– Я боялась, что у нее чары, но у нее не было ничего. Ничего. Обычная старуха, умирающая в грязной постели.
– Если она последняя, значит, между нами и Фугой больше никого нет?
– Похоже, что так, – и Иммаколата замолчала снова, глядя на спящее Королевство, проплывающее за окном.
Это место ей все-таки нравилось. Не своим убогим внешним обликом, но своей непредсказуемостью.
Они состарились здесь, Хранители ковра. Они – которые любили Фугу достаточно, чтобы отдать ради нее всю жизнь, – устали на своих постах и впали в забывчивость.
Но ненависть помнится куда дольше любви. Она и жила этим, мечтая о том, чтобы отыскать Фугу и разбить ее сверкающее сердце.
И теперь поиски близились к концу. Фугу выставят на аукцион, ее обитатели – четыре великих Семейства – попадут в рабство к Кукушатам и навсегда останутся в этом безрадостном месте. Она поглядела в окно. Холодный электрический свет, бетон и кирпич лишали ночь остатков очарования.
В таком мире магия Чародеев не могла долго жить. А без чар что они значат? Затерянное племя, вечно одолеваемое мечтами и не способное воплотить их в жизнь.
Тогда им найдется о чем потолковать с этим проклятым городом.
VII
Шкаф
За восемь часов до смерти Мими в больнице Сюзанна вернулась в дом на Рю-стрит. Вечерело, и здание, пронизанное лучами янтарного света, выглядело изящно и таинственно. Но скоро солнце переместилось в другое полушарие, дом погрузился в привычную темноту, и она была вынуждена зажечь свечи, оставшиеся на полках и подоконниках. Их свет был ярче, чем она ожидала, и придавал обстановке таинственность. Она ходила из одной простой комнаты в другую в их желтоватом мерцании и впервые думала, что Мими могла быть счастлива здесь.
Она удивилась, отыскав в нагромождении мебели на верху лестницы знакомый старый шкаф. Когда она разгребла окружающий хлам и заглянула со свечой в нижнее отделение, ее ждало еще большее удивление.
Стервятники, вычистившие дом, забыли заглянуть в шкаф. На вешалках все еще висели платья и пальто Мими, пропахшие нафталином. Похоже, их никто не надевал с тех пор, как Сюзанна последний раз заглядывала в эту сокровищницу. При этой мысли она кое-что вспомнила и наклонилась, говоря себе, что глупо искать здесь ее подарок – и зная, что он тут.
Ее странное предчувствие оправдалось. Там, среди свертков и старых туфель лежало что-то, завернутое в коричневую бумагу и помеченное ее именем. Подарок нашел ее, пусть и через много лет.
Ее руки начали дрожать. Узел на ленте, которой был завязан предмет, задержал ее на целую минуту. Наконец она развернула бумагу.
Это оказалась книга. Не новая, судя по пожелтевшей бумаге, но в красивом кожаном переплете. К ее удивлению, книга была на немецком. На титуле значилось «Geschichten der Geheimen Qrte», что она приблизительно перевела как «Истории о потаенных краях». Но даже если бы она не знала этого, по иллюстрациям можно было понять, что это книга сказок.
Она уселась на ступеньку и стала изучать фолиант более внимательно. Все истории были знакомыми; она сотни раз встречала их в том или ином виде – как мультфильмы, как ученые исследования, как материал психоанализа. Но их очарование не могли разрушить ни наука, ни коммерция. Ребенок в ней жаждал услышать эти сказки снова, хотя она знала в них каждый сюжетный извив и вспоминала конец еще до того, как прочитана первая строчка. Но разве это плохо?
Жизнь преподавала ей немало уроков, и большинство их были суровыми. А эти сказки учили другому. Вовсе не казалось странным, что смерть похожа на сон, но что от этого сна можно пробудить простым поцелуем – это было знание другого порядка. Она говорила себе, что это просто выдача желаемого за действительное. Ни один волк, если ему разрезать брюхо, не отпускал своих жертв живыми и невредимыми. Золушки не превращаются в принцесс, а зло не развеивается от одних лишь доброты и благородства. Конечно же, это выдумка, над которой посмеется любой прагматик.
Но эти сказки увлекли ее, как могут увлекать реальные вещи. Она не проливала над ними слез умиления – они были грубы, даже жестоки. Если и было о чем плакать, так это о детской вере в чудеса, от которой она избавилась вместе с детскими страхами и разочарованиями; о мире, полном тайн, который она покинула и никогда уже туда не вернется.
Кроме того, в сказках она нашла образы, помогающие ей преодолеть охватившее ее смятение. Вернувшись в Ливерпуль, она испытала настоящий шок, все ее представления о мире пришли в беспорядок. Но на страницах книги она нашла мир, где не было ничего устойчивого, где властвовала магия. И этот мир не показался ей неуютным; она могла даже представить себя его обитательницей.
Раньше ей мешал думать об этом ее прагматизм. Перед лицом жизненных испытаний лучшим выходом было сохранять спокойствие. Она оставалась спокойной даже после смерти родителей, сумев погрузиться в какие-то мелкие бытовые заботы.
Но теперь, перед этой книгой, полной неясностей и двусмысленностей, ее прагматизм не стоил и ломаного гроша. Из мира, учившего ее спокойствию и компромиссу, книга вновь звала ее в волшебный лес, где девушки укрощают драконов, и у одной из этих девушек по-прежнему было ее лицо.
Пролистав три-четыре сказки, она вернулась к титулу, разыскивая надпись.
Краткое посвящение «Сюзанне с любовью от М.Л.» соседствовало со странной эпиграммой:
«Das, was man sich vorstellt, braucht man nie zu verlieren».
Она, с ее порядком заржавевшим немецким, с трудом смогла перевести это как:
«То, что можно вообразить, неистребимо».
Думая об этом странном изречении, она вернулась к сказкам, разглядывая иллюстрации, которые сначала показались ей безыскусными, но при ближайшем рассмотрении выявили множество скрытых деталей. Рыбы с человеческими лицами таились под зеркальной гладью озера; двое гостей на пиру обменивались репликами, сгущавшимися в воздухе над их головами; из листвы деревьев выглядывали выжидающие лица.
Время шло незаметно и, пролистав книгу от корки до корки, она склонилась над ней и задремала. Проснувшись, она обнаружила, что ее часы остановились на двух. Огарок свечи рядом с ней давно погас. Она встала, энергично походила по площадке, пока не отошли затекшие конечности, а потом вернулась в спальню за новой свечой.
Отдирая ее от подоконника, она заметила во дворе внизу какое-то движение. Сердце ее так и подпрыгнуло, но она стояла спокойно, чтобы не привлечь к себе внимания, и наблюдала. Когда фигура вышла из тени на освещенный луной участок, она узнала молодого человека, которого видела здесь накануне.
Она пошла вниз, захватив свечу. Ей хотелось поговорить с ним и узнать, почему и от кого он убегал вчера днем.
Когда она вышла во двор, он уже выходил из ворот.
– Подождите, – окликнула она его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Если она последняя, значит, между нами и Фугой больше никого нет?
– Похоже, что так, – и Иммаколата замолчала снова, глядя на спящее Королевство, проплывающее за окном.
Это место ей все-таки нравилось. Не своим убогим внешним обликом, но своей непредсказуемостью.
Они состарились здесь, Хранители ковра. Они – которые любили Фугу достаточно, чтобы отдать ради нее всю жизнь, – устали на своих постах и впали в забывчивость.
Но ненависть помнится куда дольше любви. Она и жила этим, мечтая о том, чтобы отыскать Фугу и разбить ее сверкающее сердце.
И теперь поиски близились к концу. Фугу выставят на аукцион, ее обитатели – четыре великих Семейства – попадут в рабство к Кукушатам и навсегда останутся в этом безрадостном месте. Она поглядела в окно. Холодный электрический свет, бетон и кирпич лишали ночь остатков очарования.
В таком мире магия Чародеев не могла долго жить. А без чар что они значат? Затерянное племя, вечно одолеваемое мечтами и не способное воплотить их в жизнь.
Тогда им найдется о чем потолковать с этим проклятым городом.
VII
Шкаф
За восемь часов до смерти Мими в больнице Сюзанна вернулась в дом на Рю-стрит. Вечерело, и здание, пронизанное лучами янтарного света, выглядело изящно и таинственно. Но скоро солнце переместилось в другое полушарие, дом погрузился в привычную темноту, и она была вынуждена зажечь свечи, оставшиеся на полках и подоконниках. Их свет был ярче, чем она ожидала, и придавал обстановке таинственность. Она ходила из одной простой комнаты в другую в их желтоватом мерцании и впервые думала, что Мими могла быть счастлива здесь.
Она удивилась, отыскав в нагромождении мебели на верху лестницы знакомый старый шкаф. Когда она разгребла окружающий хлам и заглянула со свечой в нижнее отделение, ее ждало еще большее удивление.
Стервятники, вычистившие дом, забыли заглянуть в шкаф. На вешалках все еще висели платья и пальто Мими, пропахшие нафталином. Похоже, их никто не надевал с тех пор, как Сюзанна последний раз заглядывала в эту сокровищницу. При этой мысли она кое-что вспомнила и наклонилась, говоря себе, что глупо искать здесь ее подарок – и зная, что он тут.
Ее странное предчувствие оправдалось. Там, среди свертков и старых туфель лежало что-то, завернутое в коричневую бумагу и помеченное ее именем. Подарок нашел ее, пусть и через много лет.
Ее руки начали дрожать. Узел на ленте, которой был завязан предмет, задержал ее на целую минуту. Наконец она развернула бумагу.
Это оказалась книга. Не новая, судя по пожелтевшей бумаге, но в красивом кожаном переплете. К ее удивлению, книга была на немецком. На титуле значилось «Geschichten der Geheimen Qrte», что она приблизительно перевела как «Истории о потаенных краях». Но даже если бы она не знала этого, по иллюстрациям можно было понять, что это книга сказок.
Она уселась на ступеньку и стала изучать фолиант более внимательно. Все истории были знакомыми; она сотни раз встречала их в том или ином виде – как мультфильмы, как ученые исследования, как материал психоанализа. Но их очарование не могли разрушить ни наука, ни коммерция. Ребенок в ней жаждал услышать эти сказки снова, хотя она знала в них каждый сюжетный извив и вспоминала конец еще до того, как прочитана первая строчка. Но разве это плохо?
Жизнь преподавала ей немало уроков, и большинство их были суровыми. А эти сказки учили другому. Вовсе не казалось странным, что смерть похожа на сон, но что от этого сна можно пробудить простым поцелуем – это было знание другого порядка. Она говорила себе, что это просто выдача желаемого за действительное. Ни один волк, если ему разрезать брюхо, не отпускал своих жертв живыми и невредимыми. Золушки не превращаются в принцесс, а зло не развеивается от одних лишь доброты и благородства. Конечно же, это выдумка, над которой посмеется любой прагматик.
Но эти сказки увлекли ее, как могут увлекать реальные вещи. Она не проливала над ними слез умиления – они были грубы, даже жестоки. Если и было о чем плакать, так это о детской вере в чудеса, от которой она избавилась вместе с детскими страхами и разочарованиями; о мире, полном тайн, который она покинула и никогда уже туда не вернется.
Кроме того, в сказках она нашла образы, помогающие ей преодолеть охватившее ее смятение. Вернувшись в Ливерпуль, она испытала настоящий шок, все ее представления о мире пришли в беспорядок. Но на страницах книги она нашла мир, где не было ничего устойчивого, где властвовала магия. И этот мир не показался ей неуютным; она могла даже представить себя его обитательницей.
Раньше ей мешал думать об этом ее прагматизм. Перед лицом жизненных испытаний лучшим выходом было сохранять спокойствие. Она оставалась спокойной даже после смерти родителей, сумев погрузиться в какие-то мелкие бытовые заботы.
Но теперь, перед этой книгой, полной неясностей и двусмысленностей, ее прагматизм не стоил и ломаного гроша. Из мира, учившего ее спокойствию и компромиссу, книга вновь звала ее в волшебный лес, где девушки укрощают драконов, и у одной из этих девушек по-прежнему было ее лицо.
Пролистав три-четыре сказки, она вернулась к титулу, разыскивая надпись.
Краткое посвящение «Сюзанне с любовью от М.Л.» соседствовало со странной эпиграммой:
«Das, was man sich vorstellt, braucht man nie zu verlieren».
Она, с ее порядком заржавевшим немецким, с трудом смогла перевести это как:
«То, что можно вообразить, неистребимо».
Думая об этом странном изречении, она вернулась к сказкам, разглядывая иллюстрации, которые сначала показались ей безыскусными, но при ближайшем рассмотрении выявили множество скрытых деталей. Рыбы с человеческими лицами таились под зеркальной гладью озера; двое гостей на пиру обменивались репликами, сгущавшимися в воздухе над их головами; из листвы деревьев выглядывали выжидающие лица.
Время шло незаметно и, пролистав книгу от корки до корки, она склонилась над ней и задремала. Проснувшись, она обнаружила, что ее часы остановились на двух. Огарок свечи рядом с ней давно погас. Она встала, энергично походила по площадке, пока не отошли затекшие конечности, а потом вернулась в спальню за новой свечой.
Отдирая ее от подоконника, она заметила во дворе внизу какое-то движение. Сердце ее так и подпрыгнуло, но она стояла спокойно, чтобы не привлечь к себе внимания, и наблюдала. Когда фигура вышла из тени на освещенный луной участок, она узнала молодого человека, которого видела здесь накануне.
Она пошла вниз, захватив свечу. Ей хотелось поговорить с ним и узнать, почему и от кого он убегал вчера днем.
Когда она вышла во двор, он уже выходил из ворот.
– Подождите, – окликнула она его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104