он
лежит с торчащей в горле стрелой на снегу, между двумя убийцами, которых
он, защищаясь, прикончил, а дальше, уже почти за гробницей, виднеется
удаляющаяся фигура всадника - Джефри Стоукса.
Пока Сайсели, шепча молитву за упокой души, смотрела на эту
заброшенную могилу, Томас Болл услышал нечто, заставившее его
насторожиться.
- Что там такое? - спросил Джекоб Смит, заметив, как изменилось
выражение его лица.
- Мчатся во всю прыть кони, много коней, мастер, - ответил он. - Да,
и на них всадники. Послушайте.
Все прислушались и теперь тоже услыхали конский топот и крики людей.
- Живей, живей, - сказал Болл, - за мною! Я знаю, где мы сможем
укрыться. - И он указал им дорогу к густой высокой поросли терна и бука,
находившейся на расстоянии около двухсот ярдов под сенью нескольких
высоких дубов у перекрестка, где сходились четыре проселочных дороги.
Всякий садовод знает, что, когда буковые деревья еще молоды, листья их
осенью и зимой словно присасываются к веткам. Вот почему эта поросль стала
очень густой и могла совершенно укрыть их.
Едва успели они остановиться в своем укрытии, как необычное зрелище
предстало им в багряном свете заката. По дороге - не той, по которой ехали
они, а другой, с противоположной стороны, огибавшей Королевский курган, -
то скрываясь за деревьями, то показываясь вновь, мчался на сером коне
высокий всадник в доспехах и с ним другой - в кожаном камзоле на черной
лошади, а за ним на расстоянии не более чем в сто ярдов показался
разношерстный отряд преследователей.
- Бежавшие пленники и погоня, - пробормотал Болл, но Сайсели не
обратила внимания на его слова. Во внешности всадника на сером коне
почудилось ей нечто столь знакомое, что сердце едва не выпрыгнуло из ее
груди.
Она нагнулась над головой своей лошади, глядя во все глаза. Теперь
оба всадника почти поравнялись с их кустарником, и тот, что был в
доспехах, обернувшись к своему спутнику, весело крикнул:
- Они отстают! Мы от них ускользнем, Джефри!
Сайсели увидела его лицо.
- Кристофер! - крикнула она. - Кристофер!
Еще мгновение - и они промчались бы мимо, но до Кристофера, ибо то
был он, долетел звук этого голоса, который он так хорошо помнил. Взором,
обостренным любовью и страхом, она увидела, что он задержал коня. Она
услышала, как он что-то крикнул Джефри, и тот ответил недовольным,
встревоженным тоном. Они колебались, медлили на открытом пространстве
перед порослью.
Кристофер попытался повернуть, затем увидел, что преследователи
приближаются, и, когда они уже почти настигали его, с громким криком
устремился вперед, чтобы опередить их. Слишком поздно! Оба всадника
проскакали еще сотню ярдов вверх по косогору, но их окружили, и на гребне
холма, видимо, завязалась схватка, ибо мечи так и засверкали в лучах
заходящего солнца. Преследователи набросились на всадников, как свора псов
на загнанную лисицу. Все умчались вниз - скрылись из глаз.
Сайсели, обезумев, пыталась ринуться вслед за ними, но ее удержали.
Наконец все смолкло, и Томас Болл, спешившись, прокрался на дорогу.
Минут через десять он возвратился.
- Все умчались, - сказал он. - О, он погиб! - простонала Сайсели. -
Это проклятое место отняло у меня и отца и мужа.
- А я думаю, что он жив, - ответил Болл. - Нет ни крови, ни признаков
того, чтобы кого-то уносили. Он уехал верхом на своем коне. Но какое все
же несчастье, что небу не угодно вразумить женщин и научить их молчать,
когда следует!
17. ЖИЗНЬ ИЛИ ЧЕСТЬ
День едва занимался, когда, наконец, измученные душевно и физически,
Сайсели и ее спутники подъехали на своих спотыкающихся от усталости конях
к воротам Блосхолмской обители.
- Дал бы бог, чтобы монашки находились еще здесь, - сказала Эмлин,
державшая ребенка. - Если их выгнали и моя госпожа должна будет ехать
дальше, я боюсь, что она не выдержит. Стучи сильней, Томас: старик
садовник глух как пень.
Болл повиновался и стучал так добросовестно, что вскоре решетка в
воротах открылась и дрожащий женский голос спросил, кто там.
- Это сама мать Матильда, - сказала Эмлин и, соскочив с коня,
подбежала к решетке и стала через нее разговаривать с настоятельницей.
Подошли другие монахини и общими силами открыли одну половину
огромных ворот, так как садовник не смог или не захотел встать.
Путешественники въехали во двор и, когда монахини поняли, что Сайсели
действительно возвратилась, ее приняли с распростертыми объятиями. Но от
усталости Сайсели едва могла произнести хоть одно слово, поэтому ее
заставили выпить чашку молока и отвели в их прежнюю комнату, где она
тотчас уснула. Проснулась она около девяти и увидела, что Эмлин,
выглядевшая немногим лучше ее, уже встала и разговаривает с матерью
Матильдой.
- О, - вскричала Сайсели, когда вспомнила обо всем, - не слышно ли
чего-нибудь о моем муже?
Они покачали головой, настоятельница сказала:
- Сперва, дорогая, ты должна поесть, а потом мы сообщим тебе то
немногое, что удалось узнать.
Она поела, так как ей необходимо было подкрепить силы, и, пока Эмлин
помогала ей одеваться, узнала все новости. Их было действительно немного -
лишь подтверждение того, что сообщили жители Болот, а именно, что
аббатство укреплено и охраняется пришельцами-мятежниками с севера или
иностранцами, а сам настоятель, видимо, уехал.
Болл, который уже выходил разведать положение, сообщил со слов одного
встречного, что ночью через деревню промчался конный отряд, но никаких
подробностей узнать не удалось, ибо даже если он действительно промчался
ночью, ливень смыл все следы конских копыт. К тому же в то неспокойное
время люди часто ездили в разные места под покровом темноты, и никто не
мог сказать, имел ли этот отряд какое-нибудь отношение к тому, который они
видели в лесу: тот ведь мог направиться совсем другой дорогой.
Когда Сайсели была готова, они сошли вниз и в комнате матери Матильды
застали поджидавших их Джекоба Смита и Томаса Болла.
- Леди Харфлит, - сказал Джекоб с видом человека, не желающего терять
даром времени, - положение таково. До сих пор никто еще не знает, что вы
здесь, - садовника и его жену мы никуда не выпускаем. Но, как только в
аббатстве об этом прослышат, можно будет опасаться нападения, а здесь
обороняться невозможно. У вас же в Шефтоне дело обстоит иначе: там,
говорят, имеется глубокий ров с подъемным мостом и все прочее. Поэтому вам
нужно немедленно отправиться в Шефтон, если возможно - незамеченной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
лежит с торчащей в горле стрелой на снегу, между двумя убийцами, которых
он, защищаясь, прикончил, а дальше, уже почти за гробницей, виднеется
удаляющаяся фигура всадника - Джефри Стоукса.
Пока Сайсели, шепча молитву за упокой души, смотрела на эту
заброшенную могилу, Томас Болл услышал нечто, заставившее его
насторожиться.
- Что там такое? - спросил Джекоб Смит, заметив, как изменилось
выражение его лица.
- Мчатся во всю прыть кони, много коней, мастер, - ответил он. - Да,
и на них всадники. Послушайте.
Все прислушались и теперь тоже услыхали конский топот и крики людей.
- Живей, живей, - сказал Болл, - за мною! Я знаю, где мы сможем
укрыться. - И он указал им дорогу к густой высокой поросли терна и бука,
находившейся на расстоянии около двухсот ярдов под сенью нескольких
высоких дубов у перекрестка, где сходились четыре проселочных дороги.
Всякий садовод знает, что, когда буковые деревья еще молоды, листья их
осенью и зимой словно присасываются к веткам. Вот почему эта поросль стала
очень густой и могла совершенно укрыть их.
Едва успели они остановиться в своем укрытии, как необычное зрелище
предстало им в багряном свете заката. По дороге - не той, по которой ехали
они, а другой, с противоположной стороны, огибавшей Королевский курган, -
то скрываясь за деревьями, то показываясь вновь, мчался на сером коне
высокий всадник в доспехах и с ним другой - в кожаном камзоле на черной
лошади, а за ним на расстоянии не более чем в сто ярдов показался
разношерстный отряд преследователей.
- Бежавшие пленники и погоня, - пробормотал Болл, но Сайсели не
обратила внимания на его слова. Во внешности всадника на сером коне
почудилось ей нечто столь знакомое, что сердце едва не выпрыгнуло из ее
груди.
Она нагнулась над головой своей лошади, глядя во все глаза. Теперь
оба всадника почти поравнялись с их кустарником, и тот, что был в
доспехах, обернувшись к своему спутнику, весело крикнул:
- Они отстают! Мы от них ускользнем, Джефри!
Сайсели увидела его лицо.
- Кристофер! - крикнула она. - Кристофер!
Еще мгновение - и они промчались бы мимо, но до Кристофера, ибо то
был он, долетел звук этого голоса, который он так хорошо помнил. Взором,
обостренным любовью и страхом, она увидела, что он задержал коня. Она
услышала, как он что-то крикнул Джефри, и тот ответил недовольным,
встревоженным тоном. Они колебались, медлили на открытом пространстве
перед порослью.
Кристофер попытался повернуть, затем увидел, что преследователи
приближаются, и, когда они уже почти настигали его, с громким криком
устремился вперед, чтобы опередить их. Слишком поздно! Оба всадника
проскакали еще сотню ярдов вверх по косогору, но их окружили, и на гребне
холма, видимо, завязалась схватка, ибо мечи так и засверкали в лучах
заходящего солнца. Преследователи набросились на всадников, как свора псов
на загнанную лисицу. Все умчались вниз - скрылись из глаз.
Сайсели, обезумев, пыталась ринуться вслед за ними, но ее удержали.
Наконец все смолкло, и Томас Болл, спешившись, прокрался на дорогу.
Минут через десять он возвратился.
- Все умчались, - сказал он. - О, он погиб! - простонала Сайсели. -
Это проклятое место отняло у меня и отца и мужа.
- А я думаю, что он жив, - ответил Болл. - Нет ни крови, ни признаков
того, чтобы кого-то уносили. Он уехал верхом на своем коне. Но какое все
же несчастье, что небу не угодно вразумить женщин и научить их молчать,
когда следует!
17. ЖИЗНЬ ИЛИ ЧЕСТЬ
День едва занимался, когда, наконец, измученные душевно и физически,
Сайсели и ее спутники подъехали на своих спотыкающихся от усталости конях
к воротам Блосхолмской обители.
- Дал бы бог, чтобы монашки находились еще здесь, - сказала Эмлин,
державшая ребенка. - Если их выгнали и моя госпожа должна будет ехать
дальше, я боюсь, что она не выдержит. Стучи сильней, Томас: старик
садовник глух как пень.
Болл повиновался и стучал так добросовестно, что вскоре решетка в
воротах открылась и дрожащий женский голос спросил, кто там.
- Это сама мать Матильда, - сказала Эмлин и, соскочив с коня,
подбежала к решетке и стала через нее разговаривать с настоятельницей.
Подошли другие монахини и общими силами открыли одну половину
огромных ворот, так как садовник не смог или не захотел встать.
Путешественники въехали во двор и, когда монахини поняли, что Сайсели
действительно возвратилась, ее приняли с распростертыми объятиями. Но от
усталости Сайсели едва могла произнести хоть одно слово, поэтому ее
заставили выпить чашку молока и отвели в их прежнюю комнату, где она
тотчас уснула. Проснулась она около девяти и увидела, что Эмлин,
выглядевшая немногим лучше ее, уже встала и разговаривает с матерью
Матильдой.
- О, - вскричала Сайсели, когда вспомнила обо всем, - не слышно ли
чего-нибудь о моем муже?
Они покачали головой, настоятельница сказала:
- Сперва, дорогая, ты должна поесть, а потом мы сообщим тебе то
немногое, что удалось узнать.
Она поела, так как ей необходимо было подкрепить силы, и, пока Эмлин
помогала ей одеваться, узнала все новости. Их было действительно немного -
лишь подтверждение того, что сообщили жители Болот, а именно, что
аббатство укреплено и охраняется пришельцами-мятежниками с севера или
иностранцами, а сам настоятель, видимо, уехал.
Болл, который уже выходил разведать положение, сообщил со слов одного
встречного, что ночью через деревню промчался конный отряд, но никаких
подробностей узнать не удалось, ибо даже если он действительно промчался
ночью, ливень смыл все следы конских копыт. К тому же в то неспокойное
время люди часто ездили в разные места под покровом темноты, и никто не
мог сказать, имел ли этот отряд какое-нибудь отношение к тому, который они
видели в лесу: тот ведь мог направиться совсем другой дорогой.
Когда Сайсели была готова, они сошли вниз и в комнате матери Матильды
застали поджидавших их Джекоба Смита и Томаса Болла.
- Леди Харфлит, - сказал Джекоб с видом человека, не желающего терять
даром времени, - положение таково. До сих пор никто еще не знает, что вы
здесь, - садовника и его жену мы никуда не выпускаем. Но, как только в
аббатстве об этом прослышат, можно будет опасаться нападения, а здесь
обороняться невозможно. У вас же в Шефтоне дело обстоит иначе: там,
говорят, имеется глубокий ров с подъемным мостом и все прочее. Поэтому вам
нужно немедленно отправиться в Шефтон, если возможно - незамеченной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83