- А что он ест?
- Свежедобытый протеин с витаминными добавками. Ты уверена, что хочешь
выслушать более подробные объяснения?
- Вполне... В смысле, я уже поняла достаточно, не продолжай. А можно мне его
погладить или на руки взять?..
- Ну... Если ты его погладишь при мне - он стерпит. Ну лучше пока не стоит.
- А кто у тебя предки? И где они?
- Запретный вопрос. Они умерли, погибли. И говорить я об этом не в силах,
иначе сойду с ума. Все, перешли на другую тему, Маш, я прошу...
- Извини, дорогой... Я понимаю, у меня тоже...
- Я с собой, на всякий случай, баксов взял несколько тысяч... Можем разменять
и купить нормальные коньки, чтобы в прокате не брать.
- Нет, в прокате прикольнее. Если понравится так кататься, тогда посмотрим. Я
поставлю чай?
- Лучше бы кофе? Есть?
- Конечно есть, ты сам же выбирал. Но растворимый.
- Но быстрый. Туалет, душ, макияж... Форейторы уже на запятках?
- Кто?
- Конь в авто. Пронто, пронтиссимо, бэйба... Впереди великие дела!
- Ах, Динечка, ты просто великолепен в этих больших трусах: вылитый Рикки
Мартин, пожалуй даже полтора Рики Мартина. Этот мужественный взгляд, эти
развернутые плечи, эта гордая голова... на цыплячьей шейке... Ай!.. Пусти,
раздавишь... элегантный денди-сленг... ой!.. А ты машину водишь?
- Естессно. Пятисотый 'мерин' в гараже. Ты хочешь, чтобы мы 'верхами'? Ну на
машине?
- Как раз нет. Меня еще в школе прибабахнутой считали, но я люблю пешком
ходить. А в машине меня укачивает. Давай зайдем на секундочку, я хочу карандаши
посмотреть...
- Со мной не укачает. В бутике посмотришь. Вылечим, не бойся... Но я тоже
предпочитаю пехом. В кино пойдем?
- Пойдем.
- А на что?
- Все равно.
- Ну что ты так скачешь, Маша? Чисто коза?
- Потому что мне чисто весело. Поэтому я чисто скачу! Динь, наклонись, я тебе
кое-что очень-очень важное скажу... Серьезно... Ближе... Диня... Знаешь... а
ведь я теперь падшая женщина, утратившая невинность...
Денис, доверчиво подставивший ухо и голову под щекочущий шепоток, возмущенно
вы-прямился, весь красный, а Маша вновь уже запрыгала вокруг него, по-балетному
размахивая руками.
- Ты шизофреник в юбке! Нет, люди, гляньте на нее!.. Поглядите-ка, честные
берендеи! Что она, бесстыжая, говорит мне, простому неиспорченному юноше,
учащемуся вуза!..
- Сам такой... Ну тише...
- А-а! Теперь - тише? Испугалась!
- Да, у меня тахикардия. И мне срочно необходимо мороженое, чтобы ее вылечить.
По типу эскимо. И я в джинсах, а не в юбке, вот посмотри. - Маша склонилась в
глубоком реверансе, и Денис в ответ ей изобразил нечто среднее между книксеном и
вручением челобитной.
- Эскимо? Сделаем... Маша... Похоже, я счастлив.
- И я...

* * *

Мурман бежал походной рысью; когда такое случается в низком предутреннем
тумане по плечи либо в траве, где только голову и загривок видно, со стороны
полное впечатление, что пес плывет, быстро и ровно; бежит он вторые сутки, но не
выдохся ничуть, сил в нем - не вычерпать, ноги его, может быть, и коротковаты по
отношению к длинному туловищу, но усталости не ведают. В огромной его голове и
мыслей помещается много... Он правильно бежит, в родную деревню - это первая его
мысль, самая четкая. А вторая и третья, и остальные - тоже сплошь приятные:
среди родных запахов даже аппетит другой... Леха обязательно будет смеяться и
теребить ему загривок, цеплять за остатки ушей, бороть... Он знает, куда
закатился старый надоевший мячик, с которым они с хозяином играли, когда тот
маленький был, он его достанет...
И вот уже пошли почти знакомые леса... а кое-где он вроде бы и бывал на охоте,
с вожаком-хозяином... Вечер еще не начался, а волколаками уж все пропахло... Но
некогда развлекаться, есть вещи поважнее охоты, например облизать хозяина Леху
после долгой разлуки...
Мурман, продолжая мерный свой бег, раздраженно рыкнул по сторонам, но
привычного эффекта это не произвело почему-то: стая по-прежѓнему держала его в
полукольце, потихонечку смыкаясь...ѓ И огромная стая, десятка два их, не
меньше... Мурман, словно споткнулся, остановился вдруг возле старого дерева. Те,
что бежали сзади, тоже заторомозили, те, что по бокам, - рассредоточились,
замкнули кольцо.
Мурман склонил на бок безухую голову, покапал слюнями на прошлогодние
березовые листья, задрал заднюю ногу. Бросились они как обычно - скопом.
Он и раньше не боялся волколаков, но на этот раз они и вовсе показались ему
сделанными из паутины: два рывка на каждого, с запасом хватает... Минуты не
прошло, как остался невредимым только один волколак, весьма странный: седой,
очень крупный, в сравнении с остальными... И, похоже, неловкий... Мурман
неожиданным прыжком сшибся с ним грудь в грудь, ударил клыками по горлу... Вот
это горло! Зубы с хрустом пробороздили нечто ужасно твердое, но не плоть... Аж
челюсть свело... Мурман, раздосадованный тем, что потерял равновесие, вскочил и
бросился вновь, но волколак не принял боя: метнулся меж деревьями - там его еще
видно, сям - вроде бы тоже мелькнул... и исчез.
Мурман решил было отвлечься на короткое время и добить остальных, но, как
оказалось, невредимых на поле боя не осталось и раненых тоже.
Слабые волколаки, размышлял Мурман, раньше они были сильнее, интереснее.
Вот этого железного мертвеца он помнит. Весь запах из него вышел, только что
мокрой ржавчиной немножко, и то по ветру... Да, обычно они по дорогам и полям
тарахтят, воняют, дичь пугают... А этот сдох. Очень давно это было, до Лехи, а
Мурман помнил. Вот этих 'неправильных' зверей Мурман не любил всей душой.
Особенно в городе их много, где даже и дышать не вкусно. Сами они только на
дорогах нападают и обязательно с хозяевами, без них - никак. И ничем их не
напугать, не убить... Хотя если вспомнить именно этого... Однажды Мурман пошел с
вожаком-хозяином на охоту и где-то увидел, попробовал, потрудился клыками и
лапами, заставил замолчать одного. А потом вожак-хозяин этой железной гадины,
тракторист, нажаловался его вожаку-хозяину, а тот Мурмана так отходил
дубинкой... Лучше их не трогать.
Мурман в нетерпении даже менял рысь на прыжки, но это плохо помогало, дорога
никак не хотела заканчиваться, а оставалось-то ее...
Небо постепенно выцветало, теряло цвет и глубину, вот уже из-за ельника
потянуло невнятно, то ли прохладой, то ли комариным писком...
Леха наелся от пуза, аж взмок, - теперь он смотрел в дали, отдыхал и
переваривал; и так это не хотелось возвращаться в избу, где бабушка подготовила
для него подробный доклад... до этого они говорили невпопад и вперемежку: о
Питере, Древней Ночи, незваном госте, предстоящем колдовском вече-совещании, где
Лехе чуть ли не главная роль отводилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92