Мурман намечал себе крысу покрупнее, разгонялся и
старался сцапать именно ее, на полном ходу, не притормаживая. А можно
попробовать есть только головы... и Мурман пробовал, а то вдруг принимался
подпрыгивать и падать со всего маху туда, где было крыс погуще... Ни по свету,
ни по запаху невозможно было определить ход времени в пещере, но Мурман вдруг
осознал для себя некоторые вещи, важные и не очень... Первое - он играет очень
долго: зал огромен, а куда бы ни ступили его лапы - все теперь в крови, всюду
лежат растерзанные, задавленные и раздавленные им крысы... А живых стало явно
меньше, и они уже не бросаются на него так яростно, а больше жмутся вдоль
стен... И он, похоже, набрал сытость по самую собачью макушку, не хуже, чем
тогда с вожаком-хозяином. Нет, даже получше, потому что тогда он был еще совсем
юн и слаб, и для силы у него была куда меньшая вместительность, а сегодня все
просто здорово... Теперь можно и... А что он здесь делает, ведь он что-то
должен?.. Он должен искать Леху, своего обожаемого друга, теперь
вожака-хозяина... Раз он уже здоров и силен, значит, надо отсюда уходить. Здесь
что-то опасное поблизости. Очень опасное. Оно приближается. Страх и ярость
вздыбили ему шерсть от остатков хвоста к холке, Мурман оскалился молча и прыгнул
к стене поближе, чтобы спина или бок были прикрыты, если вдруг нападать будут с
разных сторон. Крысы из-под него бросились врассыпную, одну из них Мурман успел
схватить и сожрать целиком, не раскусывая, но уже не с голоду, а от волнения...
Он чувствовал: вон из той пещеры, вот-вот... Это был отряд чудовищ: они мчались
стремительно, сначала по два в ряд, и по мере приближения рассыпаясь в полукруг.
Это тоже были крысы, но невероятных размеров, каждая - немногим меньше Мурмана.
Было их тринадцать, у всех белые шкуры, выпученные глаза, огромные, словно
яблоки, и светящиеся, острые клыки... Эти уже умели кусаться по-настоящему -
Мурману одновременно обожгло ухо, левую переднюю лапу и хвост... А все же они
были слабоваты против него: Мурман сменил место, переместился к другой стене, а
пять крыс из тринадцати остались на месте, только у одной, с перекушенной
спиной, дергались еще лапы, остальные валялись смирно. Мурман осмелел и сам
бросился в атаку, он уже понял, как с ними драться. Крысы бились яростно, но это
им не помогло, каждой хватило не больше чем по три удара. А если цапнуть за
горло - одного рывка достаточно. У них очень сильная кровь, вот кого сначала бы
съесть... Мурман облизнулся. Мелкие крысы тоже попытались было присоединиться к
атаке своих больших собратьев-чудовищ, но теперь опять они по сторонам жмутся. А
эти, которые большие, все убиты, ни одна не пропущена... А тревога не проходит,
только сильнее становится. Что-то опасное здесь. Оно по-прежнему неподалеку...
Вот оно идет!
Далеко впереди, в противоположной стене огромного зала, зажглась багровая
точка и размазалась в широченную дыру. Воздух враз наполнился холодной сыростью
и затрещал, там и сям из ниоткуда в пол начали выстреливать маленькие молнии,
одна из них попала в крысу и убила зверька на месте. Шерсть на Мурмане
заискрила, но пес встряхнулся от ушей к хвосту и обратно, и неприятное
покалывание в коже прекратилось. Он неотрывно смотрел в клубы серого тумана,
повалившего из багровой дыры, - сердце требовало драки, но голова осторожничала:
на него шла нешуточная сила, он чуял ее. После гибели старого вожака-хозяина
Мурман по-настоящему уже никого на свете не боялся, недавним опытом своим
помнил, что и он может стать добычей... Ооооууууу!
Чудовище выступило из тумана и вперевалку, не торопясь, зашагало к Мурману.
Это, наверное, тоже была крыса, но уж очень непростая: она двигалась на задних
лапах, гигантская, если и поменьше вожака-хозяина, то совсем ненамного, такая же
широкая, с длинным толстым хвостом, с бурой шерстью вокруг белого живота, в
передѓних коротких лапах у нее какая-то палка. И... три громадные крысиные морды
на толстой утроенной шее... У средней, самой большой головы, между ушами торчал
отвратительный с наплывами нарост, нечто вроде осиного гнезда, с двумя парами
рогов по бокам.
Мурман нацелился, взвился в убийственном прыжке, но уже в полете поменял
траекторию, грянулся на скользкий от крови каменный пол и кубарем покатился по
нему, пока не врезался в стену. Оказалось, что трехглавый крыс (Мурман почему-то
успел заметить его 'мужские' признаки) умело управляется дубиной, явно
волшебной, если верить ощущениям, и короткие лапы ему в этом умении не помеха.
Мурман, скуля, перевалился было на лапы, передние вроде как подломились...
Прыжок - но хитрость не удалась, крыс был начеку: следующий удар пришелся прямо
по морде. Он, удар этот, конечно же был полегче, чем те, что он получил во время
битвы у воздушного шара от 'багрового' чудища в человеческом облике, но все
равно было очень больно, даже в глазах почернело, как больно!
Мурман, не поворачиваясь спиной к врагу, стал отступать, запрыгал, как
лягушка, влево-вправо-назад. Мелкая дрянь вновь стала пищать под животом, но
Мурман давил их не глядя и только тех, что сами попадались под лапы. Крыс
наступал, и Мурман с тревогой углядел, как светящиеся глаза его, все три пары,
разгорелись еще больше и как длинные острые искры посыпались с его волшебной
палки...
Делать нечего, Мурман бросился вперед, взглядом, всеми мышцами, даже мыслями
показывая, что собирается вцепиться в ногу... лишь бы только добраться до лап,
сжимающих палку... Следующий удар отшвырнул его шагов на двадцать, и в этот раз
лапы действительно отказались слушаться, Мурман попытался вскочить и ткнулся
носом в крысиную тушку на полу. Надо встать и очень быстро, быстро... Лапы
дрожали, но Мурман встал. Внезапная боль пробила его насквозь: казалось, что
даже когти и шерсть корчатся в судорогах, весь он, с головы до пят был в злых
кусачих искрах, хотелось закрыть глаза, упасть на пол, прижаться к нему
потеснее... и тоже стать камнем. О, это было бы не так уж и плохо... Мурман
почувствовал, что все частички его тела наливаются каменным покоем и что пора
спать... нет, он не должен спать... пока не найдет Леху... а если он заснет, то
его съедят и он уже никого никогда не увидит...
Мурман залаял. Сначала это был беспомощный хрип, потом страдальческий
кашель... Мурман поднатужился - и заливистый оглушительный лай покрыл все
остальные звуки зловещей пещеры: крысиный писк, шипение искр, тихий трехротый
рев нависшего над ним чудовища... Вожак-хозяин строго-настрого запрещал ему лай
и больно за это наказывал, а маленький хозяин, Леха, когда отводил его подальше
лес, всегда разѓрешал ему это запрещенное удовольствие, и паѓмять об этом спасла
Мурмана;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
старался сцапать именно ее, на полном ходу, не притормаживая. А можно
попробовать есть только головы... и Мурман пробовал, а то вдруг принимался
подпрыгивать и падать со всего маху туда, где было крыс погуще... Ни по свету,
ни по запаху невозможно было определить ход времени в пещере, но Мурман вдруг
осознал для себя некоторые вещи, важные и не очень... Первое - он играет очень
долго: зал огромен, а куда бы ни ступили его лапы - все теперь в крови, всюду
лежат растерзанные, задавленные и раздавленные им крысы... А живых стало явно
меньше, и они уже не бросаются на него так яростно, а больше жмутся вдоль
стен... И он, похоже, набрал сытость по самую собачью макушку, не хуже, чем
тогда с вожаком-хозяином. Нет, даже получше, потому что тогда он был еще совсем
юн и слаб, и для силы у него была куда меньшая вместительность, а сегодня все
просто здорово... Теперь можно и... А что он здесь делает, ведь он что-то
должен?.. Он должен искать Леху, своего обожаемого друга, теперь
вожака-хозяина... Раз он уже здоров и силен, значит, надо отсюда уходить. Здесь
что-то опасное поблизости. Очень опасное. Оно приближается. Страх и ярость
вздыбили ему шерсть от остатков хвоста к холке, Мурман оскалился молча и прыгнул
к стене поближе, чтобы спина или бок были прикрыты, если вдруг нападать будут с
разных сторон. Крысы из-под него бросились врассыпную, одну из них Мурман успел
схватить и сожрать целиком, не раскусывая, но уже не с голоду, а от волнения...
Он чувствовал: вон из той пещеры, вот-вот... Это был отряд чудовищ: они мчались
стремительно, сначала по два в ряд, и по мере приближения рассыпаясь в полукруг.
Это тоже были крысы, но невероятных размеров, каждая - немногим меньше Мурмана.
Было их тринадцать, у всех белые шкуры, выпученные глаза, огромные, словно
яблоки, и светящиеся, острые клыки... Эти уже умели кусаться по-настоящему -
Мурману одновременно обожгло ухо, левую переднюю лапу и хвост... А все же они
были слабоваты против него: Мурман сменил место, переместился к другой стене, а
пять крыс из тринадцати остались на месте, только у одной, с перекушенной
спиной, дергались еще лапы, остальные валялись смирно. Мурман осмелел и сам
бросился в атаку, он уже понял, как с ними драться. Крысы бились яростно, но это
им не помогло, каждой хватило не больше чем по три удара. А если цапнуть за
горло - одного рывка достаточно. У них очень сильная кровь, вот кого сначала бы
съесть... Мурман облизнулся. Мелкие крысы тоже попытались было присоединиться к
атаке своих больших собратьев-чудовищ, но теперь опять они по сторонам жмутся. А
эти, которые большие, все убиты, ни одна не пропущена... А тревога не проходит,
только сильнее становится. Что-то опасное здесь. Оно по-прежнему неподалеку...
Вот оно идет!
Далеко впереди, в противоположной стене огромного зала, зажглась багровая
точка и размазалась в широченную дыру. Воздух враз наполнился холодной сыростью
и затрещал, там и сям из ниоткуда в пол начали выстреливать маленькие молнии,
одна из них попала в крысу и убила зверька на месте. Шерсть на Мурмане
заискрила, но пес встряхнулся от ушей к хвосту и обратно, и неприятное
покалывание в коже прекратилось. Он неотрывно смотрел в клубы серого тумана,
повалившего из багровой дыры, - сердце требовало драки, но голова осторожничала:
на него шла нешуточная сила, он чуял ее. После гибели старого вожака-хозяина
Мурман по-настоящему уже никого на свете не боялся, недавним опытом своим
помнил, что и он может стать добычей... Ооооууууу!
Чудовище выступило из тумана и вперевалку, не торопясь, зашагало к Мурману.
Это, наверное, тоже была крыса, но уж очень непростая: она двигалась на задних
лапах, гигантская, если и поменьше вожака-хозяина, то совсем ненамного, такая же
широкая, с длинным толстым хвостом, с бурой шерстью вокруг белого живота, в
передѓних коротких лапах у нее какая-то палка. И... три громадные крысиные морды
на толстой утроенной шее... У средней, самой большой головы, между ушами торчал
отвратительный с наплывами нарост, нечто вроде осиного гнезда, с двумя парами
рогов по бокам.
Мурман нацелился, взвился в убийственном прыжке, но уже в полете поменял
траекторию, грянулся на скользкий от крови каменный пол и кубарем покатился по
нему, пока не врезался в стену. Оказалось, что трехглавый крыс (Мурман почему-то
успел заметить его 'мужские' признаки) умело управляется дубиной, явно
волшебной, если верить ощущениям, и короткие лапы ему в этом умении не помеха.
Мурман, скуля, перевалился было на лапы, передние вроде как подломились...
Прыжок - но хитрость не удалась, крыс был начеку: следующий удар пришелся прямо
по морде. Он, удар этот, конечно же был полегче, чем те, что он получил во время
битвы у воздушного шара от 'багрового' чудища в человеческом облике, но все
равно было очень больно, даже в глазах почернело, как больно!
Мурман, не поворачиваясь спиной к врагу, стал отступать, запрыгал, как
лягушка, влево-вправо-назад. Мелкая дрянь вновь стала пищать под животом, но
Мурман давил их не глядя и только тех, что сами попадались под лапы. Крыс
наступал, и Мурман с тревогой углядел, как светящиеся глаза его, все три пары,
разгорелись еще больше и как длинные острые искры посыпались с его волшебной
палки...
Делать нечего, Мурман бросился вперед, взглядом, всеми мышцами, даже мыслями
показывая, что собирается вцепиться в ногу... лишь бы только добраться до лап,
сжимающих палку... Следующий удар отшвырнул его шагов на двадцать, и в этот раз
лапы действительно отказались слушаться, Мурман попытался вскочить и ткнулся
носом в крысиную тушку на полу. Надо встать и очень быстро, быстро... Лапы
дрожали, но Мурман встал. Внезапная боль пробила его насквозь: казалось, что
даже когти и шерсть корчатся в судорогах, весь он, с головы до пят был в злых
кусачих искрах, хотелось закрыть глаза, упасть на пол, прижаться к нему
потеснее... и тоже стать камнем. О, это было бы не так уж и плохо... Мурман
почувствовал, что все частички его тела наливаются каменным покоем и что пора
спать... нет, он не должен спать... пока не найдет Леху... а если он заснет, то
его съедят и он уже никого никогда не увидит...
Мурман залаял. Сначала это был беспомощный хрип, потом страдальческий
кашель... Мурман поднатужился - и заливистый оглушительный лай покрыл все
остальные звуки зловещей пещеры: крысиный писк, шипение искр, тихий трехротый
рев нависшего над ним чудовища... Вожак-хозяин строго-настрого запрещал ему лай
и больно за это наказывал, а маленький хозяин, Леха, когда отводил его подальше
лес, всегда разѓрешал ему это запрещенное удовольствие, и паѓмять об этом спасла
Мурмана;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92