На Бродвее царила оживленная утренняя суета.
Эрик не мог понять, что привело его вчера в такое отчаяние. Оно прошло бесследно, взамен появилось холодное, спокойное равнодушие, которое распространялось на все и на всех, за исключением Сабины.
Он пришел в лабораторию раньше Хэвиленда. Осмотревшись вокруг, он не нашел никаких следов работы, которую должен был сделать накануне Хэвиленд. На сегодня они назначили второе испытание прибора, но предварительно надо было по крайней мере один день посвятить подготовке. Вчерашний день пропал зря, – Эрик видел, что с пятницы никто даже не прикасался к прибору. Все было так, как они тогда оставили, только металлические поверхности покрывал тонкий слой пыли. Замазка «Апьезон», которой были временно скреплены некоторые стеклянные детали, уже затвердела. Блестящая поверхность ртути, налитой на дно манометра Мак-Леода, потускнела, потому что им уже несколько дней никто не пользовался. Чем же, собственно говоря, занимался Хэвиленд? Электронный контур, который он вычерчивал, по-прежнему лежал недоконченным. Бумага, приколотая к чертежной доске, уже посерела от пыли. Половина листа была исчерчена зигзагообразными линиями, кругами и прочими фигурами, обозначавшими элементы электронной лампы, но нового ничего не прибавилось.
На вчерашний день было намечено много работы, но Хэвиленд, видимо, даже пальцем не шевельнул. «Ничего удивительного, – мелькнуло в спокойном и холодном мозгу Эрика. – Ведь он думает, что у него впереди еще целый год».
Эрик быстро переоделся в рабочий комбинезон и, словно ничего не произошло и планы его нисколько не изменились, занялся подготовкой к расстановке сеток. Второе испытание будет проведено, несмотря ни на что, а потом они проведут и третье, и четвертое. Эрик теперь точно знал, как ему поступить и каким образом заставить Хэвиленда снова взяться за работу.
Хэвиленд пришел около половины одиннадцатого. Вместо обычной куртки и рабочих штанов на нем был темно-коричневый двубортный костюм и элегантная шляпа. Улыбнувшись Эрику, он бросил шляпу на чертежную доску.
– Ну что, нашел вас вчера Фокс? Он звонил мне вечером относительно вашей стипендии. Обсуждение прошло как по маслу – вопрос решен. Я посоветовал ему позвонить вам в общежитие.
– Вы же знаете, что я уже больше недели там не живу.
– Ах да, я и забыл. Ну, – он протянул руку, – поздравляю вас.
Эрик поглядел на протянутую руку и через секунду слегка коснулся ее.
– Спасибо. Я готовлю сетки для испытания. Вы приготовили вчера прокладки?
– Нет, не успел. Все утро я пытался придумать схему детектора, а потом мне надо было уйти. До отъезда мне необходимо сделать массу покупок.
– Понятно, – спокойно сказал Эрик, снова принимаясь за работу. – Все-таки я пока займусь этими сетками.
Он чувствовал, что Хэвиленд следит за ним с любопытством, но не хотел встречаться с ним взглядом.
– На вашем месте я бы не стал сейчас возиться с этим, – немного погодя сказал Хэвиленд дружеским, но несколько сдержанным тоном.
– Но ведь мы хотели увеличить интенсивность пучка?
– Да. Однако при существующих обстоятельствах это не к спеху.
– При каких обстоятельствах?
Хэвиленд отодвинул в сторону шляпу и сел на чертежный стол, лениво упершись одной ногой в стул. Повертев в руках карандаш, он швырнул его на стол.
– Что с вами такое, Горин? – спросил он. – Не могу сказать, чтобы я был в восторге от вашего тона. В чем дело?
Эрик неторопливо отложил в сторону работу.
– Я могу вам совершенно точно сказать, что со мной такое, – невозмутимо сказал он. – Я надеялся к осени сдать диссертацию. Ваши планы на лето вдребезги разбили все мои планы.
Хэвиленд покраснел, но не повысил голоса.
– Мне очень жаль, – сказал он. – Я старался возместить это стипендией.
– Это для меня не выход.
– Что ж, очень грустно, но ничего не поделаешь. У вас свои планы, а у меня свои. Терпеть не могу строить из себя начальника, – он нетерпеливо передернул плечами, – и все-таки считаться мы будем с моими планами. Мне очень жаль, но все, что я могу для вас сделать, – это только выразить свое сожаление.
С минуту они молча смотрели друг другу в глаза. Эрик отвернулся первым, но это было не поражение – он сознательно отказывался от дальнейших споров, как человек, уже изложивший противнику свои принципиальные убеждения.
– Вы спросили, что со мной такое. Теперь вы знаете.
Он снова принялся за работу, а Хэвиленд еще долго сидел неподвижно на столе, сохраняя непринужденно-изящную позу и задумчиво разглядывая свои руки.
«Почему я должен на него злиться, – размышлял Эрик. – Хэвиленд имеет полное право вести работу так, как ему нравится. Я должен радоваться, что он берет меня в помощники на любых условиях. Ведь он же сам отвечает за судьбу начатого им опыта. Но неужели я прошу так много? – спросил он себя с горечью. – Конечно, я могу уступить, но ведь и он тоже мог бы пойти на уступки!»
– Скверно, что вы так настроены, – с искренним сожалением сказал наконец Хэвиленд. – Я, право, очень огорчен.
– Но не настолько, чтоб изменить свои планы!
– Я бы не мог, если б даже и захотел. А я не хочу. Тем не менее давайте займемся делом. Вам сейчас не к чему возиться с сетками. Сначала я хочу испытать детектор.
Эрик встал и подошел к столу.
– Послушайте, не могли бы вы мне точно сказать, что еще остается сделать до того, как мы приступим к опыту? Это все, о чем я прошу. Может быть, мне нужно только убедиться, что мы все равно не закончили бы его к осени. Мне стало бы легче.
– Ладно, – не сразу сказал Хэвиленд. – Хотелось бы, чтобы вы, наконец, убедились в этом. Прежде всего, мы должны сделать в приборе такие приспособления, которые обеспечили бы нам максимальное количество нейтронов. Затем мы должны спроектировать и смонтировать детекторную схему, которая позволит нам установить присутствие нейтронов. После этого нужно все выверить и вымерить, чтобы знать, какое количество их составляет излучение, которое мы ищем, и какое – фон. Вот когда мы все это сделаем, тогда и начнем.
– Можно все это сделать за месяц? – спросил Эрик.
Хэвиленд пристально посмотрел на него и нахмурился – эта настойчивость стала его раздражать.
– Не знаю. Пожалуй. – Он взглянул на Эрика страдальческим взглядом и с горечью сказал; – Да, это можно сделать, если нам неизменно будет сопутствовать удача и если мы будем трудиться как волы.
– Хотите попробовать? Я готов.
– Нет, не хочу. – Хэвиленд отвернулся. – Я устал. У меня нет сил. Я не хочу рисковать. Можно так влезть в работу, что не разделаешься и через месяц. – Он встал со стола. – Я не позволю завлечь себя в эту ловушку. Нынешнее лето слишком много для меня значит, и я просто не имею права идти на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Эрик не мог понять, что привело его вчера в такое отчаяние. Оно прошло бесследно, взамен появилось холодное, спокойное равнодушие, которое распространялось на все и на всех, за исключением Сабины.
Он пришел в лабораторию раньше Хэвиленда. Осмотревшись вокруг, он не нашел никаких следов работы, которую должен был сделать накануне Хэвиленд. На сегодня они назначили второе испытание прибора, но предварительно надо было по крайней мере один день посвятить подготовке. Вчерашний день пропал зря, – Эрик видел, что с пятницы никто даже не прикасался к прибору. Все было так, как они тогда оставили, только металлические поверхности покрывал тонкий слой пыли. Замазка «Апьезон», которой были временно скреплены некоторые стеклянные детали, уже затвердела. Блестящая поверхность ртути, налитой на дно манометра Мак-Леода, потускнела, потому что им уже несколько дней никто не пользовался. Чем же, собственно говоря, занимался Хэвиленд? Электронный контур, который он вычерчивал, по-прежнему лежал недоконченным. Бумага, приколотая к чертежной доске, уже посерела от пыли. Половина листа была исчерчена зигзагообразными линиями, кругами и прочими фигурами, обозначавшими элементы электронной лампы, но нового ничего не прибавилось.
На вчерашний день было намечено много работы, но Хэвиленд, видимо, даже пальцем не шевельнул. «Ничего удивительного, – мелькнуло в спокойном и холодном мозгу Эрика. – Ведь он думает, что у него впереди еще целый год».
Эрик быстро переоделся в рабочий комбинезон и, словно ничего не произошло и планы его нисколько не изменились, занялся подготовкой к расстановке сеток. Второе испытание будет проведено, несмотря ни на что, а потом они проведут и третье, и четвертое. Эрик теперь точно знал, как ему поступить и каким образом заставить Хэвиленда снова взяться за работу.
Хэвиленд пришел около половины одиннадцатого. Вместо обычной куртки и рабочих штанов на нем был темно-коричневый двубортный костюм и элегантная шляпа. Улыбнувшись Эрику, он бросил шляпу на чертежную доску.
– Ну что, нашел вас вчера Фокс? Он звонил мне вечером относительно вашей стипендии. Обсуждение прошло как по маслу – вопрос решен. Я посоветовал ему позвонить вам в общежитие.
– Вы же знаете, что я уже больше недели там не живу.
– Ах да, я и забыл. Ну, – он протянул руку, – поздравляю вас.
Эрик поглядел на протянутую руку и через секунду слегка коснулся ее.
– Спасибо. Я готовлю сетки для испытания. Вы приготовили вчера прокладки?
– Нет, не успел. Все утро я пытался придумать схему детектора, а потом мне надо было уйти. До отъезда мне необходимо сделать массу покупок.
– Понятно, – спокойно сказал Эрик, снова принимаясь за работу. – Все-таки я пока займусь этими сетками.
Он чувствовал, что Хэвиленд следит за ним с любопытством, но не хотел встречаться с ним взглядом.
– На вашем месте я бы не стал сейчас возиться с этим, – немного погодя сказал Хэвиленд дружеским, но несколько сдержанным тоном.
– Но ведь мы хотели увеличить интенсивность пучка?
– Да. Однако при существующих обстоятельствах это не к спеху.
– При каких обстоятельствах?
Хэвиленд отодвинул в сторону шляпу и сел на чертежный стол, лениво упершись одной ногой в стул. Повертев в руках карандаш, он швырнул его на стол.
– Что с вами такое, Горин? – спросил он. – Не могу сказать, чтобы я был в восторге от вашего тона. В чем дело?
Эрик неторопливо отложил в сторону работу.
– Я могу вам совершенно точно сказать, что со мной такое, – невозмутимо сказал он. – Я надеялся к осени сдать диссертацию. Ваши планы на лето вдребезги разбили все мои планы.
Хэвиленд покраснел, но не повысил голоса.
– Мне очень жаль, – сказал он. – Я старался возместить это стипендией.
– Это для меня не выход.
– Что ж, очень грустно, но ничего не поделаешь. У вас свои планы, а у меня свои. Терпеть не могу строить из себя начальника, – он нетерпеливо передернул плечами, – и все-таки считаться мы будем с моими планами. Мне очень жаль, но все, что я могу для вас сделать, – это только выразить свое сожаление.
С минуту они молча смотрели друг другу в глаза. Эрик отвернулся первым, но это было не поражение – он сознательно отказывался от дальнейших споров, как человек, уже изложивший противнику свои принципиальные убеждения.
– Вы спросили, что со мной такое. Теперь вы знаете.
Он снова принялся за работу, а Хэвиленд еще долго сидел неподвижно на столе, сохраняя непринужденно-изящную позу и задумчиво разглядывая свои руки.
«Почему я должен на него злиться, – размышлял Эрик. – Хэвиленд имеет полное право вести работу так, как ему нравится. Я должен радоваться, что он берет меня в помощники на любых условиях. Ведь он же сам отвечает за судьбу начатого им опыта. Но неужели я прошу так много? – спросил он себя с горечью. – Конечно, я могу уступить, но ведь и он тоже мог бы пойти на уступки!»
– Скверно, что вы так настроены, – с искренним сожалением сказал наконец Хэвиленд. – Я, право, очень огорчен.
– Но не настолько, чтоб изменить свои планы!
– Я бы не мог, если б даже и захотел. А я не хочу. Тем не менее давайте займемся делом. Вам сейчас не к чему возиться с сетками. Сначала я хочу испытать детектор.
Эрик встал и подошел к столу.
– Послушайте, не могли бы вы мне точно сказать, что еще остается сделать до того, как мы приступим к опыту? Это все, о чем я прошу. Может быть, мне нужно только убедиться, что мы все равно не закончили бы его к осени. Мне стало бы легче.
– Ладно, – не сразу сказал Хэвиленд. – Хотелось бы, чтобы вы, наконец, убедились в этом. Прежде всего, мы должны сделать в приборе такие приспособления, которые обеспечили бы нам максимальное количество нейтронов. Затем мы должны спроектировать и смонтировать детекторную схему, которая позволит нам установить присутствие нейтронов. После этого нужно все выверить и вымерить, чтобы знать, какое количество их составляет излучение, которое мы ищем, и какое – фон. Вот когда мы все это сделаем, тогда и начнем.
– Можно все это сделать за месяц? – спросил Эрик.
Хэвиленд пристально посмотрел на него и нахмурился – эта настойчивость стала его раздражать.
– Не знаю. Пожалуй. – Он взглянул на Эрика страдальческим взглядом и с горечью сказал; – Да, это можно сделать, если нам неизменно будет сопутствовать удача и если мы будем трудиться как волы.
– Хотите попробовать? Я готов.
– Нет, не хочу. – Хэвиленд отвернулся. – Я устал. У меня нет сил. Я не хочу рисковать. Можно так влезть в работу, что не разделаешься и через месяц. – Он встал со стола. – Я не позволю завлечь себя в эту ловушку. Нынешнее лето слишком много для меня значит, и я просто не имею права идти на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167