Нотон взял чашку и взболтал осевшие на дно чаинки. Ему не хотелось
смотреть в лицо человеку, сидящему напротив: глаза философствующего
Мусаллима странно мерцали, и это было жутко.
- Отец почти не оставил мне земли, - говорил Мусаллим, - но мне
явились тайны, скрытые от него. Однажды я обнаружил, что мой клочок земли
плавает в густом темном озере, поднявшемся из недр. Я черпал эту влагу
ведрами. Я вымазал ею лицо и катался в ней. В тот день я сменил свою
скромную одежду на роскошное одеяние богача. В тот день я наконец узнал,
какое могущество досталось мне в наследство. Теперь я могу возводить
города, двигать горы и поворачивать реки. Теперь я наконец могу приобщить
мир к логике моего отца.
- Не понимаю.
Мусаллим знаком велел слуге унести серебряные чашечки. Слуга
поклонился и пятясь выбрался из шатра.
- Я встретил человека, - после непродолжительного молчания сказал
Мусаллим, - который научил меня видеть то, что до сих пор мне не удавалось
увидеть. Благодаря ему я познал очарование власти. Для меня все совершенно
ясно, мистер Нотон: он - клык льва, коготь стервятника. Я предался ему,
чтобы жить в чести и славе.
Имя, которое назвал старик. Нотон никак не мог его вспомнить. Что это
было за имя?
- Поначалу я видел в нем только пророка. Сейчас я понимаю, что он -
нечто большее. Несравнимо большее. Прежние пророки говорили о боге,
который видел мир таким, каким он никогда не сможет стать. Ваал видит то,
что есть и будет всегда.
Нотон невольно напрягся. Ваал. Ваал. Вот оно. Когда-то где-то он уже
что-то читал об этом. В голове у него промелькнуло: "Ханаан".
- Ваал, - повторил Нотон.
- Да, - сказал Мусаллим. - Ваал. Живой Мухаммед.
Нотон вдруг встал и подошел к выходу из шатра. Вдали, в лагере,
бесновались безумцы; дым, поднимающийся к небу, заволакивал закатное
солнце. Ему вдруг стало тяжело дышать, и он задумался, не опасно ли будет
попробовать вернуться в город.
- Это безумие, - сказал он. - Это... безумие.
- Нет, друг мой. Безумие - не принимать реальный мир таким, каков он
есть. А вот внезапно понять, что после стольких лет обмана впервые
по-настоящему видишь жизнь... это значит излечиться от безумия. Вы
согласны со мной?
Нотон молчал. В сгущающихся сумерках ему был виден огромный овальный
шатер за лагерем. Он сказал:
- Этот человек взял себе имя языческого бога. Ни больше, ни меньше.
- Да? - прошептал Мусаллим, неслышно подошедший сзади. Он осторожно
притронулся к спине американца чуть повыше лопатки, и его прикосновение
показалось Нотону странно похожим на укол ножа. - Я так же относился к
нему, покуда своими глазами не увидел его чудеса. Я видел, как из его
пальцев вырывается священное пламя. Я видел, как там, где он поцеловал
песок, вырос цветок. Скоро вам откроется истина, которая заставит
умолкнуть все лживые голоса. Толпа ждет Ваала. Его ученики скитаются по
этой земле, чтобы прошептать его имя тем, кто услышит. Я видел, как
прибывают обращенные, как с каждым днем растет их число. Этой ночью,
мистер Нотон, Ваал нарушит свое молчание... там. - Он показал на огромный
шатер и гудящий генератор. - Завтра будет первый день нового мира.
Нотон обернулся и торопливо сказал:
- Мне нужно срочно дать телеграмму. Здесь есть где-нибудь телеграф?
Мусаллим остановил его, подняв руку.
- Поздно, мой друг. Поздно. - И едва он умолк, как где-то в лагере
громко, гулко заговорил колокол; он звонил и звонил, звонил и звонил, пока
к его голосу не присоединился стон сперва одного человека, потом дюжины,
потом сотни и наконец весь лагерь не наполнился звуком.
- Он идет! - сказал Мусаллим дрожащим от волнения голосом. - _О_н
и_д_е_т_!
14
День удерживала при жизни тонкая красная нить, прочертившая горизонт.
Выше чернело беззвездное небо - словно опустили светомаскировку.
По всему лагерю горели костры: огни города, прилепившегося на краю
пустынной ничейной земли. С мерными ударами колокола шум толпы - вопли,
причитания, проклятия - внезапно пошел на убыль и наконец затих. Слышался
лишь лай собак.
И тогда на глазах у похолодевшего Нотона, замершего у входа в шатер
Мусаллима, из продымленного лагеря хлынула людская масса. Отбросив всякое
достоинство, эти люди в грязном тряпье, а кто и нагишом (и таких было
немало), мчались к овальному шатру, как взбесившаяся стая, огрызаясь и
рыча друг на друга, снова и снова выкрикивая _и_м_я_, визжа, что-то
выпрашивая, о чем-то униженно умоляя, а среди шатров, как пустынный смерч,
гуляло облако поднятого ими песка. Многие гибли под ногами толпы; стоило
упасть одному, и о него спотыкалось два десятка других, начиналась
страшная куча мала, хрустели кости, мелькали руки, ноги, головы: каждый
отчаянно рвался поскорее выбраться и захватить местечко внутри огромного
шатра, темневшего впереди. Богачи в сверкающих златотканых одеждах, в
ослепительных драгоценностях бежали вместе с чернью, оглашая воздух
пронзительными криками; их слуги бежали впереди, расталкивая люд
прикладами карабинов. Колокол все гудел, точно громоподобный повелительный
голос, и толпа вторила ему: "ВААЛ, ВААЛ, ВААЛ!" - пока этот общий стон не
стал таким громким и страшным, что Нотон зажал уши.
Где бы ни проходила обезумевшая толпа, на земле во множестве
оставались искалеченные тела мертвых и умирающих. Следом, увязая в рыхлом
песке, тянулись больные; одни ковыляли на костылях, другие ползли, точно
ожившие змеиные скелеты. Собаки со злыми глазами хватали их за пятки или,
поймав за лохмотья, безжалостно терзали увечные тела.
Мусаллим спокойно сказал:
- Пора, мистер Нотон. Нам приготовлено место. - Он выдвинул ящик
стола и достал оттуда блестящий, инкрустированный рубинами револьвер.
Нотон наблюдал за дракой, вспыхнувшей у входа в шатер; каждый из
дерущихся кулаками отстаивал свое право войти раньше других. Свалку скрыло
облако песка. Мусаллим взял Нотона за локоть и вытолкнул из спасительного
укрытия в беснующуюся толпу.
Только приблизившись к шатру, Нотон понял, до чего тот огромен. Ветер
раздувал исполинские стенки, за пологом исчезали целые оравы оборванных
фигур. Что-то щелкнуло - Мусаллим снял револьвер с предохранителя. Они
попали в круговерть оскаленных зубов, жадных рук, голосов, выкрикивавших
и_м_я_ даже в драке. Мусаллим крикнул каким-то нищим, чтобы те освободили
дорогу, и один из них, со свирепыми жестокими глазами, прыгнул на Нотона.
Мусаллим вскинул руку с револьвером, и выстрел отшвырнул оборванца прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75