- Сойдет, баб Ира, - ответил он на незаданный вопрос. - Нигде не болит, ничего
не кружится. Давай позавтракаем, а то я, признаться, струхнул слегонца перед
твоим колдовством и от этого проголодался. Только потом все назад верни, что
выколдовала из меня.
- Само вернется. - Ирина Федоровна не стала огорчать внука: даром ведь ничего
не происходит, и вся тяжесть его тоски и боли перевалилась на нее, прочитавшую
заклинание.
- Ох ты! Бабушка, ты что! Тебе плохо? Ну-ка сядь. Что с тобой?
- Да вот коленка, будь она неладна! Повернулась неловко - она и заной! Дождь
чует, непогоду... Достань мне из буфета настойку... Нет, вон ту, красного
стекла... Налей стопку, мои-то дрожат. - Старуха слабо махнула правой ладонью...
- Может, тебе лучше лекарс... о-о-й... Фу-у! Это что, на дохлых мышах?
- Хуже... Дай же сюда... - Ведьма скорбно приникла к рюмке, запрокинула
лицо... и оклемалась, аж застонала коротко.
- Ох, белый свет ко мне вернулся... Жива. На сегодня энтой порции хватит,
чтобы я как на батарейках крутилась, а тебя провожу - и на двое суток спать
залягу, да. На двое, за меньше - не отдохнуть! Попрошу Гавриловых, - помнишь,
что на Болотной живут, чтобы за животными присмотрели, а как иначе-то -
оголодают... Ох и зла настоечка! Она силу тебе дает - как куркуль взаймы: сперва
дает, а потом требует с превеликими процентами, подчистую подметает, тебе же
одно лихо на память оставляет. Ее как делают: не менее трех упырей надобно
изловить. Потом из них в безлунную пору, в самое новолуние, из еще живых... ну
не живых, а какие они там, что будто живут, из них силою вырывают...
- К чертям собачьим все подробности, и так мутит! Потом расскажешь. Хрен с
ними, с упырями, я от одного запаха чуть в трубу не улетел... Даже есть
расхотелось. Кстати, баб Ира, меня терзают смутные сомнения: что-то ты слишком
круто подошла к проблеме больной коленки? Очень уж радикально, я имею в виду. Не
находишь? Бледная вся. Ты правду говоришь?
Но Ирина Федоровна не расслышала высказанного внуком подозрения.
- Лешенька, да я сей секунд, а все уже и готово, только подогреть!..
- Нет. Слушай, бабушка, давай пока к дяде Пете сходим. Что там взять надо?
Пойдем и возьмем. Здесь покуда проветрится, а мы аппетит нагуляем заново.
- Да какой у старухи аппетит. Ну пойдем. А то позавтракаешь сначала?
- Нет, давай сначала дело сделаем... Или давай один схожу, раз у тебя коленка
болит? Скажи только: что именно я там должен взять и где искать?
- Ничего, доковыляю. А без меня ты можешь там очень долго искать да
разбираться от не-опытности...
- Да? Тебе виднее. Ну тогда держись за меня, бери под руку, баб Ира, и пойдем
потихонечку, набираться опыта в поиске джиннов. Для студента факультета
социологии опыт такого рода - незаменимая вещь. 'Делириум тременс' - если
по-научному.
- ...Вот вернешься из города - весь дом и все, что в нем, - твои, по праву
наследства. Владей и пользуйся на доброе здоровье. Силыч-то, покойник, по
холостяцкому делу не шибко какое хозяйство вел, но ценности разные копил, и
немалые, как мне представляется, мужик был заѓгребистый... Вот говорю: был,
жил... а все не верится, что мертвые оне - Силыч, Сашка городской...
Лена-любушка... - Старуха охнула, заѓвздыхала, и Леха не нашелся, что сказать,
так они и дошли молча до дома Петра Силыча.
И обратно шли - молчали, но уже по другой причине. И раньше неуютно было даже
короткое время находиться в жилище колдуна, а ныне дом словно умер вместе с
хозяином: исчезла прислуга-нежить, в комнатах темно, сыро, хотя и ставни
открыты; на подоконниках, столешницах и на скудной мебели затхлым покрывалом
раскатился вдруг слой пыли, толщиной в год... Даже Лехе стало жалко своего
незваного отца, а уж что говорить о Ирине Федоровне: они ведь с дядей Петей
крепко сдружились за последние четверть века, а знали друг друга... столетиями
считать надо...
На этот раз Леха не стал отказываться от завтрака, и пока Ирина Федоровна
накрывала на стол, он решил рассмотреть посудинку с так называемым джинном. Это
была малюсенькая стеклянная пробирочка устарелой формы, в каких до сих пор
несознательные пенсионеры держат валидол, игнорируя предельные сроки хранения.
Но как ни пытался Леха, в этой, на вид прозрачной, пробирке ничего рассмотреть
было невозможно, в глазах плыло и рябило.
- Баб Ира, а мама мне рассказывала, что его в водочную бутылку, в чекушку дядя
Петя засунул? Это тот самый черт-посланец?
- Тот самый. Да видишь, чекушка разбилась, как он оттуда выбрался, да ведь он
ее и разбил, посланец-то, вот Силыч и соорудил ему теремок понадежнее. Теперича
бей ее бей - ничем не раскроешь. Даже мне тот сургуч не сковырнуть, то стекло не
хрупнуть! Только он мог, а теперь ты.
- Я? А с какого обморока я его вскрывать должен?
- Силыч говорит, мол, в жертву принести. Он по звездам просчитал специально
для тебя. На твое будущее.
- Ниччо не понял. Какая жертва? Зачем? Кому?
- И я не поняла, а только передаю, что знаю. А вскрыть его - стыдно рассказать
как, - это Силыч нахулиганил: надо отбросить недалеко и сказать... Лешенька,
прости старуху, тьфу, не мои слова: 'Выходи, сучий потрох!' Вот как. Он и
выйдет. А уж что там дальше - не мне знать.
- А без этого никак? Прикольно.
- Без этого и сам Сатана его не вызволит.
- А как же он из прежней посудины вышел в таком случае?
- Да, была история, смех и грех! Вишь, Аленка твоя зашипела: она почуяла, что
я вспомнила, да и сама небось помнит...
Ирина Федоровна опять подложила внучку каши, подлила молочка в кружку и
наконец села сама. Ела она, в отличие от Лехи, степенно, ложку несла ко рту, а
не рот к ложке, говорила не торопясь, жевала не спеша, оттого и все успевала
хорошо: есть и рассказывать...
- ...Как раз приехал Сашка из города, и они с Петром у меня сидели. Ты был еще
маленький, а Лена уже в Питер уехала и тебя увезла... Или только собиралась
уехать?.. Сашка всегда был непьющий, а Силыч - прямо скажем - поддавальщик, вот
он и подбил Сашку на выпивку. Значит, они подвыпили, слово за слово - об Аленке
речь зашла. Петр Силыч к змеям неуважительно относился, ну и стал Сашку-то
заводить и подначивать, а Сашка все не заводится, пьяный - а понимает Силыча
хитрости. Наконец - поспорили измерить Аленкину силу, побились об заклад...
Иначе Петр Силыч не соглашался на Сашкины слова, только через азартный спор... А
набрались они к тому времени по самые края, что Сашка, что батюшка твой Петр
Силыч!..
Все животные, от кота Васьки до домашних сверчков, вся мебель, включая столы,
стулья, комод и телевизор на тумбочке, волею заклятий от разгорячившегося дяди
Пети разбежались по другим комнатам, оставив горницу почти абсолютно пустой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92