- Войди, товарищ посланник!
Бабка Ира с беспокойством зыркнула на дядю Петю, но промолчала. Ленка обеими
руками вцепилась в цветок, глаза ее против воли смотрели на обитую дерматином
входную дверь.
Тяжеленная дверь распахнулась настежь, резко, вот-вот готовая слететь с
пудовых петель. Через невысокий порожек из темных сеней в комнату медленно и
бесшумно вошел гость. Он выглядел как человек высокого роста, с прямой осанкой.
Тело его, от шеи до пола, было сокрыто под одеянием, которое Ленка назвала про
себя хитоном. Был он лыс, худощав, темен ликом, неподвижные, без возраста, черты
лица его не выражали никаких эмоций, разве что хищной тускѓлой зеленью светились
глаза. Посланник сделал два шага и остановился, словно уткнулся в стену. Глаза
его медленно осмотрели комнату, взор остаѓновился на дяде Пете, все так же
сидящем во главе стола, лицом к двери.
- Я не вижу ту, за которой пришел, но она здесь. Напрасно ты, насекомое,
пытаешься помешать неизбежному. Я пришел за девушкой и уйду с ней, так повелел
пославший меня.
- Смотри какая цаца! Не уловивши бела лебедя, да кушаешь! Гы-ы...
От смеха дяди Пети стол мелко затрясся, но глазки колдуна зорко следили за
незнакомцем.
- Сними преграду, червь, не препятствуй воле Всемогущего, не умножай гнева
Его, ибо послал меня Люцифер.
- Да хоть бы сам Мефистофель! - Дядя Петя вцепился толстыми пальцами в
столешницу, заѓхрюкал, загыгыкал жирно, затряс щеками, в полном восторге от
собственной остроты.
Руки Посланника, до этого опущенные вдоль туловища, вскинулись на уровень
плеч, из раскрытых ладоней полыхнули темно-багровые молнии прямо в хохочущую
грудь. Дядя Петя поперхнулся, крякнул, стул под ним затрещал, захрустел, но он
уже оттолкнул пузом массивный стол и встал. Посланник выпустил еще две молнии и
еще... На третьем ударе дядя Петя наконец добрался до Посланника, в его левой
ручище, толщиной с кабаний окорок, вдруг оказался кистень на цепи, и он ударил
им посланника Ада безо всяких премудростей, в лоб. Тот замер, словно окаменел
или замерз, во всяком случае Ленка видела, что взор Посланника погас, губы и
руки замерли... Но дядя Петя взмахнул правой рукой и набросил на Посланника
нечто вроде черного мешка, но не из ткани, а как бы из полупрозрачной тьмы.
Кистень исчез, а дядя Петя стал сноровисто пахтать ладонями воздух вокруг
замершей фигуры, словно он взялся лепить невидимую снежную бабу. Фигура под его
ладонями очень быстро начала уменьшаться в размерах, а дядя Петя все лепил и
лепил, постепенно оседая на корточки.
- Федоровна, у тебя пустая бутылка найдется?
- Да как не быть! Тебе какую? Сабониса? Или помене? Петр Силыч, какую тебе?..
- Да все равно, лучше бы на винте.
- Чекушка экспортная есть с крышкой, но выпита. Нужна тебе?
- Вот ее-то мне и давай... Во-о-от... Я его в джинна переделаю... - Дядя Петя
довольно засопел, умяв наконец большим пальцем какую-то замазку либо сургуч
вокруг бутылочного горлышка. - С-с-с, горячо... Вот будет кому-то
сюрприз-нежданчик лет через тысячу!.. Гы-ы... Осенью на Чудское поеду да там и
оставлю... Смотри, смотри, очнулся... Еще и шевелится, тварь... - Дядя Петя
сунул чекушку в карман своих необъятных джинсов, вернулся к столу, поменял стул
и опять сел.
- Давай-ка, Федоровна, быстренько еще по кружечке, а то, чую, опять гости
пожалуют... О-о! На дворе - ого - целый сабантуй идет, хорошо, что я Мурмана не
взял, извели бы напрочь. Тут не до чаю... Да чего они, Лена Батьковна, к тебе
прицепились, адовые-то? Чудеса!..

Дядя Петя ткнул пальцами, и входные двери мгновенно захлопнулись. Пробормотал
- и поверх дверей легла синеватая пелена, слоем в ладонь. Садиться он уже не
пожелал: встал посреди комнаты, руки в боки, принялся заново осматривать стены и
потолок. Все замерли - старая ведьма Ирина Федоровна, кот Васька у нее на руках,
Ленка с трепещущим цветком... И вдруг стало слышно, как потрескивают, гудят
оконные рамы, стекла, словно сопротивляются напору извне... но только это не
ветер...

Вроде бы и не было удара, но только защитная пелена в клочья разлетелась по
сторонам, а дверь попросту упала внутрь. Дзинькнули лампочки в люстре, и свет
погас, но почти в то же мгновение комната непонятно как осветилась мрачным,
тускло-красным цветом. В горницу тяжко вступил новый гость. Абсолютно голый, с
темно-багровой кожей, ростом он был примерно как дядя Петя, под притолоку,
однако в широченных плечах его не было старческого жира, все тело чудовищно
пучилось мышцами. Но его лицо... Ленка навсегда запомнила его, но ни разу ей не
удалось описать его словами или рисунком... неземная печаль в изгибе рта и
грубая, всепокоряющая мощь его взгляда... Словно бы он коснулся ее сердца...
- Я вижу тебя, идем со мною.
Ленка наконец поняла, что от нее хотят и кто ее зовет. Растаяли боль в груди и
животный страх, отлетели заботы, она встала из-за стола, чтобы пойти навстречу
предназначенному. Баба Ира неожиданно оказалась легкой, как стрекоза, и
слабенькой: Ленка одним движением стряхнула ее с плеч, стол... шлепнула левой
ладонью - и стол с грохотом откатился в сторону окна...
- Куда!.. Сидеть, шмакодявка! - Дядя Петя обернул к ней перебитый нос,
наставил в ее сторону указательный палец и прошипел: - Р'КХШХОШ!
У Ленки подломились ноги, и она вновь оказалась сидящей на стуле. Сила
по-прежнему бушевала в ней, но она не могла воспользоваться ею, чтобы помочь
тому, кто пришел освободить ее из ненавистного плена этих гнусных людишек. Как
они смеют...
Ленка была полностью обездвижена, так что не разжать пальцы и не выбросить
этого дурацкого цветка; но смотреть и видеть она могла, точнее даже - не могла
не видеть, потому что и веки было не закрыть... Но вероятно, Ленка временами
теряла нить происходящего, поскольку запомнилось все фрагментами, как и в
подвале на Садовой...

Изба, комната - все это словно оказалось внутри чего-то, словно бы в иной
реальности, словно бы исчез остальной мир: стол, стены, окна, обстановка - почти
тонули в багровых сумерках, бабка Ира, все еще на четвереньках, беззвучно творит
заклинания, кот испуганно забился под уцелевший стул, а в центре идет битва...
У старого колдуна слезы из глаз, носом идет черная кровь, один ус свисает
пиявкой, другой залепил щеку. Он стоит на коленях, а ее спаситель никак не может
высвободить десницу и нанести последний удар огненным мечом... Меч сломан, а
дядя Петя на ногах... Вихрь из тел, ничего не рассмотреть... Эти двое замерли в
объятиях посреди комнаты, оба, словно паутиной, покрыты всполохами молний,
колдун разинул рот в душераздирающем крике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92