- Посвети, девочке, Кристофер, - сказал сэр Джон, который смотрел в
огонь, погрузившись в свои мысли.
Схватив одну из двух свечей, Кристофер бросился за Сайсели, как
гончая за кроликом, и вскоре они оба вышли в дверь и пошли по
начинающемуся за ней длинному коридору. На повороте они остановились, и
еще раз он безмолвно обнял ее своими длинными руками.
- Вы не забудете меня, даже если нам придется расстаться? -
всхлипывала Сайсели.
- Нет, голубка, - ответил он. - Мы расстаемся ненадолго, так как
господь отдал нас друг другу. Ваш отец не думает того, что говорит, а
сегодня он расстроен, но потом смягчится. Если же нет, мы сами подумаем о
самих себе. У меня одна-две быстрых лошади. Смогли бы вы поехать на одной
из них?
- Я всегда любила ездить верхом, - ответила она многозначительно.
- Хорошо. Тогда вы никогда не попадете в хлев к этой свинье, так как
сперва я ее заколю. У меня есть друзья и в Шотландии и во Франции. Что вы
предпочитаете?
- Говорят, что воздух Франции мягче. Теперь уходите от меня, а то он
пойдет искать нас.
И они оторвались друг от друга.
- Вашей кормилице Эмлин можно доверять, - быстро сказал он. - И она
очень любит меня. Если будет нужно, дайте мне знать через нее.
- Ах, - ответила она, - непременно. - И ускользнула от него как
призрак.
- Ты ждал восхода луны? - спросил сэр Джон, взглянув из под мохнатых
бровей на Кристофера, когда он вернулся.
- Нет, сэр, но коридоры в вашем старом доме удивительно длинны, и я
повернул не в ту сторону, проходя по ним.
- О! - сказал сэр Джон. - У тебя изумительная способность
поворачивать не в ту сторону; впрочем, расставаться, конечно, не легко.
Теперь ты понимаешь, что вы виделись в последний раз?
- Я понимаю, что вы это говорите, сэр.
- Надеюсь, что я могу и думать так. Послушай, Кристофер, - добавил он
строго, но ласково, - поверь мне, ты мне нравишься, и я бы не стал
огорчать ни тебя, ни девушку, если бы мог. Но у меня нет выбора. Мне
угрожают со всех сторон и священник и король, а ты потерял свое
наследство. Она единственное сокровище, которое я могу дать в залог; и
ради ее собственного блага и ради ее будущих детей она должна как следует
выйти замуж. Этот Деспард долго не протянет, он слишком много пьет; тогда,
быть может, придет твой день, если ты все еще будешь неравнодушен к его
наследству. Случится это года через два, а то и меньше, она скоро проводит
его в другой мир. А теперь не будем больше говорить об этом, но если
что-нибудь случится со мной, будь ей другом. Вот и водка - выпей и уходи.
Пусть тебе кажется, что я суров с тобой, я все же надеюсь, ты осушишь в
Шефтоне еще не один кубок.
Было семь часов утра следующего дня, когда сэр Джон, позавтракав,
опоясывался мечом, так как Джефри уже пошел за лошадьми; дверь в большой
зал отворилась, и вошла его дочь со свечой в руках, закутанная в меховой
плащ, поверх которого ниспадали ее длинные волосы. Взглянув на нее, сэр
Джон заметил в ее широко открытых глазах ужас.
- Что с тобой, девочка? - спросил он. - Ты умрешь от простуды на
сквозняке.
- О отец! - воскликнула она, целуя его. - Я пришла проститься с вами
и... и просить вас не ехать.
- Не ехать? Но почему?
- Потому что, отец, я видела плохой сон.
- Я не боюсь снов, все эти глупости от плохого пищеварения.
- Может быть, отец, но вы должны остаться дома и послать кого-нибудь
другого по этому делу. Например, сэра Кристофера.
- Зачем мне бояться твоего сна, правдив ли он или ложен? Если он
правдив, то ничего не поделаешь, он должен исполниться; если ложен, с
какой стати придавать ему значение? Сайсели, я простой человек и не
обращаю внимания на такие фантазии. Но у меня есть враги, и вполне
возможно, что мой час настал. Если так, то полагайся на свой здравый
смысл, дочка, остерегайся Мэлдона; будь осторожна, спрячь драгоценности
твоей матери. - И он повернулся, чтобы уйти.
Она схватила его за руку.
- Отец, что я должна делать, если с вами что-нибудь случится? - пылко
спросила она.
Он остановился и смерил ее взором от головы до пят.
- Я вижу, что ты веришь в свой сон, - сказал он. - И хотя это и не
остановит Фотрела, я начинаю верить в него тоже. Если это случится, у тебя
будет возлюбленный, которому я отказал. Он и мне по сердцу и будет крепко
бороться за тебя. Если я умру, моя игра кончена. Тогда начинай свою
сначала, милая Сайсели, и начни ее скорее, прежде чем аббат станет тебя
преследовать. Хоть я был и груб, не поминай меня лихом, и пусть будет с
тобой божие и мое благословение. А вот и Джефри зовет; если лошади будут
стоять, они замерзнут. Ну прощай. Не бойся за меня, у меня надета под
плащом кольчуга. Ложись опять в постель и согрейся. - Он поцеловал ее в
лоб, отстранил от себя и ушел.
Так Сайсели и рассталась с отцом навсегда.
Весь этот день сэр Джон и его слуга Джефри скакали вперед по снегу.
Но иногда они были вынуждены идти пешком по глубоким сугробам. Они ехали
лесной тропой и хотели добраться до одной фермы в прогалине среди лесов за
два часа до заката, переночевать в ней и на рассвете направиться в Фенс и
Кембридж. Это, однако, оказалось невозможным: дорога была уж очень плоха.
И получилось так, что немногим ранее пяти часов, когда темнота сомкнулась
над ними, принеся с собой холод, и стонущий ветер, и неожиданный снегопад,
они были вынуждены укрыться в хижине лесничего, построенной из прутьев, и
дождаться, пока луна не выйдет из-за облаков. Там они накормили лошадей
захваченным с собой зерном, поели сами сухого мяса и ячменных лепешек,
запас которых нес Джефри в сумке на плече. Трапеза была убогая, в полной
темноте, но она помогла хоть немного утолить голод и провести время.
Наконец луч света проник через дверь в хижину.
- Луна взошла, - сказал сэр Джон. - Поедем, пока лошади не замерзли.
Ничего не ответив, Джефри взнуздал лошадей и вывел их из хижины. В
это время появилась полная луна, как огромный белый глаз между двумя
черными грядами облаков, и покрыла серебром весь мир. Она осветила
печальную картину; сверкающая равнина снега, местами поросшая кустарником
боярышника, и то тут, то там мрачные очертания подстриженных дубов; это
была опушка леса, и люди приходили сюда обрубать верхушки деревьев для
топлива.
На расстоянии примерно ста пятидесяти ярдов, на гребне склона
возвышался округлой формы холм, созданный не природой, а рукой человека.
Никто точно не знал, но существовало предание, что однажды, сотни или
тысячи лет назад, здесь произошла великая битва, в которой был убит
король, и его победоносная армия, чтобы увековечить его память, насыпала
над его останками этот холм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83