Отец, сидевший с дочкой за средним столиком, опрокинул зубровку одним духом, до капли, отхлебнул пива и стал уговаривать девочку попробовать вина.
Она стала пить. Видимо, вино ей не нравилось, но она делала, что отец велит.
Мы продолжали рассуждать.
— Шаблонность может погубить любое дело,— говорил Роман.— То, что сегодня кажется хорошим и правильным, завтра уже становится отжившим и тор мозящим движение вперед. Великая диалектическая закономерность... Or шаблонности, иными словами, от стереотипного мышления, этой проклятой болезни, мы, однако, так скоро не избавимся. Возьмем хотя бы сельское хозяйство. Говорят и пишут о нем много, но поче« му наши поля не покрыты пышными всходами? Опять-таки та же ошибка: шаблонный подход к проблемам, А в конце концов — где лучше знают, что сеять на наших песчаных пустошах и что выращивать на альва-pax? Где знают лучше, на местах или в центре? Трафаретно-казенное решение вопросов ежедневно приносит огромный вред во всех областях жизни.
Вамбола промокнул сжатым в комочек платком тубы — это его манера вытирать рот — и заметил:
— Попробуй без шаблона — сразу вернут из редакции обратно.
Он и впрямь слишком простодушен.
— Ерунда, — вмешался шофер министра; у него, по-видимому, был сегодня выходной день и поэтому много свободного времени.— Поснимать дураков с больших должностей, иначе толку не будет.
Я заметил, что неизвестный мужчина принес с прилавка новый стакан с зубровкой и пиво.
— Я бы сказал, не дураков, а догматиков,— уточнил Роман и повернулся к Рийне: — Еще три, пожалуйста.
Рийна подкачала в бочку воздуха. Ее высокие груди при этом вздрагивали, и я уловил устремленный на них взгляд Вамболы.
Роман продолжал:
— Из кого состоит народ? Из отдельных личностей. Что такое народная мудрость? Общая сумма знаний и опыта отдельных индивидуумов. Всегда ли это учитывается? Далеко не всегда. Разве мы не видим на весьма ответственных постах тех, кто считает, будто духовный потенциал народа тем мощнее, чем меньше различий во взглядах.
— Решающую роль играет своеобразие,— сказал Вамбола, все еще не сводя глаз с Рийны.
— Искусство руководить в том и состоит, чтобы пробуждать активность людей, направлять их так, чтобы ни один не чувствовал себя ущемленным, — развивал свою мысль Роман.— Только тот имеет какую-либо ценность как личность... как личность, а также как гражданин, кто сам, без подсказки доходит до истины. Ибо тогда он самостоятельно познал нечто, переварил его, понятно вам? Иначе он останется попугаем. Но ведь и умный попугай — все же только попугай.
Отец, справившийся и со вторым стаканом, опять стал уговаривать девочку пить вино.
На этот раз она повиновалась не сразу. Сделала еще два глоточка и посмотрела на отца умоляющим взглядом. Мужчина что-то сурово сказал девочке, и та, жалостно скривив губы, готовая заплакать, начала пить.
— Распоряжается, точно директор, — проворчал шофер министра.
— Нервы не в порядке,— заметил Вамбола и пересел так, чтобы не видеть ни отца, ни девочку.
Роман заключил уверенно:
— Жертвы культа личности.
Мужчина, к которому относились все эти замечания, взглядом заставлял девочку пить, пока она не опорожнила стакан. Я случайно посмотрел на завуча: он сидел, уставившись глазами в пол.
— Коммунизм с такими людьми не построишь, — покачал головой Вамбола.
Рийна, услышав слово «коммунизм», тут же взвилась:
— Коммунизм? Каждому по его потребностям! Это когда же такое время наступит? Господи боже мой Откуда они возьмут каждому дом и все, что туда полагается? Пианино и телевизоры, диваны и кресла и сотни других вещей. А потом еще и автомобили, когда же успеют их так много наделать? А платья, костюмы, жаркое и пироги? Если у одного что-то будет, другой тоже захочет... Человек остается человеком.
Мужчина прислушался. Я надеялся, что он поймет, почему так говорят, и уйдет со своей девочкой.
— Хотя мне и кажется, что с некоторого времени у нас фетишизируют организационную сторону дела,— продолжал Роман, снова завладев нитью беседы,— все же нужна еще известная радикальная перестройка, чтобы найти новые формы жизни.
— Печать могла бы делать больше, чем раньше,— сказал Вамбола.— А там цепляются за устарелое, застывшее. Все зависит от редактора,— закончил он с раздражением.
Мужчина, видимо, потерявший интерес к окружающему, в третий раз подошел к стойке. Он потребовал опять зубровки и еще стакан вина.
Рийна удивилась.
— Вина я вам больше не дам,— сказала она мужчине.
Тот словно окаменел.
— Нет, дадите,— процедил он сквозь зубы.— Торговка пивной пеной.
Вино он получил тоже.
Теперь на них смотрел весь бар — на неизвестного мужчину и его маленькую дочку, успевшую задремать.
Завуч удалился.
С пачкой газет, торчащей из кармана, в бар вошел мой бывший соученик по институту.
Милицейские из ГАИ о чем-то спорили.
— Он же не шофер,— говорил один.
— Нарушение правил торговли — не наше дело,— заявил второй. Может быть, они этого и не говорили — мне так послышалось или я просто представил себе их разговор.
По мужчине не было заметно, что он уже осушил два пивных стакана зубровки и две кружки пива и приступает к третьим. Только выражение лица у него стало очень мрачное.
Роман продолжал:
— У нас мало уделяется внимания тому, что раньше называлось светской жизнью. Все ограничивается двумя вещами: работа и собрание. Другие формы общения не признаются. Могут, конечно, возразить, что есть театр, кино, спортивные соревнования и так далее. Но средний гражданин не ходит каждый вечер в кино. О театре я уже не говорю. Концерты и художественные выставки посещает ограниченный круг интересующихся ими людей. Куда же девать свободное время? Валандаться без дела, распутничать, играть в карты или пить? Людям ничего другого не остается. В эпоху каждой общественно-экономической формации правящие классы создавали свои бытовые традиции. У нас же все это совершенно не разработано. И теперь вы видите результаты: три раза по двести граммов водки и по кружке пива. Ребенку с малых лет — стакан вина под нос! А помните: последний советский гражданин на голову выше любого вельможи капиталистического общества и все такое прочее.
Отец разбудил девочку.
— Попробуй,— стал он уговаривать ее. Девочка вдруг расплакалась.
Отец заорал:
— Пей!
Он все-таки захмелел.
Девочка дрожащими ручонками поднесла стакан к губам.
Мой бывший соученик — сегодня на нем была светлая, незнакомого мне фасона куртка (черт возьми, откуда только он их выцарапывает?) — подошел к их столу и взял из рук девочки стакан.
Мужчина поднялся и крикнул угрожающе:
— Уходите!
— Оставьте его,— через плечо посоветовал Роман молодому человеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82