев, что оно еще не начиналось, Фабермахер очень удивился.
– Позвоните ему по телефону, – посоветовал он. – Может, что-нибудь случилось.
– Ничего не случилось, – зло сказал Эрик. – Он либо забыл, либо не желает приходить. Если он не явится в течение сорока минут, будет уже поздно начинать испытание – он всегда торопится к первому вечернему поезду.
Через полчаса, в одиннадцать, в лабораторию вошла молодая женщина. На секунду задержавшись на пороге, она окинула взглядом помещение и обоих молодых людей. Летний сквознячок, гулявший по коридорам, слегка развевал ее зеленое платье. У нее были рыжие волосы и величественная фигура.
– Это лаборатория доктора Хэвиленда? – требовательно спросила она, переводя взгляд с Эрика на Фабермахера, словно кто-то из них был виновен в отсутствии того, кого она искала.
– Да, – ответил Эрик, с надеждой приподнимаясь с места. – Он назначил вам здесь встречу? Он сегодня придет?
– Собственно, мы с ним не уславливались, – призналась она. – Но на прошлой неделе мы вместе ехали в поезде, и он сказал, что, может быть, заглянет сюда.
– Может быть? – горько повторил Эрик. – И больше он ничего не сказал?
– Но вы его ждете?
– Я надеюсь, что он придет, только и всего.
– Тогда я немного подожду, – спокойно заявила девушка. Крупными шагами перейдя комнату, она протянула ему руку в белой перчатке. От девушки исходил свежий, целомудренный аромат. – Меня зовут Эдна Мастерс. А вы, должно быть, ассистент Тони.
Очень спокойно она как бы потребовала, чтобы он ей представился. Эрика смутно раздражал ее властный тон, но тем не менее он назвал себя. Тогда она выжидательно обернулась к Фабермахеру. Но Фабермахер смотрел на нее, улыбаясь краешком рта, и молчал. Эрик увидел, как взгляды их на секунду встретились; Фабермахер с беспощадной жестокостью затягивал паузу. Глаза его стали холодными и колючими; потом он лениво моргнул и, отвернувшись, направился к окну. Эдна покраснела и нерешительно оглянулась на Эрика. От растерянности она сразу стала выглядеть очень юной, обиженной и беспомощной.
– Мисс Мастерс, это Хьюго Фабермахер. Хьюго, познакомьтесь с мисс Мастерс.
Фабермахер только кивнул в ответ. Эрику стало жаль девушку. Оскорбленная необъяснимой грубостью Фабермахера, она отвернулась к Эрику.
– Хэвиленд вовсе не назначал мне здесь встречи. На прошлой неделе я сказала, что мне хотелось бы посмотреть ее, – добавила она, словно ребенок, не понимающий, в чем он провинился, но обещающий впредь вести себя хорошо. – Я приехала в город на несколько дней и… – Она снова взглянула на Фабермахера. – Надеюсь, я вам не помешала?
– Нисколько, – ответил Эрик. – Мне все равно нечего делать до прихода Хэвиленда.
Присутствие этой девушки раздражало Эрика, но вместе с тем он ей невольно сочувствовал. Он не мог понять, что нашло на Фабермахера, который всегда был воплощенной любезностью.
Эрику ничего не оставалось делать, как показать ей лабораторию, но все время он настороженно прислушивался, не раздадутся ли за дверью шаги Хэвиленда.
В одиннадцать двадцать зазвонил телефон. Фабермахер встрепенулся, но прежде чем он успел тронуться с места, Эрик уже бросился к двери, иронически попросив его продолжить за него объяснения.
Звонил Хэвиленд.
– Это Горин? Сегодня я не смогу прийти. Мне очень жаль. У меня важные дела.
Прежде чем ответить, Эрик вытер окаменевшее лицо.
– Но у нас ведь все готово, – равным тоном сказал он. – Может быть, перенесем на завтра?
– Вряд ли я смогу. – Хэвиленд чуть-чуть повысил голос, начиная сердиться.
– Но это необходимо, – настаивал Эрик с тем же неестественным спокойствием. – Это ведь тоже очень важное дело. Джоб Траскер предложил мне поступить к нему на работу осенью, если мы к тому времени закончим опыт. Мне нужно с вами об этом поговорить.
– Но вы, конечно, ответили, что не можете принять его предложение.
– Ничего подобного. Я сказал, что мне нужно сначала переговорить с вами.
– Черт вас возьми, Горин! – по голосу чувствовалось, что Хэвиленд еле сдерживается. – Это не очень-то честно с вашей стороны.
Эрик немного помолчал. Он злобно уставился на телефонную трубку, но тон его не изменился.
– По-моему, это с вашей стороны нечестно отступать в последнюю минуту.
Настала долгая пауза, затем Хэвиленд устало сказал:
– Хорошо. Я приду завтра; нам давно уже надо кое о чем поговорить, и незачем это откладывать.
– А раз вы придете, – стоял на своем Эрик, – то мы заодно проведем испытание. Кстати, здесь вас ждет девушка… некая мисс Мастерс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Он встал. От долгого сидения костюм его измялся еще больше. Брюки были ему коротковаты, и вся его фигура, с головой, похожей на птичью, напоминала персонаж из басен Лафонтена. Но при всей его нескладности и уродливости в Траскере чувствовалось бесподобное достоинство человека, совершенно не интересующегося своей внешностью.
Эрик заколебался, не зная, продолжать ли разговор, но слова вырвались сами собой:
– В первый раз мне предлагают настоящее место. Вы, вероятно, по себе знаете, что при этом чувствуешь.
Траскер помолчал, склонив голову набок.
– Откровенно говоря – нет. Десять лет назад работы было сколько угодно, только выбирай. Теперь, конечно, все по-другому. И вы, начинающие, стали другими. Вы какие-то испуганные.
– А вы бы не испугались, видя сколько ученых сидит без работы?
– Пожалуй, но ведь как-то всегда кажется, что с тобой этого не может случиться. – Траскер усмехнулся. – Я не защищаю свою позицию, а только поясняю вам ее. Знаете, в детстве я еще застал в Балтиморе конку. Вы, конечно, никогда не видели конки?
– Нет.
– Ну, понятно. Живем мы с вами в одно время, но родились в разные исторические эпохи, и поэтому воспоминания у нас разные, так что, в сущности, мы живем в разных мирах. Я очень рад, что не живу в вашем. – Он протянул костлявую руку и снова улыбнулся. Зеленые глаза за стеклами очков повлажнели. – Во всяком случае, мне приятно, что я первый предложил вам работу. Дайте мне знать, когда у вас что-нибудь выяснится.
Попросив еще раз передать Хэвиленду привет, Траскер вышел. Эрика охватило горькое отчаяние – он понял, что как бы он отныне ни трудился, его будущее целиком зависит от Хэвиленда. Эрик решил не говорить Сабине об этом предложении, пока не выяснится, сможет ли он его принять.
В день, назначенный для испытания прибора, Эрик во избежание всяких ошибок решил не запечатывать его, пока Хэвиленд все не осмотрит, поэтому ему оставалось только сидеть и ждать. Минуты шли, но Хэвиленд не появлялся. От волнения у Эрика засосало под ложечкой. В десять тридцать из библиотеки пришел Фабермахер – он хотел присутствовать при испытании. Увидев, что оно еще не начиналось, Фабермахер очень удивился.
– Позвоните ему по телефону, – посоветовал он. – Может, что-нибудь случилось.
– Ничего не случилось, – зло сказал Эрик. – Он либо забыл, либо не желает приходить. Если он не явится в течение сорока минут, будет уже поздно начинать испытание – он всегда торопится к первому вечернему поезду.
Через полчаса, в одиннадцать, в лабораторию вошла молодая женщина. На секунду задержавшись на пороге, она окинула взглядом помещение и обоих молодых людей. Летний сквознячок, гулявший по коридорам, слегка развевал ее зеленое платье. У нее были рыжие волосы и величественная фигура.
– Это лаборатория доктора Хэвиленда? – требовательно спросила она, переводя взгляд с Эрика на Фабермахера, словно кто-то из них был виновен в отсутствии того, кого она искала.
– Да, – ответил Эрик, с надеждой приподнимаясь с места. – Он назначил вам здесь встречу? Он сегодня придет?
– Собственно, мы с ним не уславливались, – призналась она. – Но на прошлой неделе мы вместе ехали в поезде, и он сказал, что, может быть, заглянет сюда.
– Может быть? – горько повторил Эрик. – И больше он ничего не сказал?
– Но вы его ждете?
– Я надеюсь, что он придет, только и всего.
– Тогда я немного подожду, – спокойно заявила девушка. Крупными шагами перейдя комнату, она протянула ему руку в белой перчатке. От девушки исходил свежий, целомудренный аромат. – Меня зовут Эдна Мастерс. А вы, должно быть, ассистент Тони.
Очень спокойно она как бы потребовала, чтобы он ей представился. Эрика смутно раздражал ее властный тон, но тем не менее он назвал себя. Тогда она выжидательно обернулась к Фабермахеру. Но Фабермахер смотрел на нее, улыбаясь краешком рта, и молчал. Эрик увидел, как взгляды их на секунду встретились; Фабермахер с беспощадной жестокостью затягивал паузу. Глаза его стали холодными и колючими; потом он лениво моргнул и, отвернувшись, направился к окну. Эдна покраснела и нерешительно оглянулась на Эрика. От растерянности она сразу стала выглядеть очень юной, обиженной и беспомощной.
– Мисс Мастерс, это Хьюго Фабермахер. Хьюго, познакомьтесь с мисс Мастерс.
Фабермахер только кивнул в ответ. Эрику стало жаль девушку. Оскорбленная необъяснимой грубостью Фабермахера, она отвернулась к Эрику.
– Хэвиленд вовсе не назначал мне здесь встречи. На прошлой неделе я сказала, что мне хотелось бы посмотреть ее, – добавила она, словно ребенок, не понимающий, в чем он провинился, но обещающий впредь вести себя хорошо. – Я приехала в город на несколько дней и… – Она снова взглянула на Фабермахера. – Надеюсь, я вам не помешала?
– Нисколько, – ответил Эрик. – Мне все равно нечего делать до прихода Хэвиленда.
Присутствие этой девушки раздражало Эрика, но вместе с тем он ей невольно сочувствовал. Он не мог понять, что нашло на Фабермахера, который всегда был воплощенной любезностью.
Эрику ничего не оставалось делать, как показать ей лабораторию, но все время он настороженно прислушивался, не раздадутся ли за дверью шаги Хэвиленда.
В одиннадцать двадцать зазвонил телефон. Фабермахер встрепенулся, но прежде чем он успел тронуться с места, Эрик уже бросился к двери, иронически попросив его продолжить за него объяснения.
Звонил Хэвиленд.
– Это Горин? Сегодня я не смогу прийти. Мне очень жаль. У меня важные дела.
Прежде чем ответить, Эрик вытер окаменевшее лицо.
– Но у нас ведь все готово, – равным тоном сказал он. – Может быть, перенесем на завтра?
– Вряд ли я смогу. – Хэвиленд чуть-чуть повысил голос, начиная сердиться.
– Но это необходимо, – настаивал Эрик с тем же неестественным спокойствием. – Это ведь тоже очень важное дело. Джоб Траскер предложил мне поступить к нему на работу осенью, если мы к тому времени закончим опыт. Мне нужно с вами об этом поговорить.
– Но вы, конечно, ответили, что не можете принять его предложение.
– Ничего подобного. Я сказал, что мне нужно сначала переговорить с вами.
– Черт вас возьми, Горин! – по голосу чувствовалось, что Хэвиленд еле сдерживается. – Это не очень-то честно с вашей стороны.
Эрик немного помолчал. Он злобно уставился на телефонную трубку, но тон его не изменился.
– По-моему, это с вашей стороны нечестно отступать в последнюю минуту.
Настала долгая пауза, затем Хэвиленд устало сказал:
– Хорошо. Я приду завтра; нам давно уже надо кое о чем поговорить, и незачем это откладывать.
– А раз вы придете, – стоял на своем Эрик, – то мы заодно проведем испытание. Кстати, здесь вас ждет девушка… некая мисс Мастерс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167