Но - время, время... Ты щелкунчик-то не разевай, лучше
посматривай, где этот ворон, что тебе привиделся.
- Да не привиделся, мамой клянусь! Лоза, правда, на него не дернулась...
- Значит, показалось.
- Да нет же. Смотри - перо. Вороново, а ты не верил.
- Тем более. Увидишь - сразу стреляй. Молитвы помнишь?
- Не учи. Но раз этот парнишка живой - то это нам верный знак: надо
перебираться в другой квадрат, к северу: чует мое сердце - там они гнездятся.
- Да, а как же этот твой ворон?
- На разведках он.
- Может быть, может быть... А почему ты сказал - они?
- Она, оно, он... Какая разница, как назвать эту погибель, лихо, нечисть? Как
ни назови, нечисть - и есть нечисть.
- Вот завтра и переберемся, а сегодня еще здесь поищем, по приметам. День...
здесь и белым днем тотально некросом фонит, как в могиле... Теперь ты с лозой
впереди, я страхую.
* * *
Денис стремительно набирал опыт лесной жизни: после острого и сытного обеда,
даже после кружки чая, захотелось пить, но теперь он кое-что понимал, выбрал
ручеек почище: хвоинки и насекомые-водомеры не в счет. Похуже лимонада, но
терпимо... Солнце то и дело вы-глядывало, посмеиваясь, из-за деревьев, веселым
шариком скакало по невысоким купам, зудела, не приближаясь, мошкара, красных
ягод вдоль дороги полно, земляника, вероятно... Странно, оказывается, она
водянистая и вовсе не такая сладкая, как садовая клубника... Но зимой и
клубника, где бы ее ни покупали и как бы она ни выглядела, тоже не сладкая.
Хорошо в лесу, спокойно, даже все беды чуть отступили на время, отлегли от
сердца. Приедет в город, обратится к... Отцу, давно пора бы... Еще не все
потеряно. Он не откажет насчет мамы, Ему, надо полагать, все по силам...
Так Денис шел, успокаивал сам себя и совсем забыл совет Игоря Бороды - не
сворачивать с дороги...
Странные мужики, между прочим, но хорошие. Этнографы они! Оружие, небось,
трофейное копают, следопыты. А вот здесь по тропе явно можно срезать хороший
'живот': так, Пи эр минус два эр, где эр метров триста... ну двести пятьдесят...
Морка, нам направо, по тропе, вперед!
Денис спустился в длинный пологий овраг, резво взбежал на приветливый холмик,
почти лысый, если двух засохших сосенок не считать, сбежал вниз и окунулся в
густейший кустарник. Может, это боярышник, а может... Хорошо, что тропинка
четкая... и не одна... Морка, ну-ка глянь сверху, куда идти... Ладно, идем, хотя
мне казалось, что надо бы левее взять. Денис заблудился и попытался было все
бремя и ответственность взвалить на ворона, но тому, похоже, безразлично было,
куда путешествовать, всюду хорошо, когда хозяин под боком, а колючки, бездорожье
и слякоть его, крылатого-пернатого, не волновали воѓвсе. Денис хотел только
одного: вернуться к плешивому холму, а оттуда к дороге, а там уж только по ней,
- срезать петли он в городе будет. Но нет никакого холма, как ни кружи, а
кустарник все не кончается. Чуть с тропы сошел - вода подо мхом. По тропе идти -
терпимо, но сколько можно? Сколько он идет - час? Полтора? Надо было время
засечь...
День давно уже перевалил за половину, а Денис не очень-то и устал. Он шел и
шел вперед, словно бы инстинкт вел его на некий свет или запах. Зуд в пальцах не
прекратился, но стал другим! Точно, другим. Даже и неприятным его назвать
нельзя, напротив, что-то знакомое... Денис остановился, шлепнул ладонью в ладонь
и развел в стороны большие пальцы: здоровенная горячая муха неуверенно вылетела
из рук и тотчас стала Ленькиной добычей, - только коготь из-за плеча мелькнул.
- Занятно. А ну-ка еще: оп... Факир был пьян. Но все равно интересные здесь
места, целебные: энергия прямо из воздуха так и прет. Вот бы где надо силу
копить, месяца бы хватило... Все, все, Ленька, напрасно ты стойку держишь,
кончились конфекты... О-опс... Мор! Ко мне и ни звука! Идем аккуратно,
приветливо...
Большой деревянный дом словно бы вынырнул из болотного кустарника. Нет дыма
над трубой, тропинка заросла, металлическая сетка перестала быть забором -
попадала там и сям целыми рамами-блоками, а калитка закрыта...
Денис прислушался: ни одного 'цивилизованного' звука, разве что обрывки
полиэтилена шуршат на проволочном парниковом скелете...
- Есть кто живой? Эй, хозяева, вечер добрый!.. Не подскажете дор... А-а, пусто
и голо, как в... Ну, мои маленькие негуманоидные друзья, предлагается осмотреть
территорию, изгнать врагов и туземцев и устроиться на ночлег, с комфортом,
минимально приближенным к бомж-романтике. Кто против - поднимите руки. Руки, я
сказал, когти и крылья не считаются. Вперед, друзья!
Денис за всю свою недлинную жизнь не привык чего-либо бояться в конкретных
ситуациях, особенно когда верный Мор поблизости, а родители способны решить
практически любые проблемы, но... привык или не привык, а нашлись силы, сумевшие
погубить его родных, разрушить всю его жизнь...
Горло сдавило так, что Денис остановился, попытался что-то еще такое небрежное
сказать, да только мыкнул невнятно. Никто, кроме Леньки с Моркой, не смотрел на
него, а все же Денис постеснялся плакать: потер глаза ладонями, подышал носом -
шумно, глубоко...
- Чур, я первый греюсь у камина... Если он здесь есть, конечно... Тихо-то
как...
Денис медленно обошел дом, отметил взглядом сарай, еще один, вроде как баня,
сортир с вырезанным сердечком на двери (кстати... нет, нет, попозже...),
поленицу под навесом. Все такое заброшенное, давно никем не пользованное... Пора
дом осматривать, пока не стемнело, ведь фонарика и спичек нет...
Первый этаж состоял из веранды и четырех комнат. Сразу видно, что в брошенных
владениях побывали мародеры: что забрать не смогли - разломали, изорвали,
изгадили... Какие-то подозрительные коросты на сохранившихся половицах, типа
сгнившего дерьма... Из обеих печей выломаны заслонки, стекла на полу... Из самой
большой комнаты, видимо парадного зала, если судить по обрывкам и остаткам
интерьера, вела наверх винтовая лестница. Была она металлическая, похоже, что
чугунная; ее кованые ступени, перила выглядели вполне изящно по новорусским
меркам, но при этом имели такие богатырские пропорции, что ни выломать ее из
бетонного основания, ни испортить бескорыстно - дачные гунны не сумели. Денис
поднялся наверх, оглянулся: почти весь второй этаж представлял собой руины -
доски, плиты ДСП, бумаги, тряпки, обломки мебели... Все это горами по грудь,
неимоверно запыленное... А налево - дверца. Денис толкнул - дверь отворилась без
малейшего скрипа, вошел... Как здорово! Он очутился в небольшой, квадратов на
восемь, комнатке, на диво чистой, даже опрятной. Стекла в здоровенном, чуть ли
не до пола, окне - целехоньки, а само окно выходит на запад и сейчас открыто в
полный рост вечернему солнцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
посматривай, где этот ворон, что тебе привиделся.
- Да не привиделся, мамой клянусь! Лоза, правда, на него не дернулась...
- Значит, показалось.
- Да нет же. Смотри - перо. Вороново, а ты не верил.
- Тем более. Увидишь - сразу стреляй. Молитвы помнишь?
- Не учи. Но раз этот парнишка живой - то это нам верный знак: надо
перебираться в другой квадрат, к северу: чует мое сердце - там они гнездятся.
- Да, а как же этот твой ворон?
- На разведках он.
- Может быть, может быть... А почему ты сказал - они?
- Она, оно, он... Какая разница, как назвать эту погибель, лихо, нечисть? Как
ни назови, нечисть - и есть нечисть.
- Вот завтра и переберемся, а сегодня еще здесь поищем, по приметам. День...
здесь и белым днем тотально некросом фонит, как в могиле... Теперь ты с лозой
впереди, я страхую.
* * *
Денис стремительно набирал опыт лесной жизни: после острого и сытного обеда,
даже после кружки чая, захотелось пить, но теперь он кое-что понимал, выбрал
ручеек почище: хвоинки и насекомые-водомеры не в счет. Похуже лимонада, но
терпимо... Солнце то и дело вы-глядывало, посмеиваясь, из-за деревьев, веселым
шариком скакало по невысоким купам, зудела, не приближаясь, мошкара, красных
ягод вдоль дороги полно, земляника, вероятно... Странно, оказывается, она
водянистая и вовсе не такая сладкая, как садовая клубника... Но зимой и
клубника, где бы ее ни покупали и как бы она ни выглядела, тоже не сладкая.
Хорошо в лесу, спокойно, даже все беды чуть отступили на время, отлегли от
сердца. Приедет в город, обратится к... Отцу, давно пора бы... Еще не все
потеряно. Он не откажет насчет мамы, Ему, надо полагать, все по силам...
Так Денис шел, успокаивал сам себя и совсем забыл совет Игоря Бороды - не
сворачивать с дороги...
Странные мужики, между прочим, но хорошие. Этнографы они! Оружие, небось,
трофейное копают, следопыты. А вот здесь по тропе явно можно срезать хороший
'живот': так, Пи эр минус два эр, где эр метров триста... ну двести пятьдесят...
Морка, нам направо, по тропе, вперед!
Денис спустился в длинный пологий овраг, резво взбежал на приветливый холмик,
почти лысый, если двух засохших сосенок не считать, сбежал вниз и окунулся в
густейший кустарник. Может, это боярышник, а может... Хорошо, что тропинка
четкая... и не одна... Морка, ну-ка глянь сверху, куда идти... Ладно, идем, хотя
мне казалось, что надо бы левее взять. Денис заблудился и попытался было все
бремя и ответственность взвалить на ворона, но тому, похоже, безразлично было,
куда путешествовать, всюду хорошо, когда хозяин под боком, а колючки, бездорожье
и слякоть его, крылатого-пернатого, не волновали воѓвсе. Денис хотел только
одного: вернуться к плешивому холму, а оттуда к дороге, а там уж только по ней,
- срезать петли он в городе будет. Но нет никакого холма, как ни кружи, а
кустарник все не кончается. Чуть с тропы сошел - вода подо мхом. По тропе идти -
терпимо, но сколько можно? Сколько он идет - час? Полтора? Надо было время
засечь...
День давно уже перевалил за половину, а Денис не очень-то и устал. Он шел и
шел вперед, словно бы инстинкт вел его на некий свет или запах. Зуд в пальцах не
прекратился, но стал другим! Точно, другим. Даже и неприятным его назвать
нельзя, напротив, что-то знакомое... Денис остановился, шлепнул ладонью в ладонь
и развел в стороны большие пальцы: здоровенная горячая муха неуверенно вылетела
из рук и тотчас стала Ленькиной добычей, - только коготь из-за плеча мелькнул.
- Занятно. А ну-ка еще: оп... Факир был пьян. Но все равно интересные здесь
места, целебные: энергия прямо из воздуха так и прет. Вот бы где надо силу
копить, месяца бы хватило... Все, все, Ленька, напрасно ты стойку держишь,
кончились конфекты... О-опс... Мор! Ко мне и ни звука! Идем аккуратно,
приветливо...
Большой деревянный дом словно бы вынырнул из болотного кустарника. Нет дыма
над трубой, тропинка заросла, металлическая сетка перестала быть забором -
попадала там и сям целыми рамами-блоками, а калитка закрыта...
Денис прислушался: ни одного 'цивилизованного' звука, разве что обрывки
полиэтилена шуршат на проволочном парниковом скелете...
- Есть кто живой? Эй, хозяева, вечер добрый!.. Не подскажете дор... А-а, пусто
и голо, как в... Ну, мои маленькие негуманоидные друзья, предлагается осмотреть
территорию, изгнать врагов и туземцев и устроиться на ночлег, с комфортом,
минимально приближенным к бомж-романтике. Кто против - поднимите руки. Руки, я
сказал, когти и крылья не считаются. Вперед, друзья!
Денис за всю свою недлинную жизнь не привык чего-либо бояться в конкретных
ситуациях, особенно когда верный Мор поблизости, а родители способны решить
практически любые проблемы, но... привык или не привык, а нашлись силы, сумевшие
погубить его родных, разрушить всю его жизнь...
Горло сдавило так, что Денис остановился, попытался что-то еще такое небрежное
сказать, да только мыкнул невнятно. Никто, кроме Леньки с Моркой, не смотрел на
него, а все же Денис постеснялся плакать: потер глаза ладонями, подышал носом -
шумно, глубоко...
- Чур, я первый греюсь у камина... Если он здесь есть, конечно... Тихо-то
как...
Денис медленно обошел дом, отметил взглядом сарай, еще один, вроде как баня,
сортир с вырезанным сердечком на двери (кстати... нет, нет, попозже...),
поленицу под навесом. Все такое заброшенное, давно никем не пользованное... Пора
дом осматривать, пока не стемнело, ведь фонарика и спичек нет...
Первый этаж состоял из веранды и четырех комнат. Сразу видно, что в брошенных
владениях побывали мародеры: что забрать не смогли - разломали, изорвали,
изгадили... Какие-то подозрительные коросты на сохранившихся половицах, типа
сгнившего дерьма... Из обеих печей выломаны заслонки, стекла на полу... Из самой
большой комнаты, видимо парадного зала, если судить по обрывкам и остаткам
интерьера, вела наверх винтовая лестница. Была она металлическая, похоже, что
чугунная; ее кованые ступени, перила выглядели вполне изящно по новорусским
меркам, но при этом имели такие богатырские пропорции, что ни выломать ее из
бетонного основания, ни испортить бескорыстно - дачные гунны не сумели. Денис
поднялся наверх, оглянулся: почти весь второй этаж представлял собой руины -
доски, плиты ДСП, бумаги, тряпки, обломки мебели... Все это горами по грудь,
неимоверно запыленное... А налево - дверца. Денис толкнул - дверь отворилась без
малейшего скрипа, вошел... Как здорово! Он очутился в небольшой, квадратов на
восемь, комнатке, на диво чистой, даже опрятной. Стекла в здоровенном, чуть ли
не до пола, окне - целехоньки, а само окно выходит на запад и сейчас открыто в
полный рост вечернему солнцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92