над головой проносились странные звероподобные существа.
Он увидел нескольких людей, тоже захваченных видениями. Одни просто смотрели в небо, другие упали на колени и молились, уверенные, что теряют рассудок.
Но Дауни знал, что все эти видения не имеют ничего общего с реальностью, и это придавало ему силы. Он убеждал себя, что стоит потерпеть, и иллюзии вот-вот развеются.
Он пробрался в перевернутую машину и снова попробовал соединиться с штаб-квартирой. Никаких результатов. Но он уже ничего не боялся. Пусть монстры приходят за ним – он скорее вырвет себе глаза, чем поверит в сказки, которыми они его морочат.
2
– Еще сообщения были?
– Нет, сэр, – доложил Ричардсон. – Не могу ничего расслышать.
– Ну и ладно. Поехали. Мы их найдем, даже если придется колесить всю ночь.
Когда они тронулись, Хобарт вернулся мыслями к тому, что случилось. Из его людей сделали дебилов, его камеры измазали дерьмом. Ему есть, за что мстить этим мерзавцам.
Когда-то давно он запрещал себе личные пристрастия, но теперь, по крайней мере перед своими людьми, не желал подавлять в себе сладкое желание мести. В конце концов, разве преступление и наказание – это не воплощение древнего принципа «око за око»? Закон – просто другое наказание для мести.
IV
Союзники
1
Прошло восемьдесят лет с тех пор, как сестры покинули землю Фуги. Восемьдесят лет они странствовали по Кукушкиному королевству, едва не потеряв рассудок среди своих безумных поклонников, но ритуалы и жертвы в их честь позволили им дожить до дня, когда Сотканный мир снова раскинется перед ними.
И вот теперь они парили над этой зачарованной землей, обозревая ее из конца в конец.
– Запах слишком живой, – заметила Магдалена, вынюхивая воздух.
– Дай время, – сказала Иммаколата.
– А где Шэдвелл? – спросила Ведьма. – Что с ним?
– Должно быть, собирает своих покупателей. Мы должны его найти. Не хочу, чтобы он бродил здесь без сопровождения. Он непредсказуем.
– А потом?
– Случится неизбежное, – Иммаколата пожала плечами. – Кукушата разорвут его на части.
– А аукцион?
– Аукциона не будет. Уже поздно.
– Шэдвелл может решить, что ты использовала его.
– Он тоже использовал меня. Или хотел.
Дрожь прошла по газообразному телу Магдалены.
– А тебе никогда не хотелось... отдаться ему? – спросила она тихо.
– Никогда.
– Тогда отдай его мне. Представляешь, какие от него будут дети?
Иммаколата обернулась и сдавила хрупкую шею сестры.
– Ты не дотронешься до него ни одним пальцем. Тебе понятно?
Лицо Магдалены вытянулось в гротескной пародии на раскаяние.
– Да, извини. Он твой, душой и телом. Ведьма хихикнула.
– У него нет души.
Иммаколата выпустила сестру, клочья вещества которой таяли в воздухе вокруг них.
– У него есть душа, – она осторожно опустилась на землю Фуги. – Но мне она не нужна. Когда все кончится и Чародеи окажутся в руках Кукушат, я отпущу его невидимым.
– А мы? – спросила Ведьма. – Нас ты отпустишь?
– Как договаривались.
– Мы сможем уйти в небытие?
– Если вы этого хотите.
– Больше, чем раньше, – сказала Ведьма. – Больше, чем раньше.
– Есть вещи похуже жизни.
– Да? Можешь назвать хоть одну?
Иммаколата немного подумала.
– Нет, призналась она с легкой печалью. – Должно быть, ты права, сестрица.
2
Шэдвелл бежал из рушащегося дома сразу же после того, как Кэл с Нимродом вылетели в окно, и с трудом увернулся от облака, поглотившего Девере. Он лежал ничком на земле, рот был полон грязи и горького вкуса поражения. Крах так долго подготавливаемого им аукциона заставил его плакать – впервые за многие годы.
Но слезы скоро иссякли. Он был оптимистом по натуре. В сегодняшнем поражении – корни завтрашней победы. Кроме того, грандиозное зрелище раскрывающейся вокруг Фуги захватило его. И к тому же, кому-то, кажется, пришлось еще хуже, чем ему.
– Что, черт побери, случилось? – это был Норрис, король гамбургеров. Кровь и пыль покрывали его лицо сплошным слоем; он потерял в катастрофе значительную часть костюма и один ботинок. Другой он держал в руке.
– Ты, чертов осел! Я тебе задницу оторву!
Он замахнулся на Шэдвелла ботинком, но торговцу не хотелось получать лишние синяки. Он оттолкнул Норриса, и они некоторое время топтались на месте, вцепившись друг в друга, как пьяные. Победы не одержал ни один, и в итоге они разошлись, тяжело дыша.
– Идиот, нужно было принять меры предосторожности! – пропыхтел король.
– Сейчас не время для обвинений. Фуга проснулась, хотели мы того или нет.
– Я бы сам разбудил ее, если бы купил. Но я был бы готов к этому. А так – это же хаос! Не знаю даже, к чему это все приведет.
– Она не такая большая. Если хотите выйти, просто идите в любом направлении.
Это предложение, казалось, умиротворило Норриса. Он вгляделся в постоянно меняющийся ландшафт.
– Не знаю, – протянул Норрис. – Может так будет лучше. Должен же я посмотреть, что хотел купить.
– А как вам первое впечатление?
– Ну, трудно сказать... Я думал, это как-то... обычнее. Знаете, я не уверен больше, что хочу владеть всем этим.
Пока он это говорил, из сгустка тумана вырвалось животное, какое вряд ли можно было найти в зоопарке.
Поглядев на них, оно тявкнуло приветствие новому миру и исчезло в темноте.
– Видите? – спросил Норрис. – Что это?
– Не знаю. Может быть такие твари давно вымерли.
– Да? Лично я не видел ничего подобного даже в книгах. Я ничего уже здесь не хочу. Выведите меня отсюда.
– У меня есть здесь кое-какие дела.
– Нет уж. Мне нужен охранник. Вот вы, – Норрис ткнул в торговца ботинком, – им и будете.
Зрелище повредившегося в уме короля гамбургеров развеселило Шэдвелла.
– Слушайте, мы с вами в одинаковом дерьме...
– Это уж точно.
– У меня есть кое-что, что может помочь, – он расстегнул пиджак. – Подсластить пилюлю.
– Правда? – спросил Норрис подозрительно.
– Поглядите, – предложил ему Шэдвелл. Подкладка заблестела. Норрис вытер кровь, заливавшую ему левый глаз, и стал смотреть. – Что вы видите?
Какой-то момент Шэдвеллу казалось, что пиджак перестал действовать. Потом на лице Норриса медленно расплылась улыбка.
– Видите что-нибудь, что вам нравится?
– Да... Да, вижу.
– Так берите. Оно ваше. Свободно и бесплатно.
Норрис улыбнулся почти застенчиво.
– Где вы его взяли? Через столько лет...
Он протянул дрожащую руку к пиджаку и достал оттуда игрушку: солдатика с барабаном, воссозданного его памятью со всеми выбоинами и царапинами.
– Мой барабанщик, — Норрис плакал от радости, словно ему подарили восьмое чудо света. – Мой барабанщик. Но послушайте, здесь нет ключа. Дайте мне его.
– Сейчас поищу.
– Одна рука у него сломалась, – сообщил Норрис, гладя солдатика по голове, – но он еще играет.
– Вы рады?
– О, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Он увидел нескольких людей, тоже захваченных видениями. Одни просто смотрели в небо, другие упали на колени и молились, уверенные, что теряют рассудок.
Но Дауни знал, что все эти видения не имеют ничего общего с реальностью, и это придавало ему силы. Он убеждал себя, что стоит потерпеть, и иллюзии вот-вот развеются.
Он пробрался в перевернутую машину и снова попробовал соединиться с штаб-квартирой. Никаких результатов. Но он уже ничего не боялся. Пусть монстры приходят за ним – он скорее вырвет себе глаза, чем поверит в сказки, которыми они его морочат.
2
– Еще сообщения были?
– Нет, сэр, – доложил Ричардсон. – Не могу ничего расслышать.
– Ну и ладно. Поехали. Мы их найдем, даже если придется колесить всю ночь.
Когда они тронулись, Хобарт вернулся мыслями к тому, что случилось. Из его людей сделали дебилов, его камеры измазали дерьмом. Ему есть, за что мстить этим мерзавцам.
Когда-то давно он запрещал себе личные пристрастия, но теперь, по крайней мере перед своими людьми, не желал подавлять в себе сладкое желание мести. В конце концов, разве преступление и наказание – это не воплощение древнего принципа «око за око»? Закон – просто другое наказание для мести.
IV
Союзники
1
Прошло восемьдесят лет с тех пор, как сестры покинули землю Фуги. Восемьдесят лет они странствовали по Кукушкиному королевству, едва не потеряв рассудок среди своих безумных поклонников, но ритуалы и жертвы в их честь позволили им дожить до дня, когда Сотканный мир снова раскинется перед ними.
И вот теперь они парили над этой зачарованной землей, обозревая ее из конца в конец.
– Запах слишком живой, – заметила Магдалена, вынюхивая воздух.
– Дай время, – сказала Иммаколата.
– А где Шэдвелл? – спросила Ведьма. – Что с ним?
– Должно быть, собирает своих покупателей. Мы должны его найти. Не хочу, чтобы он бродил здесь без сопровождения. Он непредсказуем.
– А потом?
– Случится неизбежное, – Иммаколата пожала плечами. – Кукушата разорвут его на части.
– А аукцион?
– Аукциона не будет. Уже поздно.
– Шэдвелл может решить, что ты использовала его.
– Он тоже использовал меня. Или хотел.
Дрожь прошла по газообразному телу Магдалены.
– А тебе никогда не хотелось... отдаться ему? – спросила она тихо.
– Никогда.
– Тогда отдай его мне. Представляешь, какие от него будут дети?
Иммаколата обернулась и сдавила хрупкую шею сестры.
– Ты не дотронешься до него ни одним пальцем. Тебе понятно?
Лицо Магдалены вытянулось в гротескной пародии на раскаяние.
– Да, извини. Он твой, душой и телом. Ведьма хихикнула.
– У него нет души.
Иммаколата выпустила сестру, клочья вещества которой таяли в воздухе вокруг них.
– У него есть душа, – она осторожно опустилась на землю Фуги. – Но мне она не нужна. Когда все кончится и Чародеи окажутся в руках Кукушат, я отпущу его невидимым.
– А мы? – спросила Ведьма. – Нас ты отпустишь?
– Как договаривались.
– Мы сможем уйти в небытие?
– Если вы этого хотите.
– Больше, чем раньше, – сказала Ведьма. – Больше, чем раньше.
– Есть вещи похуже жизни.
– Да? Можешь назвать хоть одну?
Иммаколата немного подумала.
– Нет, призналась она с легкой печалью. – Должно быть, ты права, сестрица.
2
Шэдвелл бежал из рушащегося дома сразу же после того, как Кэл с Нимродом вылетели в окно, и с трудом увернулся от облака, поглотившего Девере. Он лежал ничком на земле, рот был полон грязи и горького вкуса поражения. Крах так долго подготавливаемого им аукциона заставил его плакать – впервые за многие годы.
Но слезы скоро иссякли. Он был оптимистом по натуре. В сегодняшнем поражении – корни завтрашней победы. Кроме того, грандиозное зрелище раскрывающейся вокруг Фуги захватило его. И к тому же, кому-то, кажется, пришлось еще хуже, чем ему.
– Что, черт побери, случилось? – это был Норрис, король гамбургеров. Кровь и пыль покрывали его лицо сплошным слоем; он потерял в катастрофе значительную часть костюма и один ботинок. Другой он держал в руке.
– Ты, чертов осел! Я тебе задницу оторву!
Он замахнулся на Шэдвелла ботинком, но торговцу не хотелось получать лишние синяки. Он оттолкнул Норриса, и они некоторое время топтались на месте, вцепившись друг в друга, как пьяные. Победы не одержал ни один, и в итоге они разошлись, тяжело дыша.
– Идиот, нужно было принять меры предосторожности! – пропыхтел король.
– Сейчас не время для обвинений. Фуга проснулась, хотели мы того или нет.
– Я бы сам разбудил ее, если бы купил. Но я был бы готов к этому. А так – это же хаос! Не знаю даже, к чему это все приведет.
– Она не такая большая. Если хотите выйти, просто идите в любом направлении.
Это предложение, казалось, умиротворило Норриса. Он вгляделся в постоянно меняющийся ландшафт.
– Не знаю, – протянул Норрис. – Может так будет лучше. Должен же я посмотреть, что хотел купить.
– А как вам первое впечатление?
– Ну, трудно сказать... Я думал, это как-то... обычнее. Знаете, я не уверен больше, что хочу владеть всем этим.
Пока он это говорил, из сгустка тумана вырвалось животное, какое вряд ли можно было найти в зоопарке.
Поглядев на них, оно тявкнуло приветствие новому миру и исчезло в темноте.
– Видите? – спросил Норрис. – Что это?
– Не знаю. Может быть такие твари давно вымерли.
– Да? Лично я не видел ничего подобного даже в книгах. Я ничего уже здесь не хочу. Выведите меня отсюда.
– У меня есть здесь кое-какие дела.
– Нет уж. Мне нужен охранник. Вот вы, – Норрис ткнул в торговца ботинком, – им и будете.
Зрелище повредившегося в уме короля гамбургеров развеселило Шэдвелла.
– Слушайте, мы с вами в одинаковом дерьме...
– Это уж точно.
– У меня есть кое-что, что может помочь, – он расстегнул пиджак. – Подсластить пилюлю.
– Правда? – спросил Норрис подозрительно.
– Поглядите, – предложил ему Шэдвелл. Подкладка заблестела. Норрис вытер кровь, заливавшую ему левый глаз, и стал смотреть. – Что вы видите?
Какой-то момент Шэдвеллу казалось, что пиджак перестал действовать. Потом на лице Норриса медленно расплылась улыбка.
– Видите что-нибудь, что вам нравится?
– Да... Да, вижу.
– Так берите. Оно ваше. Свободно и бесплатно.
Норрис улыбнулся почти застенчиво.
– Где вы его взяли? Через столько лет...
Он протянул дрожащую руку к пиджаку и достал оттуда игрушку: солдатика с барабаном, воссозданного его памятью со всеми выбоинами и царапинами.
– Мой барабанщик, — Норрис плакал от радости, словно ему подарили восьмое чудо света. – Мой барабанщик. Но послушайте, здесь нет ключа. Дайте мне его.
– Сейчас поищу.
– Одна рука у него сломалась, – сообщил Норрис, гладя солдатика по голове, – но он еще играет.
– Вы рады?
– О, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104