— Я прекрасно знаю, кого мы хороним. Мы хороним нашего коллегу, всеми уважаемого Натана Грюнберга.
Именно так категорически он ему и ответил. Пихельгас терпеть не мог скандалов. Дав Акимову отпор, он выпроводил его из комнаты почетного караула. В тот миг Пихельгас еще ни в чем не сомневался. Росток сомнения проклюнулся в его душе несколько позднее.
В коридоре Неэме Акимов сурово, словно приводя Пихельгаса к присяге, спросил:
— Значит, по-вашему, в гробу лежит Натан Грюнберг?
— Да, наш Натан,— с достоинством уверенного в своей правоте ответственного работника ответил Пихельгас.
Пихельгас был начальником управления кадрами данного предприятия. В университете он изучал теологию и юриспруденцию — теологию до войны, юриспруденцию после. Богословский факультет он не закончил и всем объяснял, что близкое знакомство с основополагающими догматами христианства открыло ему глаза на истинное положение вещей и он уже до революции 1 стал понимать, что религия, как и всякое иное идеалистическое мировоззрение, противоречит разуму. Юридический факультет он закончил после войны заочно.
Но Неэме Акимов не отступал:
— Вы ошибаетесь, товарищ начальник управления кадрами.
— Товарищ Акимов, вы отдаете себе отчет в том, что вы говорите? — набравшись терпения, попытался переубедить похожего на девушку молодого человека Пихельгас,
Он сам привез Натана Грюнберга из морга. Вернее, он руководил группой, ,которая вынесла гроб из мрач* ного кирпичного здания взгромоздила его на машину
1 Пихельгас имеет в виду революцию 1940 года в Эстонии.
и потом внесла в зал, уже подготовленный к траурной церемонии. Когда во главе своей группы он вошел в морг, им без лишних слов указали гроб—этот дубовый гроб доставили в морг еще рано утром. Заказаны были целых два гроба: сначала самый обыкновенный, рядовой, обитый серой тканью, но неожиданно в дело вмешался Махламетс, потребовавший, чтобы Грюнберга хоронили в дубовом гробу. Первый гроб был уже оплачен, и по согласованию с начальником похоронной конторы его оставили для них в резерве: в большом коллективе за год умирают в среднем два-три работника К В морге Пихельгас Натана особенно не разглядывал, он всегда неуютно чувствовал себя в этом здании, покойники как-то стесняли, к тому же у него не было никаких особых причин для проверки. Какое-то время он, конечно, постоял у гроба, секунд пять-шесть, не больше, сразу закрывать гроб было бы неприлично. Натан выглядел каким-то чужим, Пихельгас даже сказал своим спутникам, что смерть меняет человека. Натан показался ему не похожим на себя, потому что его правое веко закрывало глаз не полностью, будто бы покойник подмигивал. Так думал Пихельгас теперь, в морге же ничего подобного ему в голову не приходило, белое неподвижное глазное яблоко под полуприкрытым веком произвело жуткое впечатление. Будь у него больше времени, он, пожалуй, постоял бы подольше и присмотрелся внимательнее к своему старому другу, но у них не было ни минуты лишней, они и так уже вышли из графика. По дороге в морг спустила шина, на смену колеса ушло много времени. Пожилой шофер похоронного бюро оказался астматиком и копушей, с колесом он провозился целых полчаса2. Так позднее оправдывался Пихельгас. Но, даже если бы времени у них было предостаточно, он все равно не стал бы разглядывать лежащего в гробу покойника. Полногрудая женщина, служительница морга, действовала уверенно и решительно, с какой стати было ему сомневаться, все ли в порядке. Нет, никаких оснований применять дополнительные контрольные меры у него не было, он был убежден, что им выдали того по-
1 Эта цифра выведена эмпирическим путем, так сказать, взята из опыта, научная статистика и теория вероятностей могут дать несколько иной результат.
2 О. Пихельгас несколько преувеличивает, на смену колеса ушло 26 минут.
койника, какого надо, и что в дубовом гробу в потертом лоснящемся выходном черном костюме со старомодным пышным бантом покоится их Натан. В гробу лежал высокий мужчина с большим продолговатым лицом и внушительных размеров носом, по всем признакам — и по внешности, и по одежде — Натан как Натан. Наконец, дубовый гроб — его-то привезли для Натана. И самое главное, ошибок в морге не может и не должно быть 1.
— Вполне отдаю себе отчет, товарищ Пихельгас. Вы привезли из морга чужого человека,— вызывающе сказал Акимов.
Ответственного специалиста по кадрам, многоопытного, с раз и навсегда установившимися взглядами, эти слова особенно уязвили. Значит, Акимов пронюхал, что это он, Пихельгас, привез покойника из морга. Не шантажирует ли он его? Пихельгасу внезапно показалось, что в действиях инженера есть какой-то скрытый смысл. Наверняка он хочет очернить его, это яснее ясного. Не стоит ли кто-нибудь за его спиной? У Акимова, безусловно, есть связи и хорошо защищенный тыл, иначе он не стал бы лезть на рожон. Или просто у него наполеоновский комплекс? Вполне возможно, что это так, недаром же в оркестре он потребовал себе тубу, самую большую тубу с самым густым и низким звуком. Но Пихельгас ничего не боится, у него тоже есть и связи и тылы и своих комплексов хватает. И, решив остаться при своем мнении, он сказал:
— Я знаю Натана Грюнберга двадцать шесть лет, а давно ли вы знаете покойного?
Но Неэме Акимов не собирался отступать:
— Всего три года. И тем не менее я твердо уверен, что в дубовом гробу лежит чужой человек.
— На чем же основываются ваши подозрения?
— Зрительная память еще ни разу не подводила меня.
— В зале присутствуют сейчас несколько сот человек, у каждого из них тоже есть зрительная память, но почему-то никто, кроме вас, не сомневается. Так что сомневайтесь на здоровье. Я считаю, что нам не о чем больше разговаривать. Вы свободны, товарищ Акимов.
1 По-видимому, это соображение оказало на Пихельгаса решающее воздействие.
Последние слова вырвались у Пихельгаса непроизвольно, до такой степени был он раздражен. Акимов непосредственно ему не подчинялся.
И тут молодой инженер произнес фразу, которая произвела на Пихельгаса сильнейшее впечатление:
— Сомневаюсь не я один. И потом, примите к сведению: я не сомневаюсь, я убежден, что в нашем дубовом гробу лежит чужой покойник.
Акимов ушел. Пихельгас проводил его растерянным взглядом. Его самоуверенность дала трещину.
Потому-то Пихельгас и решил поговорить с Хертой Грюнберг.
Попросить Херту выйти с ним из зала было нетрудно, куда труднее оказалось начать разговор. Не мог сразу выложить ей все начистоту, как этот болван Акимов. Не мог спросить напрямик, считает ли они, первая жена Грюнберга, что в гробу лежит именно Натан, а не кто-то другой? Пихельгас вспоминал, что Херта поцеловала покойника, значит, у нее не было никаких сомнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82