- Ну можно было бы по старинному обычаю, со звездой и с жертвой - вон
отдыхающие кое-где, бери любого... Но это на публику, а сегодня она не нужна. Мы
прибыли в срок туда, куда требовалось. Тебе стоит лишь пробыть здесь, пока
светила меняют свой небесный орнамент из исходного положения в конечное. В
последние секунды, минуты, быть может, мы почувствуем знак и все вместе, втроем
- ты четвертый, проведем заклятие. И все. И поедем домой, однако даже за время
пути ноосфера станет несколько иной. - Отец рассмеялся. - И никогда - прежней.
Сейчас мне придется уладить кое-какие шероховатости, ибо я не предполагаю ничего
серьезного, но ты не должен вмешиваться и вообще ничего не должен делать. Каждая
крупица накопленной тобою силы необходима. Необходима - значит не обойтись без
нее. Потратишь на фокусы - будет всем нам труднее... Так-с...

Отец взмахнул рукой, и с десяток людей, с восторгом взирающих на проливной
ливень из сухого оазиса, вдруг смолкли и врассыпную побежали под дождь. В их
число вошли и кассир, и водитель воздушного шара, поэтому, пока они вчетвером
достигли шара и подошли к нему вплотную, купол, лишенный очередной порции
подогретого воздуха, опустил корзину на траву и сам стал клониться вбок, на купы
деревьев, к которым был привязан канат, один из трех, удерживающих шар от побега
и несанкционированного полета.
Денис, никого не спрашивая, залез в корзину, оглянулся, ощупал все, сначала
продвинутым взором, после - неуверенною рукою. Вентиль крутнулся влево, пламя
взревело, и купол воспрял, потащил за собою в небо корзину с Дионисом...
- Осторожнее, Динечка, я тебя прошу...
Корзина опять шарапнула утрамбованную землю.
- Спокойно, мама, я уже научился. Залезай сюда, посмотрим город сверху.
- Не надо, сын. Небо потом, а пока нам с матерью и на земле хлопоты-ы... Ага.
Эту тварь я узнаю, я вспомнил ее.
На садовой скамейке, метрах в восьми от шара сидела обнимающаяся парочка, на
которую магический приказ не подействовал. Именно ее имел в виду отец, когда
произнес свое 'ага'. Парочка расплела объятия, и сразу стало видно, что они
далеко не молоды: женщине - около тридцати, мужчине за сорок. Женщина повела
рукой, и воздух распорола автоматная очередь. Целилась она в Дениса и его Ольгу
Васильевну, но все пули без заметного урона вобрал в себя тот, кого Денис с
детства привык называть дядей Славой, маминым братом. Он попросту перегородил им
путь, зная, что пули сворачивать не умеют. Мужчина вскочил со скамейки, а
женщина не успела, так и осталась сидеть, пригвожденная к скамейке целым
десятком черных коротких стрел. Еще вился дымок из выпавшего оружия, а Лены уже
не было на белом свете...
Отец Дениса взревел и бросил руку назад: какой-то зверь, похожий на очень
длинную собаку, впился ему в затылок и шею, чудовищно раззявив утыканную клыками
пасть. Отец вырвал пса из-за спины, держа на весу ударил кулачищем раз-другой,
из глаз его полыхнуло так ослепительно, что отблеск этой вспышки отразился на
туче. Во всяком случае, так показалось Денису. После этого отец размахнулся и
далеко отбросил безвольное, неживое тело. Он стоял спиной к Денису, и тот видел,
как из коротко стриженного затылка на клетчатую, зеленое с красным, рубашку в
два ручейка сбегала черная кровь. Рубашка расползалась, истлевала на глазах там,
где пробегали черные потоки. Внезапно рубашка лопнула и свалилась с отцовского
тела, та же участь постигла брюки, белье, часы, цепочку. Да и сама плоть
изменила цвет на темно-багровый, отец оставаясь таким же широким, словно бы
подрос, черты лица его также изменились, потеряли возраст и простоту, не утратив
при этом мрачности. Если бы Лена осталась в живых, она мгновенно бы узнала того
незнакомца, который увидел ее сквозь магическую защиту папороцвета и мгновенно
подчинил своей воле.
В правой руке его меч, почти абсолютно черный, и все равно видно, что основа
его - неугасимое и беспредельно могучее пламя. Вот он взмахнул мечом и тяжело
шагнул туда, где быстро и осторожно рубились двое - 'Слава' и Сашка Чет. Чету
приходилось туго, он отступал, но все равно кружился, отскакивал, финтил,
стараясь не отходить от скамейки, словно бы пытаясь защить мертвую свою подругу.
Денис видел, как израненный и уставший 'дядя Слава' отскочил в сторону, чтобы не
попасть под удар огненного меча. Чет бился колдовскими, серебряными мечом и
кинжалом. Парируя незатейливый - прямой сверху удар страшного своего противника,
он, видимо, не учел его возможную тяжесть и вместо того, чтобы 'скатить' рубящий
удар под углом в сторону, подставил одновременно, крест-накрест, и меч и кинжал.
Белопузыми рыбками отлетели разрубленные куски колдовского оружия, и Чет
распался вдоль, от шеи до паха, на две горящие половины.
Понимал ли он, что умрет здесь, или рассчитывал выжить - кто знает?.. Успела
ли Лена увидеть и понять, что погибла, не успев никому причинить вреда? Тайна
навеки. Но основные силы защитников Дениса были отвлечены в сторону.
Разлетелся дерн на поляне, буквально в метре от корзины, и оттуда словно
выпрыгнул чудовищного вида человек. Был он очень высок и невообразимо пузат. Лет
шестидесяти земных на вид, он никак не производил впечатления дряхлого или
слабого. Красные глаза его светились бешенством, седые длинные усы распушились в
стороны и вверх, не желая уныло висеть под перебитым носом. Не тратя слов на
приветствие, он ухватился за край корзины и встряхнул ее на себя, чтобы Денис,
стоявший с противоположного края, сам прыгнул к нему, как початок кукурузы в
пустом ящике. Денис и прыгнул, против своей воли, но ударился о неведомую
преграду и отпружинил назад. Мор черной торпедой ринулся в лицо врагу, но
промахнулся каким-то чудом и едва не проткнул насквозь столетний дуб, росший
рядом. Ольга Васильевна сломила сухую ветку из кустарника - то, что оказалось
под рукой, и ударила узкой и острой саблей толстяка поперек лица. Сабля
обернулась обратно в ветку, затем в змею, но Ольга Васильевна успела отбросить в
сторону переменчивый атрибут. Вдруг она поняла, что лежит на мягкой земле,
далеко от корзины, а ее сын - в руках у этого монстра.
- Смог! Гы-ы, - только и прохрипел старик, приготовив руки к последнему для
Дениса движению...
Но из самого неба, прошив насквозь самые тяжкие, самые темные тучи, ударила
ему в грудь молния, белая и яростная, как зима в степи. Дядя Петя - это был он -
упал на спину. Земля содрогнулась и еще раз содрогнулась и еще... это бежал,
сотрясая ее, тот, багровый, с огненным мечом... Дядя Петя вскочил на ноги -
откуда и прыть взялась. Изо рта его, на метр вперед, тугим фонтаном ударила
кровь, глаза выкатились из орбит, колдун кричал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92