Теперь, в этой новой большой раме, картина как будто изображала группу незнакомцев. Неужели Салли действительно считала, что на портрете они выглядят несчастными, когда впервые увидела его? Теперь она видела только семью. Сплоченную, неряшливую, смеющуюся, борющуюся, просто счастливую семью. Изображение поплыло у нее перед глазами.
Тэш в изумлении посмотрела на мать. Портрет теперь выглядел по-другому. Совершенно иначе.
– Это все Паскаль, – виновато прошипела Александра одним уголком рта, в то же время весело улыбаясь Салли.
Когда Тэш увидела, с каким ужасом Мэтти и Салли отреагировали на ее картину, она сама внесла кое-какие изменения. Но после бессонной ночи, когда очки скатывались с кончика ее носа, пока она, согнувшись, прорисовывала четыре неестественно улыбающихся лица, добавляя блеска в каждый глаз, Тэш возненавидела портрет больше, чем все, что она рисовала до этого. От запаха красок у нее разболелась голова, и она испортила свои единственные целые колготки, испачкав их в охре. В конце концов она спрятала все еще не высохшее полотно среди паутин, мертвых насекомых и колпачков от ручек за своим комодом. Должно быть, ее мать вытащила картину из тайника, позаимствовала краски у Полли и обессмертила портрет. Тэш поборола желание порвать картину.
Но Салли, казалось, была в восторге. Ее глаза наполнились слезами, и она громко рассмеялась.
– Какие же мы слепые дураки! – сквозь слезы она улыбнулась Тор.
– Теперь ты, дорогая, – Александра начала передавать Тэш мокрые от дождя пластиковые пакеты. – Я решила, что в такой великий день тебе абсолютно нечего надеть, и поэтому мы с Полли носились по Сомюру, разоряя кредитную карту Паскаля.
Тэш почувствовала радостный трепет ожидания и облегчения. Бесконечная щедрость матери обычно заставляла ее чувствовать себя смущенной и виноватой, но сегодня это было даром Божьим, у нее ведь действительно пусто в гардеробе.
– Но, мамочка, это же бриджи… – проворчала Тэш с очевидным разочарованием, изучив содержимое первого пакета.
Последующие открытия оказались не менее пугающими. Внутри большой и шикарной коробки, которую Тэш открывала с восторженным предвкушением, ожидая увидеть там белое шелковое платье, она нашла пару непомерно дорогих длинных кожаных сапог. Они пахли деньгами и мастерством. И оказались на размер меньше, чем нужно.
Тэш с трудом принудила себя продолжить исследование пакетов, в которых, аккуратно упакованные, лежали шелковый длинный шарф, красиво сшитый черный пиджак, кожаные перчатки, сшитый вручную кнут и хлопчатобумажная рубашка для верховой езды.
Когда последняя сумка была опустошена, Тэш заставила себя посмотреть на мать, но не могла говорить. Она улыбнулась вежливой улыбкой и проглотила знакомый комок, который снова начал сворачиваться в ее горле и груди. Ее мать не виновата, в конце концов, в том, что Тэш боится, что завтрашний день станет днем ее унижения.
Как можно надеяться сойти за свою среди сельских жителей в новых сапогах за две тысячи франков? Откуда было знать ее матери, что щеголянье в сверхмодной – и непривычной – одежде лишь привлечет внимание зрителей к любительской езде Тэш, и все заметят, как Сноб будет скакать по кругу и скинет ее на недовольных судей. Она будет смотреться, как испорченный ребенок богатых родителей, считающий, что мастерство можно купить. А что скажет Хуго?
Александра, неверно истолковав молчание Тэш как восторг и благодарность, вытерла пятна от туши и почесала подставленный Рутером нос. Из-за ближайшего кресла послышалось низкое недовольное рычание одного из спаниелей; с момента появления здесь этого выскочки Рутера к ним проявляют исключительно мало внимания.
– О! И еще одна вещь, чуть не забыла. – Александра порылась в своей сумочке и вскоре извлекла небольшой сверток. – Я поняла, что ты не хочешь, чтобы я покупала тебе какой-нибудь наряд на сегодняшний вечер, дорогая, поэтому я ничего и не купила. Мои попытки одеть тебя во что-нибудь из своей одежды потерпели поражение – нет, не спорь, дорогая, – это было невежливо и навязчиво с моей стороны. У тебя есть полное право носить то, что тебе нравится. И я уверена, что ты будешь выглядеть великолепно. Но я кое-что взяла из банка на случай, если тебе захочется надеть украшения. Посмотри-ка, они очень красивые. Паскаль подарил их мне на нашу первую годовщину. Вот!
Александра протянула дочери маленькую коробочку. Она была сделана из дорогого черного бархата, и вокруг нее витала пугающая аура чего-то восхитительно дорогого.
Тэш открыла тугой замок коробочки. Внутри сияла пара серег: два огромных бриллианте в простой оправе, окруженные маленькими желтыми камушками. Серьги были похожи на два кусочка солнца.
– Потрясающе. – Салли первая пришла в себя. – Готова поспорить, что они светятся в темноте.
– Разве они не великолепны? – Александра начала складывать вещи обратно в сумку.
– Мамочка, я не смогу их надеть, – запротестовала Тэш. – Они слишком дорогие.
– Не говори глупостей, милочка.
– Но…
– Не спорь. – Александра встала, чтобы ретироваться прежде, чем Тэш вернет ей серьги. – На мне будут рубины, так что я все равно не смогу их надеть, солнышко. К тому же это была идея Паскаля, – солгала она. – Кстати, насчет Паскаля. Я забыла забрать из химчистки его смокинг…
И, напоследок звякнув браслетами, она удалилась.
– Портрет просто замечательный, – вздохнула Салли, снова взяв в руки картину. – Знаешь, я уже и забыла, как хорошо он получился. – Она на время замолчала, смахнув с лица прядь светлых волос. – Интересно, Мэтги приедет на вечеринку?
Тэш с удивлением посмотрела на нее, но Салли только улыбалась.
– Кажется, я с нетерпением жду сегодняшнего вечера, – объявила она. – Надо заняться детьми и принарядиться. Возьму этот портрет Дориана Грея с собой.
Она загадочно подмигнула и, напевая песню, исчезла. Тэш печально покачала головой.
– О, старик сказал, что ты здесь.
В дверях появился Оливер Хэннесси в шляпе-котелке и с кучей одежды в руках. За ним шел привлекательный рыжеволосый молодой человек и нес нечто, подозрительно напоминающее косметичку Софии.
– Привет, красавица-кузина! – Олли бросил одежду на пол и расцеловал Тэш в обе щеки. – Ты от нас пряталась? Это Джинджер.
Он кивнул в сторону своего друга.
– Его вторая убеждающая половинка. – Джинджер поднял глаза и одарил ее обезоруживающей улыбкой. – Мы ограбили гардеробные ради тебя.
Он подмигнул, игнорируя предостерегающий взгляд Олли.
– Неужели? – Тэш с недоверием рассмеялась, ей понравились его блестящие глаза и веселая улыбка. – Мне жаль, что вчера вечером я ушла спать раньше, чем познакомилась с тобой, – извинилась она.
– Надеюсь, – ответил Джинджер, вытащив изо рта сигарету, и отступил назад, чтобы как следует ее рассмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Тэш в изумлении посмотрела на мать. Портрет теперь выглядел по-другому. Совершенно иначе.
– Это все Паскаль, – виновато прошипела Александра одним уголком рта, в то же время весело улыбаясь Салли.
Когда Тэш увидела, с каким ужасом Мэтти и Салли отреагировали на ее картину, она сама внесла кое-какие изменения. Но после бессонной ночи, когда очки скатывались с кончика ее носа, пока она, согнувшись, прорисовывала четыре неестественно улыбающихся лица, добавляя блеска в каждый глаз, Тэш возненавидела портрет больше, чем все, что она рисовала до этого. От запаха красок у нее разболелась голова, и она испортила свои единственные целые колготки, испачкав их в охре. В конце концов она спрятала все еще не высохшее полотно среди паутин, мертвых насекомых и колпачков от ручек за своим комодом. Должно быть, ее мать вытащила картину из тайника, позаимствовала краски у Полли и обессмертила портрет. Тэш поборола желание порвать картину.
Но Салли, казалось, была в восторге. Ее глаза наполнились слезами, и она громко рассмеялась.
– Какие же мы слепые дураки! – сквозь слезы она улыбнулась Тор.
– Теперь ты, дорогая, – Александра начала передавать Тэш мокрые от дождя пластиковые пакеты. – Я решила, что в такой великий день тебе абсолютно нечего надеть, и поэтому мы с Полли носились по Сомюру, разоряя кредитную карту Паскаля.
Тэш почувствовала радостный трепет ожидания и облегчения. Бесконечная щедрость матери обычно заставляла ее чувствовать себя смущенной и виноватой, но сегодня это было даром Божьим, у нее ведь действительно пусто в гардеробе.
– Но, мамочка, это же бриджи… – проворчала Тэш с очевидным разочарованием, изучив содержимое первого пакета.
Последующие открытия оказались не менее пугающими. Внутри большой и шикарной коробки, которую Тэш открывала с восторженным предвкушением, ожидая увидеть там белое шелковое платье, она нашла пару непомерно дорогих длинных кожаных сапог. Они пахли деньгами и мастерством. И оказались на размер меньше, чем нужно.
Тэш с трудом принудила себя продолжить исследование пакетов, в которых, аккуратно упакованные, лежали шелковый длинный шарф, красиво сшитый черный пиджак, кожаные перчатки, сшитый вручную кнут и хлопчатобумажная рубашка для верховой езды.
Когда последняя сумка была опустошена, Тэш заставила себя посмотреть на мать, но не могла говорить. Она улыбнулась вежливой улыбкой и проглотила знакомый комок, который снова начал сворачиваться в ее горле и груди. Ее мать не виновата, в конце концов, в том, что Тэш боится, что завтрашний день станет днем ее унижения.
Как можно надеяться сойти за свою среди сельских жителей в новых сапогах за две тысячи франков? Откуда было знать ее матери, что щеголянье в сверхмодной – и непривычной – одежде лишь привлечет внимание зрителей к любительской езде Тэш, и все заметят, как Сноб будет скакать по кругу и скинет ее на недовольных судей. Она будет смотреться, как испорченный ребенок богатых родителей, считающий, что мастерство можно купить. А что скажет Хуго?
Александра, неверно истолковав молчание Тэш как восторг и благодарность, вытерла пятна от туши и почесала подставленный Рутером нос. Из-за ближайшего кресла послышалось низкое недовольное рычание одного из спаниелей; с момента появления здесь этого выскочки Рутера к ним проявляют исключительно мало внимания.
– О! И еще одна вещь, чуть не забыла. – Александра порылась в своей сумочке и вскоре извлекла небольшой сверток. – Я поняла, что ты не хочешь, чтобы я покупала тебе какой-нибудь наряд на сегодняшний вечер, дорогая, поэтому я ничего и не купила. Мои попытки одеть тебя во что-нибудь из своей одежды потерпели поражение – нет, не спорь, дорогая, – это было невежливо и навязчиво с моей стороны. У тебя есть полное право носить то, что тебе нравится. И я уверена, что ты будешь выглядеть великолепно. Но я кое-что взяла из банка на случай, если тебе захочется надеть украшения. Посмотри-ка, они очень красивые. Паскаль подарил их мне на нашу первую годовщину. Вот!
Александра протянула дочери маленькую коробочку. Она была сделана из дорогого черного бархата, и вокруг нее витала пугающая аура чего-то восхитительно дорогого.
Тэш открыла тугой замок коробочки. Внутри сияла пара серег: два огромных бриллианте в простой оправе, окруженные маленькими желтыми камушками. Серьги были похожи на два кусочка солнца.
– Потрясающе. – Салли первая пришла в себя. – Готова поспорить, что они светятся в темноте.
– Разве они не великолепны? – Александра начала складывать вещи обратно в сумку.
– Мамочка, я не смогу их надеть, – запротестовала Тэш. – Они слишком дорогие.
– Не говори глупостей, милочка.
– Но…
– Не спорь. – Александра встала, чтобы ретироваться прежде, чем Тэш вернет ей серьги. – На мне будут рубины, так что я все равно не смогу их надеть, солнышко. К тому же это была идея Паскаля, – солгала она. – Кстати, насчет Паскаля. Я забыла забрать из химчистки его смокинг…
И, напоследок звякнув браслетами, она удалилась.
– Портрет просто замечательный, – вздохнула Салли, снова взяв в руки картину. – Знаешь, я уже и забыла, как хорошо он получился. – Она на время замолчала, смахнув с лица прядь светлых волос. – Интересно, Мэтги приедет на вечеринку?
Тэш с удивлением посмотрела на нее, но Салли только улыбалась.
– Кажется, я с нетерпением жду сегодняшнего вечера, – объявила она. – Надо заняться детьми и принарядиться. Возьму этот портрет Дориана Грея с собой.
Она загадочно подмигнула и, напевая песню, исчезла. Тэш печально покачала головой.
– О, старик сказал, что ты здесь.
В дверях появился Оливер Хэннесси в шляпе-котелке и с кучей одежды в руках. За ним шел привлекательный рыжеволосый молодой человек и нес нечто, подозрительно напоминающее косметичку Софии.
– Привет, красавица-кузина! – Олли бросил одежду на пол и расцеловал Тэш в обе щеки. – Ты от нас пряталась? Это Джинджер.
Он кивнул в сторону своего друга.
– Его вторая убеждающая половинка. – Джинджер поднял глаза и одарил ее обезоруживающей улыбкой. – Мы ограбили гардеробные ради тебя.
Он подмигнул, игнорируя предостерегающий взгляд Олли.
– Неужели? – Тэш с недоверием рассмеялась, ей понравились его блестящие глаза и веселая улыбка. – Мне жаль, что вчера вечером я ушла спать раньше, чем познакомилась с тобой, – извинилась она.
– Надеюсь, – ответил Джинджер, вытащив изо рта сигарету, и отступил назад, чтобы как следует ее рассмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144