Быть бережливее, производить экономичнее — вот требование времени».
Тут внимание Ваарика снова рассеялось. Он почувствовал, как в голове что-то неприятно сжалось.
Двое сидящих перед ним мужчин переговаривались шепотом:
— По-моему, в подобном учреждении нет вообще никакой надобности.
— Москва уже дала свое согласие.
— Комитетов и так слишком много.
— Руководителем, говорят, назначат Лахевеэра.
— Не думаю, что это что-нибудь изменит.
— Ио сейчас вообще никто ничего не делает.
— А как же с принципом экономии?
— Лахевеэру энергии не занимать...
Дальше Ваарик не слушал. Он и так знал все, о чем они шептались. Для него не была новостью организация нового комитета, а также и то, что его председателем назначат Лахевеэра. Лахевеэра он знал хорошо. Это был действительно энергичный и инициативный человек, руководитель экстракласса с большим опытом. Может быть, староват, чтобы укомплектовать и запустить новую головную организацию, но за спиной Лахсра стоит Кивикаар — пожалуй, Лахевеэра утвердят, iiec у Кивикаара сейчас больше, чем у иного деятели из высших сфер. Эти двое впереди были ему незнакомы. Странно, на совещании вообще много новых, неизвестных ему людей. Смека поколений. Во всех областях выдвинулось много новых людей. В науке тоже.
В ту же секунду Ваарика передернуло: его взгляд упал на карандаш в руках у Кивикаара. Ваарик быстро отвел глаза.
Теперь его глаза остановились на Феликсе Кийстна, сидящем на два-три ряда впереди него. Кийстна любил сидеть в первых рядах, сегодня почему-то выбрал место подальше. Опоздал, что ли... Ну вот, опять он вынул из кармана зеркальце и разглядывает себя. У Кийстна привычка во время заседания проверять в зеркале свою внешность. Поправил волосы и галстук, потом обнаружил на подбородке какой-то прыщик и стал его ковырять. Глупая привычка развлекаться с зеркалом.
«В каждом вопросе нам следует искать самые оптимальные, научно обоснованные решения»,— неслось с трибуны.
Ваарик подумал, что теперь стали много говорить о науке и о научном подходе к производственным проблемам, говорят и те, кто не имеет ни малейшего представления о том, что означает применение научных методов в экономике. По своему опыту Ваарик знал, как трудно изучать и анализировать экономику, в том числе сельскохозяйственное и промышленное производство, объективные и субъективные факторы могут связаться в такой узел, что сам черт в них не разберется. Даже Сталин ошибся, когда критиковал Санина и Венжера, советовавших продавать колхозам основные орудия производства — тракторы и комбайны.
Взгляд Георга Ваарика снова упал на стол президиума и опять сосредоточился па карандаше в руках Кивикаара, показавшемся ему неестественно длинным и острым. Ваарик старался внушить себе, что с такого расстояния не видно, чем Кивикаар пишет — карандашом или шариковой ручкой, что остро отточенный карандаш — всего лишь плод его воображения и он должен выбросить из головы подробности того идиотского сна. Желая отвлечься от навязчивых мыслей, Ваарик вынул из кармана газету и осторожно, чтобы бумага не зашуршала на весь зал, развернул ее,
На первой полосе было помещено несколько заметок о том, что принятые на себя социалистические обязательства необходимо выполнять. Ваарик пробежал глазами по столбцам и перевернул страницу. Его взгляд задержался на фотографии молодой доярки. Это не была шаблонная композиция, изображающая доярку с подойником или доильным аппаратом и с коровой, отличившейся высокими надоями; с фотографии на Ваа-рика смотрела миловидная девушка в ладно сидящих, явно иностранного происхождения, джинсах, она стояла, слегка расставив ноги, как манекенщицы в журналах. Пожалуй, немного полновата, но миловидная, с кокетливой улыбкой. Как же ее зовут? Эмми Нуут. Новое имя, во всяком случае Ваарик встречает его впервые. Он с любопытством прочел текст под снимком. Текст тоже не был стереотипным. В уста доярки не были вложены слова о важности выполнения обязательств, не говорилось в нем и о килограммах надоенного молока, а Эмми Нуут не называли передовиком, на которого нужно равняться; просто коротко сообщалось, что девушка, закончившая среднюю школу с похвальной грамотой, начала работать на ферме, работа тяжелая, оставляет мало свободного времени, но скоро будет легче, ее подруга возвращается из декретного отпуска. Георг Ваарик подумал: почему же девушка, окончившая школу с похвальной грамотой, не пошла учиться дальше? Он всмотрелся в фотографию внимательнее. Девушка нравилась ему все больше. Почему же Эмми Нуут махнула рукой на высшее образование? Первая любовь? Увлеклась молодым агрономом или трактористом?
Два года назад Ваарик сам неожиданно для себя влюбился. Прямо-таки с юношеской пылкостью увлекся лаборанткой Политехнического института, с которой познакомился в летнем лагере молодых ученых, куда его пригласили выступить. Ни разу еще не испытывал он ничего подобного, своей собственной женой он никогда не был так околдован, о случайных партнершах и говорить нечего, сердце его всегда оставалось холодным. Иные общегородские или республиканские собрания волновали его больше, чем свидания с женщинами. А вот из-за лаборантки он пропустил не одно очень важное совещание и даже подумывал о том, чтобы расторгнуть свой двадцатилетний брак и жениться на Май, так звали лаборантку. Если бы у него не стояла
перед глазами судьба его предшественника, он, может быть, и сумел бы сломить сопротивление Май — девчонка считала его слишком старым,— но это воспоминание сдерживало его порыв. Странная девушка, не воспользовалась возможностью выйти замуж за солидного, с положением мужчину! Или предвидела, что может случиться, если они поженятся? Неужели он и в самом деле так стар, что не способен удовлетворить молодую темпераментную женщину? Эту мысль Георг Ваарик тут же отбросил, но червь сомнения в его душе остался. Уверенность Ваарика в своей исключительной жизненной силе была поколеблена.
Георг Ваарик еще раз взглянул на фотографию Эмми Нуут.
А вдруг юная передовая доярка тоже здесь?
Взгляд Ваарика медленно заскользил по сидящим в зале. Он обнаружил три-четыре женские головы, незнакомые ему. Но это были женщины постарше, лет под сорок.
Ваарик сказал себе, что он превращается в полного идиота, и постарался сосредоточиться на словах оратора.
«Успехи наши очевидны. Но мы не должны успокаиваться на достигнутом. Резервов у нас предостаточно. Наряду с передовыми предприятиями у нас все еще встречаются такие, где борьба за выполнение обязательств ведется слабо. Руководители отстающих заводов должны в полней мере отдавать себе отчет в том, что оки не смеют, не имеют права работать по старинке».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Тут внимание Ваарика снова рассеялось. Он почувствовал, как в голове что-то неприятно сжалось.
Двое сидящих перед ним мужчин переговаривались шепотом:
— По-моему, в подобном учреждении нет вообще никакой надобности.
— Москва уже дала свое согласие.
— Комитетов и так слишком много.
— Руководителем, говорят, назначат Лахевеэра.
— Не думаю, что это что-нибудь изменит.
— Ио сейчас вообще никто ничего не делает.
— А как же с принципом экономии?
— Лахевеэру энергии не занимать...
Дальше Ваарик не слушал. Он и так знал все, о чем они шептались. Для него не была новостью организация нового комитета, а также и то, что его председателем назначат Лахевеэра. Лахевеэра он знал хорошо. Это был действительно энергичный и инициативный человек, руководитель экстракласса с большим опытом. Может быть, староват, чтобы укомплектовать и запустить новую головную организацию, но за спиной Лахсра стоит Кивикаар — пожалуй, Лахевеэра утвердят, iiec у Кивикаара сейчас больше, чем у иного деятели из высших сфер. Эти двое впереди были ему незнакомы. Странно, на совещании вообще много новых, неизвестных ему людей. Смека поколений. Во всех областях выдвинулось много новых людей. В науке тоже.
В ту же секунду Ваарика передернуло: его взгляд упал на карандаш в руках у Кивикаара. Ваарик быстро отвел глаза.
Теперь его глаза остановились на Феликсе Кийстна, сидящем на два-три ряда впереди него. Кийстна любил сидеть в первых рядах, сегодня почему-то выбрал место подальше. Опоздал, что ли... Ну вот, опять он вынул из кармана зеркальце и разглядывает себя. У Кийстна привычка во время заседания проверять в зеркале свою внешность. Поправил волосы и галстук, потом обнаружил на подбородке какой-то прыщик и стал его ковырять. Глупая привычка развлекаться с зеркалом.
«В каждом вопросе нам следует искать самые оптимальные, научно обоснованные решения»,— неслось с трибуны.
Ваарик подумал, что теперь стали много говорить о науке и о научном подходе к производственным проблемам, говорят и те, кто не имеет ни малейшего представления о том, что означает применение научных методов в экономике. По своему опыту Ваарик знал, как трудно изучать и анализировать экономику, в том числе сельскохозяйственное и промышленное производство, объективные и субъективные факторы могут связаться в такой узел, что сам черт в них не разберется. Даже Сталин ошибся, когда критиковал Санина и Венжера, советовавших продавать колхозам основные орудия производства — тракторы и комбайны.
Взгляд Георга Ваарика снова упал на стол президиума и опять сосредоточился па карандаше в руках Кивикаара, показавшемся ему неестественно длинным и острым. Ваарик старался внушить себе, что с такого расстояния не видно, чем Кивикаар пишет — карандашом или шариковой ручкой, что остро отточенный карандаш — всего лишь плод его воображения и он должен выбросить из головы подробности того идиотского сна. Желая отвлечься от навязчивых мыслей, Ваарик вынул из кармана газету и осторожно, чтобы бумага не зашуршала на весь зал, развернул ее,
На первой полосе было помещено несколько заметок о том, что принятые на себя социалистические обязательства необходимо выполнять. Ваарик пробежал глазами по столбцам и перевернул страницу. Его взгляд задержался на фотографии молодой доярки. Это не была шаблонная композиция, изображающая доярку с подойником или доильным аппаратом и с коровой, отличившейся высокими надоями; с фотографии на Ваа-рика смотрела миловидная девушка в ладно сидящих, явно иностранного происхождения, джинсах, она стояла, слегка расставив ноги, как манекенщицы в журналах. Пожалуй, немного полновата, но миловидная, с кокетливой улыбкой. Как же ее зовут? Эмми Нуут. Новое имя, во всяком случае Ваарик встречает его впервые. Он с любопытством прочел текст под снимком. Текст тоже не был стереотипным. В уста доярки не были вложены слова о важности выполнения обязательств, не говорилось в нем и о килограммах надоенного молока, а Эмми Нуут не называли передовиком, на которого нужно равняться; просто коротко сообщалось, что девушка, закончившая среднюю школу с похвальной грамотой, начала работать на ферме, работа тяжелая, оставляет мало свободного времени, но скоро будет легче, ее подруга возвращается из декретного отпуска. Георг Ваарик подумал: почему же девушка, окончившая школу с похвальной грамотой, не пошла учиться дальше? Он всмотрелся в фотографию внимательнее. Девушка нравилась ему все больше. Почему же Эмми Нуут махнула рукой на высшее образование? Первая любовь? Увлеклась молодым агрономом или трактористом?
Два года назад Ваарик сам неожиданно для себя влюбился. Прямо-таки с юношеской пылкостью увлекся лаборанткой Политехнического института, с которой познакомился в летнем лагере молодых ученых, куда его пригласили выступить. Ни разу еще не испытывал он ничего подобного, своей собственной женой он никогда не был так околдован, о случайных партнершах и говорить нечего, сердце его всегда оставалось холодным. Иные общегородские или республиканские собрания волновали его больше, чем свидания с женщинами. А вот из-за лаборантки он пропустил не одно очень важное совещание и даже подумывал о том, чтобы расторгнуть свой двадцатилетний брак и жениться на Май, так звали лаборантку. Если бы у него не стояла
перед глазами судьба его предшественника, он, может быть, и сумел бы сломить сопротивление Май — девчонка считала его слишком старым,— но это воспоминание сдерживало его порыв. Странная девушка, не воспользовалась возможностью выйти замуж за солидного, с положением мужчину! Или предвидела, что может случиться, если они поженятся? Неужели он и в самом деле так стар, что не способен удовлетворить молодую темпераментную женщину? Эту мысль Георг Ваарик тут же отбросил, но червь сомнения в его душе остался. Уверенность Ваарика в своей исключительной жизненной силе была поколеблена.
Георг Ваарик еще раз взглянул на фотографию Эмми Нуут.
А вдруг юная передовая доярка тоже здесь?
Взгляд Ваарика медленно заскользил по сидящим в зале. Он обнаружил три-четыре женские головы, незнакомые ему. Но это были женщины постарше, лет под сорок.
Ваарик сказал себе, что он превращается в полного идиота, и постарался сосредоточиться на словах оратора.
«Успехи наши очевидны. Но мы не должны успокаиваться на достигнутом. Резервов у нас предостаточно. Наряду с передовыми предприятиями у нас все еще встречаются такие, где борьба за выполнение обязательств ведется слабо. Руководители отстающих заводов должны в полней мере отдавать себе отчет в том, что оки не смеют, не имеют права работать по старинке».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82