- Госпожа Сайсели Харфлит, ее служанка
Эмлин Стоуэр и одна старая полусумасшедшая монахиня были осуждены за
колдовство церковным трибуналом, членом которого являлся аббат Мэлдон, по
жалобе этого же самого аббата на то, что они околдовали его самого и его
владения.
- Значит, он был и истцом и судьей в одном лице?
- Точно так, ваша милость. Хотя приговор не был утвержден королем, их
возвели на костер, так что означенный Мэлдон тем самым присвоил себе
прерогативы короны. Однако ваш комиссар Ли подоспел вовремя и освободил
их, хоти и не без борьбы - оказались раненые и убитые. И теперь все три
обвиняемые смиренно умоляют о даровании им вашим величеством монаршего
прощения за их участие в человекоубийстве, если такое участие было; о том
же молит и присутствующий здесь Томас Болл, по всей видимости и
совершивший эти убийства...
- Вполне этому верю, - проворчал король.
- Ходатайствуют они также о признании суда над ними и приговора
незаконными, а их самих не виновными в том, за что они были осуждены.
- Невиновными! - вскричал Генрих, который, потеряв терпение,
придрался к последнему пункту. - Откуда же мы знаем, что они не были
виновны, хотя правду сказать, если госпожа Харфлит ведьма, то уж, наверно,
самая хорошенькая из всех, которых мы видели и о которых слыхали. Вы,
Кромуэл, как всегда, требуете непомерно много.
- Умоляю вашу милость еще о минуточке терпения. Здесь имеется
человек, который может доказать их невиновность: вот этот рыжеволосый
Болл.
- Как? Тот, что похвалил наш удар? Хорошо, Болл: раз уж ты такой
удалец, мы тебя выслушаем. Доказывай, но покороче.
- Теперь все пропало, - шепнула Эмлин Сайсели. - Болван Томас
наверняка посадит нас в лужу.
- Ваша милость, - произнес Томас своим мощным голосом. - Повинуюсь
вам и скажу лишь три слова: чертом был я.
- Черта с два ты им был! Как тебя понимать?
- Ваша милость, в Блосхолме пошаливала нечистая сила, а шалости-то
были мои.
- А как же иначе, раз ты там жил?
- Сейчас я покажу вашей милости. - И, без лишних слов, к величайшему
ужасу Сайсели, Томас высыпал из мешка все предметы своего адского
облачения и принялся одеваться. Так как в этом деле он хорошо
напрактиковался, не прошло и минуты, как на нем уже была устрашающая маска
вместе с рогами и шкурой козла вдовы Джонсон, в руке он вертел трехзубую
острогу с укороченной рукояткой. В этом одеянии он принялся выделывать
разные штуки перед изумленными королем и королевой, помахивая хвостом, в
котором продета была проволока, и стуча копытами по полу.
- О, отличный черт! Замечательный черт! - вскричал его величество,
хлопая в ладоши. - Повстречайся ты мне, я бы пустился наутек, что твой
заяц. Слушай, Джен, загляни-ка в ту дверь и скажи мне, что за народ там
собрался.
Королева повиновалась и, вернувшись, сказала:
- Там дожидаются аудиенции епископ со священником, но какой, не
разобрала - становится темно, - и с капелланом, а также всякие лорды
королевского Совета.
- Прекрасно. Испытаем на них черта - они же мастера укрощать дьявола.
Друг сатана, подойди к этой двери, незаметно проскользни в нее, а там
бросайся в самую толпу, кричи и гони их сюда, так чтобы мы увидели, у кого
из них хватит храбрости усмирить тебя. Понял, Вельзевул?
Томас кивнул своими рогами и исчез бесшумно, как кошка.
- Теперь откройте двери и становитесь все на одну сторону.
Кромуэл повиновался, и долго ждать не пришлось. Из соседней залы
донесся ужасающий многоголосый вопль, затем в комнату через открытую дверь
ворвался задыхающийся епископ, за ним лорды, капелланы, секретари и,
наконец, священник; толстый, запутавшийся в своем облачении, он не мог так
быстро бежать, хотя за его спиной скакал и завывал сам сатана. Все они
никакого внимания не обратили на его королевское величество или на
кого-либо другого: мчась через комнату к противоположной двери, они думали
только о том, как бы поскорее улепетнуть.
- Замечательно, великолепно! - гремел король, трясясь от хохота. -
Коли их вилами, черт, коли!
И Болл, получив королевский приказ, усердствовал вовсю.
В полминуты все было кончено. Толпа налетела и пронеслась, только Том
в своем устрашающем одеянии стоял, склонившись перед королем.
- Спасибо, Томас Болл, - вскричал тот, - ты насмешил меня так, как я
уже много лет не смеялся! Понятно, что твою хозяйку осудили как ведьму. А
теперь, - добавил он другим тоном, - довольно шутовства. Вы, Кромуэл,
разыщите кого-нибудь из этих болванов и растолкуйте, в чем дело, пока по
всему дворцу не пошли россказни. Джен, перестань хохотать, всему свое
время. Подойдите, леди Харфлит: мне надо с вами поговорить.
Сайсели приблизилась и низко присела перед королем, оставив уснувшего
ребенка на руках у королевы, ибо та, видимо, и не думала с ним
расставаться.
- Вы требуете от нас многого, - внезапно произнес он, испытующе глядя
на нее, - и полагаетесь, несомненно, или на то, что обиды, вам
причиненные, велики, или на свою привлекательную внешность, или и на то и
на другое вместе. Что ж, все это, быть может, трогает королей больше, чем
кого-либо другого. К тому же я знал старого сэра Джона, вашего батюшку: он
был честный и храбрый человек, отлично дрался при Флоддене [Флодден -
селение в Северной Англии, близ которого в 1513 году английские войска
сдержали победу над шотландцами]. Да и молодой Харфлит, ваш супруг, если
он еще жив, с честью носит имя своих предков. Вдобавок недруг ваш, Мэлдон,
является также и нашим врагом - чужеземная змея, предатель, из тех, кого
вся Англия ненавидит, потому что они хотят видеть ее под пятой Испании.
Так вот, госпожа Харфлит, наверное, выйдя от нас, вы разнесете
повсюду странные рассказы о короле Гарри [уменьшительное от Генрих] и его
повадках. Вы станете говорить, что он валяет дурака, швыряет в своих слуг
чернильницами, приходя в гнев (видит бог, у него для этого часто бывают
основания), и натравливает на своих епископов ряженых чертей (а почему бы
и нет, когда мир полон остолопов?). Вы также скажете, что он действует по
указке своих министров и подписывает все, что ему подсовывают, не особенно
заботясь о том, чтобы выяснить, где там правда, а где ложь. Что ж, такова
участь властителей, ибо даже у них лишь одна голова и ровно столько
времени, сколько отпущено одному человеку, ибо они вынуждены доверяться
слугам, пока те не превращаются в господ, и тогда остается только одно, -
тут лицо его приняло свирепое выражение, - уничтожать их и заводить
других, еще хуже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Эмлин Стоуэр и одна старая полусумасшедшая монахиня были осуждены за
колдовство церковным трибуналом, членом которого являлся аббат Мэлдон, по
жалобе этого же самого аббата на то, что они околдовали его самого и его
владения.
- Значит, он был и истцом и судьей в одном лице?
- Точно так, ваша милость. Хотя приговор не был утвержден королем, их
возвели на костер, так что означенный Мэлдон тем самым присвоил себе
прерогативы короны. Однако ваш комиссар Ли подоспел вовремя и освободил
их, хоти и не без борьбы - оказались раненые и убитые. И теперь все три
обвиняемые смиренно умоляют о даровании им вашим величеством монаршего
прощения за их участие в человекоубийстве, если такое участие было; о том
же молит и присутствующий здесь Томас Болл, по всей видимости и
совершивший эти убийства...
- Вполне этому верю, - проворчал король.
- Ходатайствуют они также о признании суда над ними и приговора
незаконными, а их самих не виновными в том, за что они были осуждены.
- Невиновными! - вскричал Генрих, который, потеряв терпение,
придрался к последнему пункту. - Откуда же мы знаем, что они не были
виновны, хотя правду сказать, если госпожа Харфлит ведьма, то уж, наверно,
самая хорошенькая из всех, которых мы видели и о которых слыхали. Вы,
Кромуэл, как всегда, требуете непомерно много.
- Умоляю вашу милость еще о минуточке терпения. Здесь имеется
человек, который может доказать их невиновность: вот этот рыжеволосый
Болл.
- Как? Тот, что похвалил наш удар? Хорошо, Болл: раз уж ты такой
удалец, мы тебя выслушаем. Доказывай, но покороче.
- Теперь все пропало, - шепнула Эмлин Сайсели. - Болван Томас
наверняка посадит нас в лужу.
- Ваша милость, - произнес Томас своим мощным голосом. - Повинуюсь
вам и скажу лишь три слова: чертом был я.
- Черта с два ты им был! Как тебя понимать?
- Ваша милость, в Блосхолме пошаливала нечистая сила, а шалости-то
были мои.
- А как же иначе, раз ты там жил?
- Сейчас я покажу вашей милости. - И, без лишних слов, к величайшему
ужасу Сайсели, Томас высыпал из мешка все предметы своего адского
облачения и принялся одеваться. Так как в этом деле он хорошо
напрактиковался, не прошло и минуты, как на нем уже была устрашающая маска
вместе с рогами и шкурой козла вдовы Джонсон, в руке он вертел трехзубую
острогу с укороченной рукояткой. В этом одеянии он принялся выделывать
разные штуки перед изумленными королем и королевой, помахивая хвостом, в
котором продета была проволока, и стуча копытами по полу.
- О, отличный черт! Замечательный черт! - вскричал его величество,
хлопая в ладоши. - Повстречайся ты мне, я бы пустился наутек, что твой
заяц. Слушай, Джен, загляни-ка в ту дверь и скажи мне, что за народ там
собрался.
Королева повиновалась и, вернувшись, сказала:
- Там дожидаются аудиенции епископ со священником, но какой, не
разобрала - становится темно, - и с капелланом, а также всякие лорды
королевского Совета.
- Прекрасно. Испытаем на них черта - они же мастера укрощать дьявола.
Друг сатана, подойди к этой двери, незаметно проскользни в нее, а там
бросайся в самую толпу, кричи и гони их сюда, так чтобы мы увидели, у кого
из них хватит храбрости усмирить тебя. Понял, Вельзевул?
Томас кивнул своими рогами и исчез бесшумно, как кошка.
- Теперь откройте двери и становитесь все на одну сторону.
Кромуэл повиновался, и долго ждать не пришлось. Из соседней залы
донесся ужасающий многоголосый вопль, затем в комнату через открытую дверь
ворвался задыхающийся епископ, за ним лорды, капелланы, секретари и,
наконец, священник; толстый, запутавшийся в своем облачении, он не мог так
быстро бежать, хотя за его спиной скакал и завывал сам сатана. Все они
никакого внимания не обратили на его королевское величество или на
кого-либо другого: мчась через комнату к противоположной двери, они думали
только о том, как бы поскорее улепетнуть.
- Замечательно, великолепно! - гремел король, трясясь от хохота. -
Коли их вилами, черт, коли!
И Болл, получив королевский приказ, усердствовал вовсю.
В полминуты все было кончено. Толпа налетела и пронеслась, только Том
в своем устрашающем одеянии стоял, склонившись перед королем.
- Спасибо, Томас Болл, - вскричал тот, - ты насмешил меня так, как я
уже много лет не смеялся! Понятно, что твою хозяйку осудили как ведьму. А
теперь, - добавил он другим тоном, - довольно шутовства. Вы, Кромуэл,
разыщите кого-нибудь из этих болванов и растолкуйте, в чем дело, пока по
всему дворцу не пошли россказни. Джен, перестань хохотать, всему свое
время. Подойдите, леди Харфлит: мне надо с вами поговорить.
Сайсели приблизилась и низко присела перед королем, оставив уснувшего
ребенка на руках у королевы, ибо та, видимо, и не думала с ним
расставаться.
- Вы требуете от нас многого, - внезапно произнес он, испытующе глядя
на нее, - и полагаетесь, несомненно, или на то, что обиды, вам
причиненные, велики, или на свою привлекательную внешность, или и на то и
на другое вместе. Что ж, все это, быть может, трогает королей больше, чем
кого-либо другого. К тому же я знал старого сэра Джона, вашего батюшку: он
был честный и храбрый человек, отлично дрался при Флоддене [Флодден -
селение в Северной Англии, близ которого в 1513 году английские войска
сдержали победу над шотландцами]. Да и молодой Харфлит, ваш супруг, если
он еще жив, с честью носит имя своих предков. Вдобавок недруг ваш, Мэлдон,
является также и нашим врагом - чужеземная змея, предатель, из тех, кого
вся Англия ненавидит, потому что они хотят видеть ее под пятой Испании.
Так вот, госпожа Харфлит, наверное, выйдя от нас, вы разнесете
повсюду странные рассказы о короле Гарри [уменьшительное от Генрих] и его
повадках. Вы станете говорить, что он валяет дурака, швыряет в своих слуг
чернильницами, приходя в гнев (видит бог, у него для этого часто бывают
основания), и натравливает на своих епископов ряженых чертей (а почему бы
и нет, когда мир полон остолопов?). Вы также скажете, что он действует по
указке своих министров и подписывает все, что ему подсовывают, не особенно
заботясь о том, чтобы выяснить, где там правда, а где ложь. Что ж, такова
участь властителей, ибо даже у них лишь одна голова и ровно столько
времени, сколько отпущено одному человеку, ибо они вынуждены доверяться
слугам, пока те не превращаются в господ, и тогда остается только одно, -
тут лицо его приняло свирепое выражение, - уничтожать их и заводить
других, еще хуже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83