– Ты знаешь, одна из тех, на которых все пытаются завязать полезные знакомства. Отец Кольта тоже приехал – они не разговаривали с тех пор, как Кольт поддержал Клинтона на выборах. Он прижал меня к стенке и начал ругать этого мерзавца О'Шогнесси, который теперь получает самые лучшие голливудские сценарии. Услышав фамилию Найла, я чуть в обморок не упала. – Лисетт зажгла еще одну сигарету. – Отец Кольта не знал моей фамилии по мужу, он даже толком не помнил моего имени. Все время называл меня Рути, это какая-то малышка, с которой Кольт путался в школе.
Лисетт глухо рассмеялась, взяла с книжной полки наполовину пустую бутылку виски и начала откручивать крышку трясущимися руками.
– В итоге, – она налила виски в пустой бокал для шампанского, – я еле-еле доползла до своей квартиры, откуда меня выкинули. Теперь я живу с Полем Монро. – Лисетт никогда не упускала случая похвастаться. – Я не могла ни есть, ни спать, даже пить бросила. – Она опустила глаза на стакан, и прядь волос упала на ее золотистую щеку. – Я думала только о Найле, о том, как я плохо с ним обошлась. Когда София Мередит пригласила меня, я проревела целую неделю. Я получила шанс, на который уже не надеялась. Шанс извиниться. – Она подняла взгляд и сузила глаза. – Кто же мог подумать, что мой верный муженек уже утешился?
Салли с трудом подавила желание ударить Лисетт по сияющей бронзовой щеке.
– А Кольт? – спросила она лаконично. – Что ты чувствуешь к нему сейчас?
– Кольт, – ядовито прошипела Лисетт и внезапно вся затряслась от бешенства. – Это самая большая свинья, которая когда-либо жила на земле.
Она жадно затянулась сигаретой.
– Знаешь, я его презираю. Он такой эгоистичный, злой и вдобавок извращенец.
И Лисетт зарыдала. Громкие, бешеные икания сотрясали ее истощенное тело, слезы текли по щекам, унося вместе с собой черную подводку и искусственный загар. Чувство было такое, как будто наблюдаешь, как «Мону Лизу» опускают в кислоту.
– Кольт как маленький ребенок, который быстро устает от игрушек, – злилась она. – Когда он больше тебя не хочет, чувствуешь себя такой некрасивой, просто какой-то уродиной. Это он заставил меня послать тот факс. – Она посмотрела на Салли. – Кольт обладает ужасающей, почти гипнотической властью над людьми. Я с содроганием вспоминаю некоторые вещи, которые делала, когда была с ним. Когда Кольт бросил меня, я была на грани самоубийства. Он даже не сказал, что уходит, просто заставил свою новую подружку прислать открытку с просьбой вернуть ключи от дома.
Слезы капали с ее подбородка, Лисетт в отчаянии смотрела на потолок.
– И ты все еще его любишь?
Лицо Лисетт сморщилось, и она опустилась рядом с Салли, виски пролилось на ее платье.
«Самое печальное, – подумала Салли, – что Найл никогда не рассказывал нам о факсе. А мы-то с Мэтти считали, что его глубокое горе было вызвано только ее отъездом. Мы были слишком погружены в свои проблемы, чтобы интересоваться деталями».
Лисетт уже больше не плакала, она смотрела в окно.
– Кажется, это Хуго Бошомп? – спросила она, выпрямившись; слезы уже высохли.
– Да. – Салли встала, чтобы уйти, она была слишком злой. – Он тоже здесь гостит.
Выходя из комнаты, она проследила за взглядом Лисетт и выглянула в сад. Хуго смеялся в компании друзей, его правая рука блуждала под мятым пиджаком Тэш. Лицо девушки было в тени, но Салли и так могла себе представить ее реакцию. Когда Найл вернется, он не должен их увидеть.
Аманда полагала, что обычно на вечеринках купаются обнаженными только пьяные и идиоты. Но сегодня вечером ей хотелось быть безрассудной. Все еще кипя после ссоры с Лисетт О'Шогнесси, она выскользнула из своего бархатного платья с инстинктивной развязностью змеи, сбрасывающей кожу.
Температура воды в бассейне была такой же, как и у ее обнаженного тела, отчего у Аманды появилось чувство собственной невесомости, почти небытия. Она закрыла глаза и поплыла на спине, бумажные цветы нежно прикасались к ее коже.
И вдруг она почувствовала, как пара сильных рук схватила ее сзади и притянула к длинному и сильному телу. Две гладкие мускулистые ноги обвились вокруг нее. Аманда вздохнула и откинула голову на гладкую грудь, пока полностью не оказалась лежащей на этом человеке. Они не разговаривали, нежная струящаяся вода обволакивала их теплые тела. Затем глухой шепот прозвучал над ее ухом:
– Привет, Амелия.
Она застонала и открыла глаза, собираясь скатиться и поплыть как можно быстрее к выходу из бассейна. Но что-то заставило ее изменить решение.
Еще несколько пар вышли из дома и начали возбужденно раздеваться с подбадривающим улюлюканьем и смехом. Кто-то прыгнул в воду прямо в одежде, гости стали топить друг друга и бурно плескаться.
А в тени пустого шезлонга никем не званный фотограф настраивал свою камеру, не в силах поверить в собственную удачу.
Монкрифы, как и обещал Хуго, были милыми людьми с обветренными здоровыми лицами. Они просто излучали заразительную любовь к жизни. Смущенные тем, что без приглашения ввалились на такой грандиозный праздник, они укрылись в тени дерева.
Монкрифы были по-своему привлекательной парой, хотя и неброской. Пенни без макияжа, натуральные светлые волосы собраны в хвостик. Мелкие правильные черты и вздернутый носик на круглом лице делали женщину похожей на симпатичную норку. Несмотря на свою хрупкость, Пенни была невероятно выносливой.
Гас представлял собой полную противоположность жене: высокий, костлявый, с огромным носом, маленькими глазками и широкой зубастой улыбкой. Поскольку Гас был очень худой и удивительно широкоплечий, одежда висела на нем, как большое покрывало на старинном кресле. Он выглядел, как чучело, которое нужно набить заново.
– Мы с Пенни сначала собирались остановиться у ее подруги Мари-Клер, это одна из лидеров соревнований, – объяснял Гас Тэш. – Но когда я вывихнул ключицу, мы поехали дальше. Так что буду топить горе в вине и завистливо наблюдать, как Пенни скачет за двоих и обогащается опытом.
– Сомнительная удача!
Пенни рассмеялась. Тэш засмеялась, ее зубы стучали от холода.
– Если честно, я рад побыть вне седла, – сказал ей Гас. – Моя травма дала мне заслуженную передышку, я ведь по четырнадцать часов в день проводил в седле.
Хуго притянул Тэш поближе к себе, чтобы согреть ее.
– Что нового в Англии?
Гас и Пенни угощали Хуго самыми последними слухами своего, неизвестного Тэш мира, и девушка слушала с интересом. Ее удивило, что Гас одолжил своих лошадей другому наезднику, своему сопернику.
– Я заскочу к тебе как-нибудь по пути в Ролин, – сказал Гас Хуго.
– С какой целью? – спросил Хуго невозмутимым тоном. – Гас и Пенни живут километрах в восьми от моего дома, – объяснил он Тэш, нежно глядя ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Лисетт глухо рассмеялась, взяла с книжной полки наполовину пустую бутылку виски и начала откручивать крышку трясущимися руками.
– В итоге, – она налила виски в пустой бокал для шампанского, – я еле-еле доползла до своей квартиры, откуда меня выкинули. Теперь я живу с Полем Монро. – Лисетт никогда не упускала случая похвастаться. – Я не могла ни есть, ни спать, даже пить бросила. – Она опустила глаза на стакан, и прядь волос упала на ее золотистую щеку. – Я думала только о Найле, о том, как я плохо с ним обошлась. Когда София Мередит пригласила меня, я проревела целую неделю. Я получила шанс, на который уже не надеялась. Шанс извиниться. – Она подняла взгляд и сузила глаза. – Кто же мог подумать, что мой верный муженек уже утешился?
Салли с трудом подавила желание ударить Лисетт по сияющей бронзовой щеке.
– А Кольт? – спросила она лаконично. – Что ты чувствуешь к нему сейчас?
– Кольт, – ядовито прошипела Лисетт и внезапно вся затряслась от бешенства. – Это самая большая свинья, которая когда-либо жила на земле.
Она жадно затянулась сигаретой.
– Знаешь, я его презираю. Он такой эгоистичный, злой и вдобавок извращенец.
И Лисетт зарыдала. Громкие, бешеные икания сотрясали ее истощенное тело, слезы текли по щекам, унося вместе с собой черную подводку и искусственный загар. Чувство было такое, как будто наблюдаешь, как «Мону Лизу» опускают в кислоту.
– Кольт как маленький ребенок, который быстро устает от игрушек, – злилась она. – Когда он больше тебя не хочет, чувствуешь себя такой некрасивой, просто какой-то уродиной. Это он заставил меня послать тот факс. – Она посмотрела на Салли. – Кольт обладает ужасающей, почти гипнотической властью над людьми. Я с содроганием вспоминаю некоторые вещи, которые делала, когда была с ним. Когда Кольт бросил меня, я была на грани самоубийства. Он даже не сказал, что уходит, просто заставил свою новую подружку прислать открытку с просьбой вернуть ключи от дома.
Слезы капали с ее подбородка, Лисетт в отчаянии смотрела на потолок.
– И ты все еще его любишь?
Лицо Лисетт сморщилось, и она опустилась рядом с Салли, виски пролилось на ее платье.
«Самое печальное, – подумала Салли, – что Найл никогда не рассказывал нам о факсе. А мы-то с Мэтти считали, что его глубокое горе было вызвано только ее отъездом. Мы были слишком погружены в свои проблемы, чтобы интересоваться деталями».
Лисетт уже больше не плакала, она смотрела в окно.
– Кажется, это Хуго Бошомп? – спросила она, выпрямившись; слезы уже высохли.
– Да. – Салли встала, чтобы уйти, она была слишком злой. – Он тоже здесь гостит.
Выходя из комнаты, она проследила за взглядом Лисетт и выглянула в сад. Хуго смеялся в компании друзей, его правая рука блуждала под мятым пиджаком Тэш. Лицо девушки было в тени, но Салли и так могла себе представить ее реакцию. Когда Найл вернется, он не должен их увидеть.
Аманда полагала, что обычно на вечеринках купаются обнаженными только пьяные и идиоты. Но сегодня вечером ей хотелось быть безрассудной. Все еще кипя после ссоры с Лисетт О'Шогнесси, она выскользнула из своего бархатного платья с инстинктивной развязностью змеи, сбрасывающей кожу.
Температура воды в бассейне была такой же, как и у ее обнаженного тела, отчего у Аманды появилось чувство собственной невесомости, почти небытия. Она закрыла глаза и поплыла на спине, бумажные цветы нежно прикасались к ее коже.
И вдруг она почувствовала, как пара сильных рук схватила ее сзади и притянула к длинному и сильному телу. Две гладкие мускулистые ноги обвились вокруг нее. Аманда вздохнула и откинула голову на гладкую грудь, пока полностью не оказалась лежащей на этом человеке. Они не разговаривали, нежная струящаяся вода обволакивала их теплые тела. Затем глухой шепот прозвучал над ее ухом:
– Привет, Амелия.
Она застонала и открыла глаза, собираясь скатиться и поплыть как можно быстрее к выходу из бассейна. Но что-то заставило ее изменить решение.
Еще несколько пар вышли из дома и начали возбужденно раздеваться с подбадривающим улюлюканьем и смехом. Кто-то прыгнул в воду прямо в одежде, гости стали топить друг друга и бурно плескаться.
А в тени пустого шезлонга никем не званный фотограф настраивал свою камеру, не в силах поверить в собственную удачу.
Монкрифы, как и обещал Хуго, были милыми людьми с обветренными здоровыми лицами. Они просто излучали заразительную любовь к жизни. Смущенные тем, что без приглашения ввалились на такой грандиозный праздник, они укрылись в тени дерева.
Монкрифы были по-своему привлекательной парой, хотя и неброской. Пенни без макияжа, натуральные светлые волосы собраны в хвостик. Мелкие правильные черты и вздернутый носик на круглом лице делали женщину похожей на симпатичную норку. Несмотря на свою хрупкость, Пенни была невероятно выносливой.
Гас представлял собой полную противоположность жене: высокий, костлявый, с огромным носом, маленькими глазками и широкой зубастой улыбкой. Поскольку Гас был очень худой и удивительно широкоплечий, одежда висела на нем, как большое покрывало на старинном кресле. Он выглядел, как чучело, которое нужно набить заново.
– Мы с Пенни сначала собирались остановиться у ее подруги Мари-Клер, это одна из лидеров соревнований, – объяснял Гас Тэш. – Но когда я вывихнул ключицу, мы поехали дальше. Так что буду топить горе в вине и завистливо наблюдать, как Пенни скачет за двоих и обогащается опытом.
– Сомнительная удача!
Пенни рассмеялась. Тэш засмеялась, ее зубы стучали от холода.
– Если честно, я рад побыть вне седла, – сказал ей Гас. – Моя травма дала мне заслуженную передышку, я ведь по четырнадцать часов в день проводил в седле.
Хуго притянул Тэш поближе к себе, чтобы согреть ее.
– Что нового в Англии?
Гас и Пенни угощали Хуго самыми последними слухами своего, неизвестного Тэш мира, и девушка слушала с интересом. Ее удивило, что Гас одолжил своих лошадей другому наезднику, своему сопернику.
– Я заскочу к тебе как-нибудь по пути в Ролин, – сказал Гас Хуго.
– С какой целью? – спросил Хуго невозмутимым тоном. – Гас и Пенни живут километрах в восьми от моего дома, – объяснил он Тэш, нежно глядя ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144