помогла лютая злоба,
навеянная прочитанными мыслями разбитного таксиста. Леха пригляделся
повнимательнее: точно, суккуб, причем мужик (в последние десятилетия подобные
дикости все еще редки, но уже утратили статус исключительности. Прим. авт.),
везет его на обед, в качестве основного блюда... Леха прикрыл глаза. Ладно,
тогда подправить суккубовы замыслы на чуть-чуть, чтобы аппетит в нем проснулся
уже в родных лесах, возле деревни... Леха отлично представлял, что и как будет
дальше, знал и то, что суккуб, когда все вскроется, не возьмет его на жалость и
предсмертные мучения его будут воистину велики, в компенсацию теперешнему
веселью-предвкушению...
То-то Мурман запрыгает... Завтра же с ним в леса. Эх, бабушке ничего не
купил... Леха почему-то верил, что вот он вернется, обнимет своих родных, и они
обнимут его, и спрячут, укроют от этой тоски и боли, если он сам справиться не
умеет...
А пока таксист жал свободной рукой кнопку радионастройки и сквозь зеркальце
радостно позыркивал на заднее сиденье, на дремлющего смутного и лоховатого
парня, и зрачки его были багровы...
* * *
Анаконда Аленушка подняла голову и зашипела: что-то случилось. Только что
жизнь ее была проста и осмысленна, и вдруг все кончилось - повелитель исчез. Вид
и запах существа, идущего по воде, тот же, но она - она не принадлежит ему
отныне и служить не обязана. Если бы повелитель вернулся в этот сгусток силы и
страха, то и она бы не побоялась вернуться и с удовольствием заняла бы
излюбленное место на его груди... Но те путы, что были наложены на нее когда-то,
потеряли связь с повелителем и соскользнули... Змея не размышляла долее, она
расплелась и, оставаясь такою же полуметровой, поползла через мост, на запах
подвальной сырости, обещающей покой и сытость. Тихо ждать и жить, жить и
ждать... одинокую тихую людскую душу...
* * *
Паук Ленька внезапно осыпался со стены перламутровым пеплом. Ворон прыгнул с
жердочки под потолок, ударился грудью в окно и отчаянно закричал. Он понял: не
уберег. Хозяин исчез навсегда, доказательства тому - видения, которые он успел
выхватить из погибающего мозга своего властелина, самого дорогого в его жизни
хозяина и друга. Ворон опять, вне себя от ярости и горя, с лету ударил о стекло,
но оно и на это раз выдержало... Держали стены и двери, сотрясаемые чудовищными
ударами, держали потому лишь, что сила, укрепившая их, тратилась именно с этим
расчетом: защитить и надежно защитить хозяев от магических, колдовских и иных
неприятностей любой мощи. И все же нашлось уязвимое место: в уголку
бронированной входной двери тоньше самой тонкой трещинки мерцал стык между
заклятиями, и ворон ударил в этот стык и раз, и другой, и третий... Пройдет
день, неделя, месяц или год, без пищи и воды, без сна, прежде чем трещинка
поддастся и разойдется до нужных пределов... Да хоть столетие: упорства и
ненависти Мору не занимать. Он освободится и найдет врага, найдет того, чей
образ запечатлелся в угасающем сознании Дениса. Он найдет его и уничтожит. А для
этого нужно жить и бить, бить, бить ненавистную дверь. Да будет так, вот так,
вот так!..
* * *
Скучно жить в чужом доме и без Лехи. Мурман наловчился спать почти круглые
сутки, так ждать легче. Вдруг сквозь сон, уже под утро, тявкнул он жалобно,
прямо по-щенячьи, и возмущенный кот Васька подобрался, да и пошел спать во двор,
в сарай, подальше от ужасающего этого запаха и воя... Куда хозяйка смотрит, нет
бы выгнать наглеца, так она его и поит, и кормит, и чуть ли не вылизывает.
Хорошо хоть на руки не берет...
А снился Мурману кошмар: будто Леха обернулся вдруг вожаком-хозяином, и Мурман
понимает, что обратного превращения не будет. Ни санок, ни каникул, ни
совместного лая в лесу - ничего этого не будет, а только жизнь и служба
вожаку-хозяину. И так горько стало Мурману, что умей он плакать - расплакался
бы, но он не умеет... Мурман перебирает лапами во сне, царапает клыками половик
и вновь тоненько тявкает, словно бы охает и жалуется кому-то...
* * *
В тот год, ближе к середине августа, довелось мне оказаться в районе метро
'Василеостровѓская'. А нужно мне было попасть к метро 'Черная Речка', где меня
ждала теплая компания на двух машинах, чтобы нам всем вместе ехать в Дом
Творчества Кинематографистов и там веселиться на просторе в течение нескольких
суток напролет. Я слегка опаздывал, чего делать очень не люблю, и нервничал по
этому поводу. И вот на углу Пятой линии и Малого проспекта я, что называется,
нос к носу столкнулся с Машей. И так-то мне стало грустно... Ну а как бы я ей
помог?.. Да и к тому же, повторяю, опаздывал (впрочем, никто мне этим не попенял
тогда, при встрече на Черной Речке...).
Нет, ровна была ее походка, и щеки уже не зареваны, и ходила она по улицам -
не то что месяц до этого, когда она разве что в мусорные баки не заглядывала в
бессильных и отчаянных поисках... Да... Смирилась типа. Вру. Не смирилась.
Просто поверила наконец, что все кончилось и эта волшебная любовь, ее и Дениса,
умерла и уже не вернется к ним... к ней... Но кто может измерить глубину раны,
что открылась тогда в ее душе? Я бы - не рискнул.
Но ведь не может такого быть, чтобы хорошенькая, неглупая и отважная девчонка
семна-дцати лет от роду отныне проведет оставшуюся жизнь в бесплодных
воспоминаниях и стенаниях, навеки одна. Не должно быть такого, чтобы любовь,
внезапным светом и радостью наполнившая твою жизнь, сверкнула ранним
человеческим утром, как росинка на листе, и исчезла бесследно в бесконечном небе
- иди, мол, и оплакивай ее всю оставшуюся старость... Так не бывает, чтобы
однажды испытанное чувство, пусть даже такое же сильное и искреннее, в свое
время - далеко ли, скоро ли - не было бы заслонено другим чувством, не менее
искренним и глубоким. Так не бывает, чтобы человек один-единственный раз, легко,
мимолетно и беспечно вкусил того, что мы называем странным и зыбким словом
'счастье' и больше никогда, никогда, никогда, ни на миг не обрел его вновь. Нет,
так не бывает.
Так не бывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
навеянная прочитанными мыслями разбитного таксиста. Леха пригляделся
повнимательнее: точно, суккуб, причем мужик (в последние десятилетия подобные
дикости все еще редки, но уже утратили статус исключительности. Прим. авт.),
везет его на обед, в качестве основного блюда... Леха прикрыл глаза. Ладно,
тогда подправить суккубовы замыслы на чуть-чуть, чтобы аппетит в нем проснулся
уже в родных лесах, возле деревни... Леха отлично представлял, что и как будет
дальше, знал и то, что суккуб, когда все вскроется, не возьмет его на жалость и
предсмертные мучения его будут воистину велики, в компенсацию теперешнему
веселью-предвкушению...
То-то Мурман запрыгает... Завтра же с ним в леса. Эх, бабушке ничего не
купил... Леха почему-то верил, что вот он вернется, обнимет своих родных, и они
обнимут его, и спрячут, укроют от этой тоски и боли, если он сам справиться не
умеет...
А пока таксист жал свободной рукой кнопку радионастройки и сквозь зеркальце
радостно позыркивал на заднее сиденье, на дремлющего смутного и лоховатого
парня, и зрачки его были багровы...
* * *
Анаконда Аленушка подняла голову и зашипела: что-то случилось. Только что
жизнь ее была проста и осмысленна, и вдруг все кончилось - повелитель исчез. Вид
и запах существа, идущего по воде, тот же, но она - она не принадлежит ему
отныне и служить не обязана. Если бы повелитель вернулся в этот сгусток силы и
страха, то и она бы не побоялась вернуться и с удовольствием заняла бы
излюбленное место на его груди... Но те путы, что были наложены на нее когда-то,
потеряли связь с повелителем и соскользнули... Змея не размышляла долее, она
расплелась и, оставаясь такою же полуметровой, поползла через мост, на запах
подвальной сырости, обещающей покой и сытость. Тихо ждать и жить, жить и
ждать... одинокую тихую людскую душу...
* * *
Паук Ленька внезапно осыпался со стены перламутровым пеплом. Ворон прыгнул с
жердочки под потолок, ударился грудью в окно и отчаянно закричал. Он понял: не
уберег. Хозяин исчез навсегда, доказательства тому - видения, которые он успел
выхватить из погибающего мозга своего властелина, самого дорогого в его жизни
хозяина и друга. Ворон опять, вне себя от ярости и горя, с лету ударил о стекло,
но оно и на это раз выдержало... Держали стены и двери, сотрясаемые чудовищными
ударами, держали потому лишь, что сила, укрепившая их, тратилась именно с этим
расчетом: защитить и надежно защитить хозяев от магических, колдовских и иных
неприятностей любой мощи. И все же нашлось уязвимое место: в уголку
бронированной входной двери тоньше самой тонкой трещинки мерцал стык между
заклятиями, и ворон ударил в этот стык и раз, и другой, и третий... Пройдет
день, неделя, месяц или год, без пищи и воды, без сна, прежде чем трещинка
поддастся и разойдется до нужных пределов... Да хоть столетие: упорства и
ненависти Мору не занимать. Он освободится и найдет врага, найдет того, чей
образ запечатлелся в угасающем сознании Дениса. Он найдет его и уничтожит. А для
этого нужно жить и бить, бить, бить ненавистную дверь. Да будет так, вот так,
вот так!..
* * *
Скучно жить в чужом доме и без Лехи. Мурман наловчился спать почти круглые
сутки, так ждать легче. Вдруг сквозь сон, уже под утро, тявкнул он жалобно,
прямо по-щенячьи, и возмущенный кот Васька подобрался, да и пошел спать во двор,
в сарай, подальше от ужасающего этого запаха и воя... Куда хозяйка смотрит, нет
бы выгнать наглеца, так она его и поит, и кормит, и чуть ли не вылизывает.
Хорошо хоть на руки не берет...
А снился Мурману кошмар: будто Леха обернулся вдруг вожаком-хозяином, и Мурман
понимает, что обратного превращения не будет. Ни санок, ни каникул, ни
совместного лая в лесу - ничего этого не будет, а только жизнь и служба
вожаку-хозяину. И так горько стало Мурману, что умей он плакать - расплакался
бы, но он не умеет... Мурман перебирает лапами во сне, царапает клыками половик
и вновь тоненько тявкает, словно бы охает и жалуется кому-то...
* * *
В тот год, ближе к середине августа, довелось мне оказаться в районе метро
'Василеостровѓская'. А нужно мне было попасть к метро 'Черная Речка', где меня
ждала теплая компания на двух машинах, чтобы нам всем вместе ехать в Дом
Творчества Кинематографистов и там веселиться на просторе в течение нескольких
суток напролет. Я слегка опаздывал, чего делать очень не люблю, и нервничал по
этому поводу. И вот на углу Пятой линии и Малого проспекта я, что называется,
нос к носу столкнулся с Машей. И так-то мне стало грустно... Ну а как бы я ей
помог?.. Да и к тому же, повторяю, опаздывал (впрочем, никто мне этим не попенял
тогда, при встрече на Черной Речке...).
Нет, ровна была ее походка, и щеки уже не зареваны, и ходила она по улицам -
не то что месяц до этого, когда она разве что в мусорные баки не заглядывала в
бессильных и отчаянных поисках... Да... Смирилась типа. Вру. Не смирилась.
Просто поверила наконец, что все кончилось и эта волшебная любовь, ее и Дениса,
умерла и уже не вернется к ним... к ней... Но кто может измерить глубину раны,
что открылась тогда в ее душе? Я бы - не рискнул.
Но ведь не может такого быть, чтобы хорошенькая, неглупая и отважная девчонка
семна-дцати лет от роду отныне проведет оставшуюся жизнь в бесплодных
воспоминаниях и стенаниях, навеки одна. Не должно быть такого, чтобы любовь,
внезапным светом и радостью наполнившая твою жизнь, сверкнула ранним
человеческим утром, как росинка на листе, и исчезла бесследно в бесконечном небе
- иди, мол, и оплакивай ее всю оставшуюся старость... Так не бывает, чтобы
однажды испытанное чувство, пусть даже такое же сильное и искреннее, в свое
время - далеко ли, скоро ли - не было бы заслонено другим чувством, не менее
искренним и глубоким. Так не бывает, чтобы человек один-единственный раз, легко,
мимолетно и беспечно вкусил того, что мы называем странным и зыбким словом
'счастье' и больше никогда, никогда, никогда, ни на миг не обрел его вновь. Нет,
так не бывает.
Так не бывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92