.. К Ленке вернулось сознание. И
ужас.
Она по-прежнему понимала, что от нее хотят и кому она предназначена, но
багровый посланец Ада уже не кажется ей избавителем. Баба Ира, простоволосая и
растрепанная, стоит на коленях в углу, вроде бы жива и здорова; Васька
переместился поближе к хозяйке, но не может приблизиться, и Ленка понимает
почему, новым зрением видит полосу охранного заклятия, и ей смешно: в данной
ситуации, при таком уровне волшбы, ее заклинания только кота и остановят...
К полу, животом вниз припечатан и заклинаниями пригвожден пришелец, на спине у
него сидит дядя Петя и пытается завести еще выше, сломать заломленную руку
багрового. Он хрипит от напряжения, но толку нет. Более того, Ленка видит и
понимает недоступное даже бабе Ире: колдун напрягает все силы, все, что есть, а
их в запасе не так уж много, а поверженный им противник с каждой секундой
впитывает новую мощь, поступающую к нему извне, из самого Ада...
Колдун, видимо, понял это. Вдруг он хрипнул неразборчиво и выставил руку:
перепуганный кот с отчаянным криком влетел к нему на ладонь, и дядя Петя
запустил им в окно. Зазвенели разбитые стекла, и в то же мгновение в
образовавшуюся брешь хлынул жужжащий поток, адские мухи - Ленка помнила их по
первой ночи, но сейчас их было неизмеримо больше.
- ГАОЛШАДАШАР! ГИЛШАГАМАШ! ВЕРВЕЗУР!.. - взревел колдун.
И вдруг жужжащий поток стал уплотняться, вытягиваться в змею, еще плотнее,
словно бы гигантское веретено свивало из адских насекомых жгут. И вот уже черная
блестящая веревка зависла над колдуном... Дядя Петя схватил веревку, взвыл от
боли, но веревку не выпустил... Ленка хотела что-то сделать, помочь дяде Пете
либо спрятаться подальше от мух, но заклятие было в силе, и она сидела
неподвижно, неспособная даже позвать на помощь, если мухи вдруг до нее
доберутся.
Но мухам было не до Ленки, все они были теперь частью черной длинной веревки в
руках у дяди Пети. Концы ее рассекали воздух, злобно хлестали колдуна по плечам
и груди, иногда отдельные мухи вылетали из веревки, впивались дяде Пете в лицо,
в руки и тут же сгорали, оставляя после себя черные пятна. Дядя Петя сумел
набросить веревку на шею своему врагу, уперся коленями в позвоночник и стал
затягивать петлю. Сила уже потоком хлестала в помощь адскому посланцу, тот
зашевелился, преодолевая заклятия начал вставать, дядя Петя поднатужился еще,
рукава рубахи лопнули по всей длине, обнажая ходуном ходящие тыквы мускулов,
видно было, как из-под ногтей у него полилось черное - кровь из лопнувших
сосудов... Вдруг Ленке почудилось, что смертный оскал на лице у дяди Пети
обращается в жадную ухмылку... Безмолвный до этого враг захрипел, забился
беспорядочно...
Лопнула веревка, рассыпалась в черные угольки, в золу, багровый сморщился
трухой и исчез. Кукареку! - прокричал далекий петух, ему откликнулись с разных
сторон, и бесконечная ночь закончилась.
Ленка обрела свободу, дернулась подхватить выпавший цветок, стул начал
заваливаться набок, она вместе с ним... и отключилась на лету.

- Очнись, Лен, все уж позади, просыпайся, внученька...
Ленка открыла глаза.
- А, это вы, баб Ира... Встаю. Давно я?..
- Да минут двадцать. Мы проверили - все вроде в порядке. Как себя чувствуешь?
- Как новенький доллар, баб Ира. Все нормально. А где...
- Васька? Вот он, живехонький, перепугался только, живой-здоровый наш
Васенька. Вставай, без тебя не обойтись. Сейчас доделаем все дела, и потом
поспишь, отдохнешь. Первым делом надо тебе горяченького чайку. Вон Петр Силыч
уже вторую доканчивает, и я с вами попью...
Ленка встала, действительно, дядя Петя как ни в чем не бывало сидит за столом,
весь красный, потный, дует в блюдце, прихрумкивает конфетой, только ладони у
него перебинтованы.
- Серьезный, говорю, жених сватов засылал! Чем-то понравилась, значит. Сама -
что думаешь?
- Без понятия. А что, на следующую ночь опять начнется?
- Не знаю, вот сидим с Федоровной, соображаем. Садись.
Ленка сбегала во двор, умылась, причесалась, села чаевничать за компанию, хотя
хотелось ей только спать, без снов, без света, под теплым одеялом.
- А что у вас с руками, Петр Силович?
- Это? От вельзевухи волдыри. Свить-то я ее свил, да видишь - злая оказалась к
чужому хозяину.
- Петр Силыч, - вступила в объяснения Ирина Федоровна, - чужую волшбу своей
сделал, когда мушек-то в веревку засучил, а она ему - мстить. А почему именно
такая веревка понадобилась - это другой вопрос: у этих, да и у всех, кто с
волшбой знается, против сил из своего естества мунитету нет. Вот Силыч и
смикитил, изобрел на месте. Но за Ваську - было дело - испугалась я очень...
При этих словах Васька взглянул на дядю Петю, выпустил все когти, зашипел и
ощерился.
- ...Ну а ожоги - я наговор положила, мазью помазала, сразу легче стало. Он
сегодня у нас герой. Низкий ему поклон, не то бы...
- А что было бы тогда?
- Меня просто бы умертвили, тебя убили бы по ритуалу или как, и в Ад, для
ихних нужд, видимо очень важных. Вот и думаем - каких?
Ленка не знала, что на это сказать, и спросила из вежливости:
- А вы сами, Пет... дядя Петя, не можете себе руки вылечить? Колдовством?
- Мочь-то - могу, но - неуместно.
Ленка не поняла ответа и опять не решилась продолжать эту тему.
- Ну что, вторую налить?.. Ну как знаешь. Тут Петр Силыч с просьбой к тебе, ну
и я тоже прошу. Понимаю, что устала, ну уж уважь стариков, а то сегодня
ухайдакались не меньше вчерашнего - ноги не держат. Объясни, Силыч.
От девушки требовалось ни много ни мало - сходить на Болотную, к дяде Пете
домой, найти, где указано, секрет в сундуке, открыть, взять книгу и принести
сюда. Заодно привести Мурмана, чтобы он почистил избу от остатков чужой магии:
он ее жрать - великий охотник.
- А кто меня пустит, а как я с Мурманом справлюсь?
- Пустят и справишься, я их вроде как предупредил уже. Мне, чтобы разобраться
что к чему, нельзя со следа уходить, да и Федоровне как хозяйке лучше
присутствовать, не отходя. Нам так в десять раз легче будет, опять же - для тебя
стараемся, краля ты наша, красы неописуемой. Гы-ы... Думал, хоть поцелуешь на
спасибо...
- Ну иди-иди, Лен, шутит Силыч...
Ленкина душа брезгливо поежилась от этаких шуток, но спасителей положено
благодарить, а не отшивать нецензурно крылатыми фразами. Она пошла и уже в конце
пути, на углу Болотной и Подгорной, повстречала Андрея Ложкина. На этот раз он
был в полосатой приталенной рубашке, коротких, по лодыжки, джинсах с подтяжками,
в ярко-желтых носках и в ботинках 'на платформах'.
- Привет, Елена Прекрасная!
А в городе Ленку никто и никогда не называл прекрасной, не объяснялся в любви,
не дарил цветов в будни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92