Это ни для кого не секрет. Вы будете ежедневно общаться с первыми лицами нашего государства и узнаете много такого, от чего у вас голова пойдет кругом. Я могу вырвать вас из унылой, однообразной среды, где вы прозябаете, позволить вам заглянуть в наше славное прошлое, в те дни, когда волшебники-императоры попирали ногами весь мир. Вы и сами сможете сделаться частью нашей великой истории. К примеру, когда мы одержим победу в нынешней войне, в Америке будет заново открыто представительство Министерства по делам колоний, и нам потребуются толковые люди, которые смогут диктовать колониям нашу волю. Говорят, там можно приобрести обширные владения, госпожа Джонс, территории, на которых пока что обитают только дикие звери да горстка туземцев. Только представьте — вы станете знатной леди…
Тут Китти отошла в сторону. Его протянутая рука повисла в воздухе.
— Спасибо, но, думаю, мне это не подойдет.
Натаниэль насупился:
— Жаль. Так как насчет моего первоначального предложения? Вы согласны?
— Я хочу поговорить с Якобом.
— Да вот же он стоит.
Волшебник небрежно отошел на несколько шагов. Я тоже отступил подальше. Девушка придвинулась поближе к Гирнеку.
— С тобой точно все в порядке? — шепнула она. — Ты такой молчаливый…
Фолиот отпустил его горло, но пошевелил когтями у него перед носом в качестве сдержанного напоминания. Парень слабо кивнул:
— Со мной все отлично. Отлично.
— Я собираюсь принять предложение мистера Мэндрейка. Ты ничего не хочешь сказать?
Слабая-слабая улыбка.
— Нет-нет, Кэтлин. Ты можешь ему довериться.
Она поколебалась, кивнула, обернулась:
— Ну, хорошо. Мистер Мэндрейк, я так понимаю, что вы не хотите медлить ни минуты. Где ваша машина? Я отвезу вас туда, где посох.
Во время путешествия Натаниэль представлял собой беспорядочное смешение эмоций. На его лице одновременно отражались восторг, возбуждение и нескрываемый страх — в целом довольно неаппетитное зрелище. На месте ему не сиделось — он ерзал, то и дело оборачивался, чтобы взглянуть в заднее окно на проносящиеся мимо городские огни. С девушкой он обращался с навязчивой любезностью и в то же время с почти неприкрытым пренебрежением, то забрасывал ее вопросами, то переходил на завуалированные угрозы. Все остальные пассажиры, в отличие от него, были суровы и сдержанны. Гирнек и Китти напряженно смотрели вперед (у Гирнека по-прежнему висел на шее фолиот). Шофер, отделенный от нас стеклом, был просто виртуозом бесстрастности. Я же, хотя и был вынужден из-за недостатка места обернуться стоической морской свинкой, зажатой между ногой девушки и бардачком, держался, как всегда, с достоинством.
Мы степенно катили по ночному Лондону. На улицах не было ни души. Звезды над крышами начали мало-помалу гаснуть — стремительно приближался рассвет. Монотонно гудел мотор. Четыре красных огонька, невидимые Натаниэлю, подпрыгивали и раскачивались над самой крышей машины.
Девушка, в противоположность моему хозяину, вела себя очень сдержанно. Мне пришло в голову: она, должно быть, знает, что он ее обманет, — посмотрим правде в глаза, чтобы догадаться об этом, не надо обладать разумом джинна. И тем не менее она спокойно ехала навстречу своей судьбе. Морская свинка грустно покачала головой. Я более, чем когда-либо, восхищался решимостью Китти — и тем, с каким благородством она ее проявляла. Вот она, свобода воли! Я не могу себе позволить подобной роскоши в этом мире.
Повинуясь указаниям девушки, мы проехали на юг через центр города, пересекли реку и очутились в бедном районе, застроенном мелкими фабриками и скромными магазинчиками, вокруг которых теснились обветшавшие доходные дома, в основном трехэтажные. На улицах уже появились первые пешеходы, которые, сутулясь, торопились на работу. Мимо проплыла пара полуафритов и один дородный бес-посланец, с трудом волочащий гигантский сверток. Наконец мы свернули на узкую улочку с булыжной мостовой, которая проходила под низкой аркой и упиралась в заброшенные конюшни.
— Здесь.
Девушка постучала в стеклянную перегородку. Деревянная колода припарковала машину у тротуара и застыла, ожидая приказов. Остальные вышли, окоченевшие и продрогшие от утреннего холодка. Морская свинка расправила свою сущность и снова приняла облик Птолемея. Я огляделся и увидел зависшие вдалеке следящие шары.
По обе стороны от нас тянулись ряды узких беленых домиков, где раньше обитали кучеры. Тут и теперь кто-то жил, но в целом квартал выглядел несколько заброшенным. Девушка, не говоря ни слова, направилась к ступенькам, ведущим вниз, к двери подвала. Натаниэль, подталкивая перед собой Гирнека, последовал за ней. Я замыкал шествие.
Хозяин обернулся ко мне и сказал через плечо:
— Если она выкинет какой-нибудь фокус, убей ее.
— Нельзя ли уточнить? — осведомился я. — Какой именно фокус? Фокусы с картами или индийской веревкой считаются?
Он смерил меня убийственным взглядом.
— Все, что может нарушить мое соглашение с ней, все, что может причинить мне вред или способствовать ее бегству. Так ясно?
— Как божий день!
Девушка пошарила в темноте у двери и вытащила из какой-то щели ключ. Мгновением позже дверь со скрипом распахнулась. Не говоря ни слова, Китти переступила порог. Мы трое ввалились следом.
В течение некоторого времени мы петляли друг за другом по каким-то подвальным помещениям: Китти, Гирнек, Натаниэль и я словно плясали какую-то медленную и унылую летку-енку. Девушка, по всей видимости, хорошо знала дорогу. Она периодически щелкала выключателями, пригибалась перед низкими дверными проемами, в которых мы, остальные, стукались лбами, и ни разу не оглянулась назад. Это был настоящий лабиринт. Я даже начал подумывать о том, не уместнее ли сменить облик на минотавра.
Оглядываясь назад, я неизменно видел отсвет как минимум одного шара, летящего следом. За нами по-прежнему наблюдали издалека.
Когда девушка наконец остановились, мы очутились в небольшом боковом ответвлении главного подвала. Она включила хилую лампочку. Помещение было пустым, если не считать поленницы в дальнем углу. С потолка капала вода и ручейками расползалась по полу. Натаниэль сморщил нос.
— Ну? — бросил он. — Я ничего не вижу. Девчонка подошла к поленнице и ткнула ногой куда-то под бревна. Раздался скрип, и часть кирпичной стены медленно отошла в сторону, открыв зияющий черный провал.
— Стойте где стоите! Не входите туда.
Мой хозяин впервые оставил Гирнека одного, поспешно подошел и встал между Китти и потайной дверью.
— Бартимеус, войди внутрь и доложи о том, что ты там увидишь. Если посох там, принеси его мне.
Я приблизился к двери — куда более опасливо, чем то мне свойственно. Я окружил себя Щитом на случай, если внутри подстерегают какие-либо ловушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Тут Китти отошла в сторону. Его протянутая рука повисла в воздухе.
— Спасибо, но, думаю, мне это не подойдет.
Натаниэль насупился:
— Жаль. Так как насчет моего первоначального предложения? Вы согласны?
— Я хочу поговорить с Якобом.
— Да вот же он стоит.
Волшебник небрежно отошел на несколько шагов. Я тоже отступил подальше. Девушка придвинулась поближе к Гирнеку.
— С тобой точно все в порядке? — шепнула она. — Ты такой молчаливый…
Фолиот отпустил его горло, но пошевелил когтями у него перед носом в качестве сдержанного напоминания. Парень слабо кивнул:
— Со мной все отлично. Отлично.
— Я собираюсь принять предложение мистера Мэндрейка. Ты ничего не хочешь сказать?
Слабая-слабая улыбка.
— Нет-нет, Кэтлин. Ты можешь ему довериться.
Она поколебалась, кивнула, обернулась:
— Ну, хорошо. Мистер Мэндрейк, я так понимаю, что вы не хотите медлить ни минуты. Где ваша машина? Я отвезу вас туда, где посох.
Во время путешествия Натаниэль представлял собой беспорядочное смешение эмоций. На его лице одновременно отражались восторг, возбуждение и нескрываемый страх — в целом довольно неаппетитное зрелище. На месте ему не сиделось — он ерзал, то и дело оборачивался, чтобы взглянуть в заднее окно на проносящиеся мимо городские огни. С девушкой он обращался с навязчивой любезностью и в то же время с почти неприкрытым пренебрежением, то забрасывал ее вопросами, то переходил на завуалированные угрозы. Все остальные пассажиры, в отличие от него, были суровы и сдержанны. Гирнек и Китти напряженно смотрели вперед (у Гирнека по-прежнему висел на шее фолиот). Шофер, отделенный от нас стеклом, был просто виртуозом бесстрастности. Я же, хотя и был вынужден из-за недостатка места обернуться стоической морской свинкой, зажатой между ногой девушки и бардачком, держался, как всегда, с достоинством.
Мы степенно катили по ночному Лондону. На улицах не было ни души. Звезды над крышами начали мало-помалу гаснуть — стремительно приближался рассвет. Монотонно гудел мотор. Четыре красных огонька, невидимые Натаниэлю, подпрыгивали и раскачивались над самой крышей машины.
Девушка, в противоположность моему хозяину, вела себя очень сдержанно. Мне пришло в голову: она, должно быть, знает, что он ее обманет, — посмотрим правде в глаза, чтобы догадаться об этом, не надо обладать разумом джинна. И тем не менее она спокойно ехала навстречу своей судьбе. Морская свинка грустно покачала головой. Я более, чем когда-либо, восхищался решимостью Китти — и тем, с каким благородством она ее проявляла. Вот она, свобода воли! Я не могу себе позволить подобной роскоши в этом мире.
Повинуясь указаниям девушки, мы проехали на юг через центр города, пересекли реку и очутились в бедном районе, застроенном мелкими фабриками и скромными магазинчиками, вокруг которых теснились обветшавшие доходные дома, в основном трехэтажные. На улицах уже появились первые пешеходы, которые, сутулясь, торопились на работу. Мимо проплыла пара полуафритов и один дородный бес-посланец, с трудом волочащий гигантский сверток. Наконец мы свернули на узкую улочку с булыжной мостовой, которая проходила под низкой аркой и упиралась в заброшенные конюшни.
— Здесь.
Девушка постучала в стеклянную перегородку. Деревянная колода припарковала машину у тротуара и застыла, ожидая приказов. Остальные вышли, окоченевшие и продрогшие от утреннего холодка. Морская свинка расправила свою сущность и снова приняла облик Птолемея. Я огляделся и увидел зависшие вдалеке следящие шары.
По обе стороны от нас тянулись ряды узких беленых домиков, где раньше обитали кучеры. Тут и теперь кто-то жил, но в целом квартал выглядел несколько заброшенным. Девушка, не говоря ни слова, направилась к ступенькам, ведущим вниз, к двери подвала. Натаниэль, подталкивая перед собой Гирнека, последовал за ней. Я замыкал шествие.
Хозяин обернулся ко мне и сказал через плечо:
— Если она выкинет какой-нибудь фокус, убей ее.
— Нельзя ли уточнить? — осведомился я. — Какой именно фокус? Фокусы с картами или индийской веревкой считаются?
Он смерил меня убийственным взглядом.
— Все, что может нарушить мое соглашение с ней, все, что может причинить мне вред или способствовать ее бегству. Так ясно?
— Как божий день!
Девушка пошарила в темноте у двери и вытащила из какой-то щели ключ. Мгновением позже дверь со скрипом распахнулась. Не говоря ни слова, Китти переступила порог. Мы трое ввалились следом.
В течение некоторого времени мы петляли друг за другом по каким-то подвальным помещениям: Китти, Гирнек, Натаниэль и я словно плясали какую-то медленную и унылую летку-енку. Девушка, по всей видимости, хорошо знала дорогу. Она периодически щелкала выключателями, пригибалась перед низкими дверными проемами, в которых мы, остальные, стукались лбами, и ни разу не оглянулась назад. Это был настоящий лабиринт. Я даже начал подумывать о том, не уместнее ли сменить облик на минотавра.
Оглядываясь назад, я неизменно видел отсвет как минимум одного шара, летящего следом. За нами по-прежнему наблюдали издалека.
Когда девушка наконец остановились, мы очутились в небольшом боковом ответвлении главного подвала. Она включила хилую лампочку. Помещение было пустым, если не считать поленницы в дальнем углу. С потолка капала вода и ручейками расползалась по полу. Натаниэль сморщил нос.
— Ну? — бросил он. — Я ничего не вижу. Девчонка подошла к поленнице и ткнула ногой куда-то под бревна. Раздался скрип, и часть кирпичной стены медленно отошла в сторону, открыв зияющий черный провал.
— Стойте где стоите! Не входите туда.
Мой хозяин впервые оставил Гирнека одного, поспешно подошел и встал между Китти и потайной дверью.
— Бартимеус, войди внутрь и доложи о том, что ты там увидишь. Если посох там, принеси его мне.
Я приблизился к двери — куда более опасливо, чем то мне свойственно. Я окружил себя Щитом на случай, если внутри подстерегают какие-либо ловушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136