В гробу лежит человек высокого роста. Простите, но ради вас самих я вынужден вдаваться в интимные подробности. Я имею в виду такую деталь лица Натана Грюнберга, как его большой нос. Именно такой нос у покойника, лежащего в гробу. Но, пожалуй, хватит фактов.
— Я не знаю, что и думать, извините меня. Чет больше я на него смотрю, тем меньше узнаю его. А сначала он казался мне таким родным.
— Если сначала он казался вам родным, значит, теперь на вас повлияли слухи,— решительно произнес Махламетс.— Нам следует вернуться в зал.
Херта Грюнберг встала:
— Простите, но на душе у меня было так тревожно. Благодарю вас, вы успокоили меня.
— Я провожу госпожу Грюнберг,— сказал Пихельгас,
— Пожалуйста, пожалуйста,— согласился Махламетс.
Особого желания возвращаться в зал у него не было. Какая-то темная история. Первая жена уже начинает сомневаться. В любой системе, даже отлично функционирующей, могут возникнуть перебои. Морг в этом смысле не исключение. Кажется, они привязывают к ноге покойника какую-то бирку? Бирки могли нечаянно обменять. Говорят, в родильных домах иногда путают детей, кажется, новорожденным вешают бирки на шею. Какая чепуха... Хорошо, что я послал человека в морг, ответственность теперь ложится на них... Но в городе будут сплетничать о нас. Пускай сплетничают... С чего он взял, что Грюнберга с кем-то спутали? Глупо так думать. А вдруг очень большой человек тоже так подумает? Акимова в самом деле надо обезвредить.
Махламетс хотел было расспросить первую жену Грюнберга о том, какие волосы были у умершего, но передумал. Ведь она давно уже не жила с Грюнбергом. Хорошо сохранившаяся и неожиданно элегантная дама, Кажется, Грюнберг был большой бабник? Или бабы сами домогались его? Есть такие мужчины, которых женщины просто не оставляют в покое. У Грюнберга был огромный нос. Говорят, что это якобы что-то означает. Махламетс вспомнил анекдот, утверждающий обратное, и усмехнулся. Иногда нос тут ни при чем.
Сам он был курносый.
5
Говорят, что я не узнаю своего собственного мужа, господи боже мой, но разве можно упрекать меня в этом. Глаза у меня совсем помутнели от слез, все расплывается, я вообще не понимаю, что вокруг меня происходит. У меня сил нет взглянуть на него, земля
уходит из-под ног, когда я на него смотрю. Я сама не своя с тех самых пор, как мне сказали, что он умер. Уже в покойницкой я была не в состоянии что-либо различить. Какой из меня свидетель... Что Натан умер, я поняла, это я даже слишком хорошо поняла. Если бы он скончался дома, на своей постели, вот тогда я могла бы поклясться, что он — это он. Но его ведь не было дома три дня, а на четвертый рано утром мне позвонили и какой-то пропитой женский голос сказал: заберите, говорит, своего покойника-мужа. Звонок разбудил меня, по утрам я крепко сплю, и меня словно обухом по голове ударили. Я и сообразить-то сразу не могла, что произошло, что или кого я должна забрать, я думала, что кто-то меня разыгрывает, .женщины завидовали мне. Натану то и дело звонили какие-то незнакомые люди, женщины не давали ему прохода, когда трубку брала я, половина из тех, кто звонил, не отвечали, они разговаривали только с Натаном. Мне сообщили адрес и фамилию владельца квартиры, но я не поверила. Звонили несколько раз, потом я уже не снимала трубку. Если они вместе пили и блудили, то пускай сами и увозят свою жертву куда положено с какой стати я буду их обслуживать. Только когда позвонили из милиции, я пошла в покойницкую. Это было уже вечером, часа в четыре или в пять. Натану к этому времени уже привезли туда. Только тогда я поверила, что его нет на свете, пришлось поверить, Меня спросили: это ваш муж, Грюнберг, Натан, сын Юри, и я ответила «да», хотя глаза мои почти ничего не различали. Паспорт и служебное удостоверение в руках у милиционера, почему я должна была сомневаться? Одежда была его, Натана, ее-то я сразу, узнала. А про лицо ничего не могла сказать, вместо лица у меня перед глазами расплывалось бледное пятно, так я была ошарашена. Ну, а вы как бы себя по^ чувствовали, если бы вам утром позвонили и сказали: Приходите и забирайте — именно так мне сказали приходите и забирайте — своего покойного мужа или жену, как бы вы к этому отнеслись? Особенно если у вас есть сердце и душа и вы на тридцать лет моложе своего спутника жизни. Последние дни были для меня сплошным кошмаром и мукой. Я бы не стала спорить, что передо мной Натан, даже если бы
- 1 Эпп Грюнберг ошибается, они не блудили а играли в бридж
мне показали низенького круглолицего бородача, до того меня довели. Но на носилках лежал высокий мужчина, ну, точно такой, как Натан, и лицо у него было такое же вытянутое, как у Натана, если я вообще была способна что-нибудь видеть и понимать. Оно и сейчас точно такое же. Правда, тетя Альма пытается мне втолковать, что тот, кого привезли сюда, возсе не Натан, что в покойницкой, может быть, и был Натан, а здесь не он, хотя на покойнике костюм Натана и вместо галстука его пышный бант художника. Неужели ты, деточка, не понимаешь, что здесь лежит не твой муж, что у Натана нос был узкий, как киль, а у этого он книзу толще, и волосы у этого реже, и бог знает чего она только не наговорила. Твердила, что сюда приедет очень большой человек, друг Натана еще со школьной скамьи, и чтобы я пошла к этому очень большому человеку, если ничего иначе не поможет. Я не склочница, сказала я тете Альме, и ни за какие деньги не стану ею. Я только спросила, женат ли очень большой человек или он одинокий, но тетя Альма этого не знала. Тетя Альма все жужжала у меня над ухом и так разозлила меня, что я не выдержала и огрызнулась: мне, говорю, безразлично, с каким носом похоронят Натана, с тонким, как киль, или с толстым книзу. Видит бог, если бы я не сказала ей это, она не оставила бы меня в покое, а я так нуждаюсь в покое, если мне его не дадут, я просто с ума сойду. Если бы в вашей душе ковыряли четыре дня подряд раскаленными железными прутьями, как вы к этому отнеслись бы? А что такое раскаленный прут по сравнению со словами приходите и забирайте своего покойника, произнесенными хриплым вульгарным женским голосом? Я-то хорошо знаю, почему она так грубо говорила со мной — она обманулось в своих надеждах. Кормила его и поила, а Натан уже вовсе и не был мужчиной. Я-то знаю. Натан шлялся, как в прежние времена, и женщины по-прежнему надеялись, да он и сам, наверно, надеялся, что кто-нибудь растормошит его, а может, кто его знает, он и не надеялся на это, но своего дома он будто побаивался. Два года мы с ним ох как хорошо прожили, эти два года останутся самым прекрасным временем в моей жизни, потому-то я и плачу и ничего не вижу, что творится вокруг меня. Как только я вошла в это роскошное здание комбината, ко мне подскочил Неэме, инженер Нсэме Акимов, и потребовал, чтобы я запретила похороны, потому что вместо Натана сюда привезли какого-то подозрительного типа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Я не знаю, что и думать, извините меня. Чет больше я на него смотрю, тем меньше узнаю его. А сначала он казался мне таким родным.
— Если сначала он казался вам родным, значит, теперь на вас повлияли слухи,— решительно произнес Махламетс.— Нам следует вернуться в зал.
Херта Грюнберг встала:
— Простите, но на душе у меня было так тревожно. Благодарю вас, вы успокоили меня.
— Я провожу госпожу Грюнберг,— сказал Пихельгас,
— Пожалуйста, пожалуйста,— согласился Махламетс.
Особого желания возвращаться в зал у него не было. Какая-то темная история. Первая жена уже начинает сомневаться. В любой системе, даже отлично функционирующей, могут возникнуть перебои. Морг в этом смысле не исключение. Кажется, они привязывают к ноге покойника какую-то бирку? Бирки могли нечаянно обменять. Говорят, в родильных домах иногда путают детей, кажется, новорожденным вешают бирки на шею. Какая чепуха... Хорошо, что я послал человека в морг, ответственность теперь ложится на них... Но в городе будут сплетничать о нас. Пускай сплетничают... С чего он взял, что Грюнберга с кем-то спутали? Глупо так думать. А вдруг очень большой человек тоже так подумает? Акимова в самом деле надо обезвредить.
Махламетс хотел было расспросить первую жену Грюнберга о том, какие волосы были у умершего, но передумал. Ведь она давно уже не жила с Грюнбергом. Хорошо сохранившаяся и неожиданно элегантная дама, Кажется, Грюнберг был большой бабник? Или бабы сами домогались его? Есть такие мужчины, которых женщины просто не оставляют в покое. У Грюнберга был огромный нос. Говорят, что это якобы что-то означает. Махламетс вспомнил анекдот, утверждающий обратное, и усмехнулся. Иногда нос тут ни при чем.
Сам он был курносый.
5
Говорят, что я не узнаю своего собственного мужа, господи боже мой, но разве можно упрекать меня в этом. Глаза у меня совсем помутнели от слез, все расплывается, я вообще не понимаю, что вокруг меня происходит. У меня сил нет взглянуть на него, земля
уходит из-под ног, когда я на него смотрю. Я сама не своя с тех самых пор, как мне сказали, что он умер. Уже в покойницкой я была не в состоянии что-либо различить. Какой из меня свидетель... Что Натан умер, я поняла, это я даже слишком хорошо поняла. Если бы он скончался дома, на своей постели, вот тогда я могла бы поклясться, что он — это он. Но его ведь не было дома три дня, а на четвертый рано утром мне позвонили и какой-то пропитой женский голос сказал: заберите, говорит, своего покойника-мужа. Звонок разбудил меня, по утрам я крепко сплю, и меня словно обухом по голове ударили. Я и сообразить-то сразу не могла, что произошло, что или кого я должна забрать, я думала, что кто-то меня разыгрывает, .женщины завидовали мне. Натану то и дело звонили какие-то незнакомые люди, женщины не давали ему прохода, когда трубку брала я, половина из тех, кто звонил, не отвечали, они разговаривали только с Натаном. Мне сообщили адрес и фамилию владельца квартиры, но я не поверила. Звонили несколько раз, потом я уже не снимала трубку. Если они вместе пили и блудили, то пускай сами и увозят свою жертву куда положено с какой стати я буду их обслуживать. Только когда позвонили из милиции, я пошла в покойницкую. Это было уже вечером, часа в четыре или в пять. Натану к этому времени уже привезли туда. Только тогда я поверила, что его нет на свете, пришлось поверить, Меня спросили: это ваш муж, Грюнберг, Натан, сын Юри, и я ответила «да», хотя глаза мои почти ничего не различали. Паспорт и служебное удостоверение в руках у милиционера, почему я должна была сомневаться? Одежда была его, Натана, ее-то я сразу, узнала. А про лицо ничего не могла сказать, вместо лица у меня перед глазами расплывалось бледное пятно, так я была ошарашена. Ну, а вы как бы себя по^ чувствовали, если бы вам утром позвонили и сказали: Приходите и забирайте — именно так мне сказали приходите и забирайте — своего покойного мужа или жену, как бы вы к этому отнеслись? Особенно если у вас есть сердце и душа и вы на тридцать лет моложе своего спутника жизни. Последние дни были для меня сплошным кошмаром и мукой. Я бы не стала спорить, что передо мной Натан, даже если бы
- 1 Эпп Грюнберг ошибается, они не блудили а играли в бридж
мне показали низенького круглолицего бородача, до того меня довели. Но на носилках лежал высокий мужчина, ну, точно такой, как Натан, и лицо у него было такое же вытянутое, как у Натана, если я вообще была способна что-нибудь видеть и понимать. Оно и сейчас точно такое же. Правда, тетя Альма пытается мне втолковать, что тот, кого привезли сюда, возсе не Натан, что в покойницкой, может быть, и был Натан, а здесь не он, хотя на покойнике костюм Натана и вместо галстука его пышный бант художника. Неужели ты, деточка, не понимаешь, что здесь лежит не твой муж, что у Натана нос был узкий, как киль, а у этого он книзу толще, и волосы у этого реже, и бог знает чего она только не наговорила. Твердила, что сюда приедет очень большой человек, друг Натана еще со школьной скамьи, и чтобы я пошла к этому очень большому человеку, если ничего иначе не поможет. Я не склочница, сказала я тете Альме, и ни за какие деньги не стану ею. Я только спросила, женат ли очень большой человек или он одинокий, но тетя Альма этого не знала. Тетя Альма все жужжала у меня над ухом и так разозлила меня, что я не выдержала и огрызнулась: мне, говорю, безразлично, с каким носом похоронят Натана, с тонким, как киль, или с толстым книзу. Видит бог, если бы я не сказала ей это, она не оставила бы меня в покое, а я так нуждаюсь в покое, если мне его не дадут, я просто с ума сойду. Если бы в вашей душе ковыряли четыре дня подряд раскаленными железными прутьями, как вы к этому отнеслись бы? А что такое раскаленный прут по сравнению со словами приходите и забирайте своего покойника, произнесенными хриплым вульгарным женским голосом? Я-то хорошо знаю, почему она так грубо говорила со мной — она обманулось в своих надеждах. Кормила его и поила, а Натан уже вовсе и не был мужчиной. Я-то знаю. Натан шлялся, как в прежние времена, и женщины по-прежнему надеялись, да он и сам, наверно, надеялся, что кто-нибудь растормошит его, а может, кто его знает, он и не надеялся на это, но своего дома он будто побаивался. Два года мы с ним ох как хорошо прожили, эти два года останутся самым прекрасным временем в моей жизни, потому-то я и плачу и ничего не вижу, что творится вокруг меня. Как только я вошла в это роскошное здание комбината, ко мне подскочил Неэме, инженер Нсэме Акимов, и потребовал, чтобы я запретила похороны, потому что вместо Натана сюда привезли какого-то подозрительного типа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82