Но Вардену все же удалось перехитрить Сиордиа. Притаившись, он пропустил его вперед. Сиордиа слишком поздно понял, что произошло. Услышав за собой шаги, Сиордиа выхватил наган, но повернуться не посмел, сообразив, что Варден опередит
его. И Сиордиа пошел дальше, уже не понимая, куда идет, но остановиться — это значит получить пулю в спину.
Справа и слева от Сиордиа булькало болото. И впереди была трясина. И позади — трясина. Но каменному сердцу Сиордиа неведом был страх, осторожность — да, страх — нет. Зато осторожностью он был наделен почти безошибочной, звериной. Он шел посреди болота, как канатоходец по канату,— легкий, как перышко, ловкий, как кошка. Достаточно было Сиордиа чуть-чуть сбиться с шагу, чтобы жадная трясина проглотила его. Ноги и глаза Сиордиа были одинаково настороже. Ноги сами нащупывали узенькую полоску суши посреди безбрежной трясины.
Некоторое время Сиордиа еще казалось, что он слышит шаги Букиа за своей спиной, но вдруг взводный понял, что обманывается. Ярость лишила его осторожности.
— Гей, проклятый, не уйдешь от меня! — зашипел он и резко повернул на своем канате-тропинке. И тут глаза и ноги изменили ему. Сиордиа качнуло, он оступился в болото. И его каменное сердце дрогнуло.
— Букиа! — крикнул он тонким, бабьим голосом.— То- ну-у-у!
Трясина медленно засасывала тело Сиордиа. Извиваясь, как уж, он беспомощно размахивал тощими руками. Когда его затянуло по грудь, он два раза выстрелил из нагана: может, Букиа не услышал крика? Выстрел он наверняка услышит.
Варден подошел к болоту и остановился.
— Тону-у, помоги-и,— взывал к нему Сиордиа.
Варден только брезгливо скривил губы.
— Помоги-и-и! Не то стрелять буду, сукин сын!
От Ричарда Болдуина и Закро Броладзе Беглар узнал, что Сиордиа выслеживает Вардена. И когда Варден отправился в лес, Беглар подумал, что сыну может понадобиться его помощь, и решил тайком проводить его до шалаша Гудуйа Эсванджиа. Сейчас Беглар стоял у заросшего рогозом берега и не сводил с Сиордиа глаз.
— Стрелять буду, слышишь! — грозился карлик. Он все еще не сдавался.— Татач я, Сиорд! Я подброшенную в воздух копейку пробиваю.
— Стреляй! — спокойно сказал Варден.
Сиордиа выстрелил.
Варден знал, что пуля объятого ужасом человека не страшна. Й Беглар это знал.
Сиордиа еще раз выстрелил.
Варден и Беглар даже не шевельнулись. И только тогда, когда лысая, величиной всего лишь с айву, голова Сиордиа скрылась в трясине, Беглар подошел к сыну.
— Такова участь всех нечистых, Варден,— сказал Беглар, но в душе все же пожалел сгинувшего в болоте сына человеческого.
В узкой, как вагон, комнате учителя неожиданные и не очень желанные гости — член учредительного собрания Евгений Жваниа, председатель правления уездной общины Иродион Чхетиа, начальник военного ведомства Варлам Хурциа и Миха Кириа.
В небольшой комнатушке учителя сразу стало тесно.
Евгений Жваниа вертел в руках очки, Миха Кириа, как обычно, курил у окна и лениво следил за красивыми колечками дыма.
На освещенном жестяной лампой столе сейчас только один портрет — портрет Ленина. Евгений Жваниа старался не смотреть на ленинский портрет, но против своей воли то и дело украдкой смотрел на него.
— Господин Кордзахиа, я позволю себе продолжить начатую мысль,— сказал Жваниа.— Надеюсь, вы понимаете, что любое государство, которое силой захватывает другое и свергает его законную власть, враг последнего. Так было и так будет во все времена. Надеюсь, вы согласитесь и с тем, что западный империализм все же лучше восточного фанатизма.— Евгений Жваниа надел очки и пристально посмотрел на учителя. И опять не понял, соглашается ли с ним этот молчаливый господин или нет.— Ленин расширяет границы России,— повысил голос Евгений Жваниа.— Он снова сколачивает развалившуюся было великую Российскую империю. Я уверен, что в этом вопросе у нас нет и не может быть разногласий. Вряд ли найдется такой честный грузин, который хочет, чтобы в Грузию на смену царским угнетателям пришли красные угнетатели... Царская Россия отняла у нас язык...
— Она уничтожила католикосат,— вставил Иродион Чхетиа.— Она поставила у нас своих священников, подчинила нашу издревле независимую, святую православную церковь русскому синоду.
— Ленин не подчинял ее,— пожал плечами учитель.
— Вы правы,— сказал Чхетиа. Он поднялся и, чуть расслабив галстук, оперся обеими руками о спинку стула.— Но
у нас есть и другие претензии к Ленину. Седьмого мая тысяча девятьсот двадцатого года глава красной России Ленин признал независимость Грузии.
— И только после этого нас признали страны Европы,— напомнил учитель.
— Возможно. Но Ленин признал независимость Грузии только на десять месяцев, только на десять месяцев,— сказал Чхетиа.
Евгению Жваниа казалось, что Ленин с портрета не сводит с него глаз. И, не выдержав взгляда этих прищуренных и чуть лукавых глаз, Жваниа улучил момент и, когда учитель увлекся спором с Чхетиа, быстро повернул портрет лицом к стене.
— Вот так, господин Кордзахиа,— продолжал Чхетиа,— Ленин хотел лишь выиграть время и подготовить Красную Армию для вторжения в Грузию.
От взгляда учителя выходка Жваниа не ускользнула, и он, спокойно протянув руку, поставил ленинский портрет поближе к себе.
— И после этого вы все же верите, что Ленин желает добра нашему народу? — спросил Чхетиа.
— И на вашем столе стоит его портрет! — не выдержал Жваниа.— И я вижу, вы изучаете ленинский «Ответ на запросы крестьян» и ленинский Декрет о земле.
— Ленин дал крестьянам землю...— Учитель взял в руки Декрет.— Вы, конечно, читали это, господин Жваниа?
— Да.
—- Ну и что вы скажете?
— Мы, как я уже говорил вам, еще не решили до конца земельную проблему.
— Вы сокрушаетесь о том, что нашу святую православную церковь подчинили русскому синоду,— сказал учитель с нескрываемой иронией,— и никак не удосужились обратиться к земельному вопросу.
— Чхетиа религиозен,— сказал Жваниа,— его беспокоит положение грузинской церкви. С его точки зрения это важный вопрос.
— Сегодня у нас нет ничего более важного, чем вопрос о земле.
— Согласен с вами. Сегодня мы еще в большом долгу перед крестьянами, но завтра...
— Боюсь, что у вас уже не будет этого завтра, господин Жваниа,— сказал учитель.
— Господи, неужели вы все-таки верите Ленину? — обиженным тоном спросил Иродион Чхетиа. Он был оскорблен словами учителя.— Неужели вы верите, что Ленин сегодня же даст грузинскому крестьянству землю?
— Ленин говорит — земля народу... Я верю Ленину и поддерживаю Ленина в этом вопросе... Но я, как и прежде, против насилия...
Евгений Жваниа удовлетворенно улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
его. И Сиордиа пошел дальше, уже не понимая, куда идет, но остановиться — это значит получить пулю в спину.
Справа и слева от Сиордиа булькало болото. И впереди была трясина. И позади — трясина. Но каменному сердцу Сиордиа неведом был страх, осторожность — да, страх — нет. Зато осторожностью он был наделен почти безошибочной, звериной. Он шел посреди болота, как канатоходец по канату,— легкий, как перышко, ловкий, как кошка. Достаточно было Сиордиа чуть-чуть сбиться с шагу, чтобы жадная трясина проглотила его. Ноги и глаза Сиордиа были одинаково настороже. Ноги сами нащупывали узенькую полоску суши посреди безбрежной трясины.
Некоторое время Сиордиа еще казалось, что он слышит шаги Букиа за своей спиной, но вдруг взводный понял, что обманывается. Ярость лишила его осторожности.
— Гей, проклятый, не уйдешь от меня! — зашипел он и резко повернул на своем канате-тропинке. И тут глаза и ноги изменили ему. Сиордиа качнуло, он оступился в болото. И его каменное сердце дрогнуло.
— Букиа! — крикнул он тонким, бабьим голосом.— То- ну-у-у!
Трясина медленно засасывала тело Сиордиа. Извиваясь, как уж, он беспомощно размахивал тощими руками. Когда его затянуло по грудь, он два раза выстрелил из нагана: может, Букиа не услышал крика? Выстрел он наверняка услышит.
Варден подошел к болоту и остановился.
— Тону-у, помоги-и,— взывал к нему Сиордиа.
Варден только брезгливо скривил губы.
— Помоги-и-и! Не то стрелять буду, сукин сын!
От Ричарда Болдуина и Закро Броладзе Беглар узнал, что Сиордиа выслеживает Вардена. И когда Варден отправился в лес, Беглар подумал, что сыну может понадобиться его помощь, и решил тайком проводить его до шалаша Гудуйа Эсванджиа. Сейчас Беглар стоял у заросшего рогозом берега и не сводил с Сиордиа глаз.
— Стрелять буду, слышишь! — грозился карлик. Он все еще не сдавался.— Татач я, Сиорд! Я подброшенную в воздух копейку пробиваю.
— Стреляй! — спокойно сказал Варден.
Сиордиа выстрелил.
Варден знал, что пуля объятого ужасом человека не страшна. Й Беглар это знал.
Сиордиа еще раз выстрелил.
Варден и Беглар даже не шевельнулись. И только тогда, когда лысая, величиной всего лишь с айву, голова Сиордиа скрылась в трясине, Беглар подошел к сыну.
— Такова участь всех нечистых, Варден,— сказал Беглар, но в душе все же пожалел сгинувшего в болоте сына человеческого.
В узкой, как вагон, комнате учителя неожиданные и не очень желанные гости — член учредительного собрания Евгений Жваниа, председатель правления уездной общины Иродион Чхетиа, начальник военного ведомства Варлам Хурциа и Миха Кириа.
В небольшой комнатушке учителя сразу стало тесно.
Евгений Жваниа вертел в руках очки, Миха Кириа, как обычно, курил у окна и лениво следил за красивыми колечками дыма.
На освещенном жестяной лампой столе сейчас только один портрет — портрет Ленина. Евгений Жваниа старался не смотреть на ленинский портрет, но против своей воли то и дело украдкой смотрел на него.
— Господин Кордзахиа, я позволю себе продолжить начатую мысль,— сказал Жваниа.— Надеюсь, вы понимаете, что любое государство, которое силой захватывает другое и свергает его законную власть, враг последнего. Так было и так будет во все времена. Надеюсь, вы согласитесь и с тем, что западный империализм все же лучше восточного фанатизма.— Евгений Жваниа надел очки и пристально посмотрел на учителя. И опять не понял, соглашается ли с ним этот молчаливый господин или нет.— Ленин расширяет границы России,— повысил голос Евгений Жваниа.— Он снова сколачивает развалившуюся было великую Российскую империю. Я уверен, что в этом вопросе у нас нет и не может быть разногласий. Вряд ли найдется такой честный грузин, который хочет, чтобы в Грузию на смену царским угнетателям пришли красные угнетатели... Царская Россия отняла у нас язык...
— Она уничтожила католикосат,— вставил Иродион Чхетиа.— Она поставила у нас своих священников, подчинила нашу издревле независимую, святую православную церковь русскому синоду.
— Ленин не подчинял ее,— пожал плечами учитель.
— Вы правы,— сказал Чхетиа. Он поднялся и, чуть расслабив галстук, оперся обеими руками о спинку стула.— Но
у нас есть и другие претензии к Ленину. Седьмого мая тысяча девятьсот двадцатого года глава красной России Ленин признал независимость Грузии.
— И только после этого нас признали страны Европы,— напомнил учитель.
— Возможно. Но Ленин признал независимость Грузии только на десять месяцев, только на десять месяцев,— сказал Чхетиа.
Евгению Жваниа казалось, что Ленин с портрета не сводит с него глаз. И, не выдержав взгляда этих прищуренных и чуть лукавых глаз, Жваниа улучил момент и, когда учитель увлекся спором с Чхетиа, быстро повернул портрет лицом к стене.
— Вот так, господин Кордзахиа,— продолжал Чхетиа,— Ленин хотел лишь выиграть время и подготовить Красную Армию для вторжения в Грузию.
От взгляда учителя выходка Жваниа не ускользнула, и он, спокойно протянув руку, поставил ленинский портрет поближе к себе.
— И после этого вы все же верите, что Ленин желает добра нашему народу? — спросил Чхетиа.
— И на вашем столе стоит его портрет! — не выдержал Жваниа.— И я вижу, вы изучаете ленинский «Ответ на запросы крестьян» и ленинский Декрет о земле.
— Ленин дал крестьянам землю...— Учитель взял в руки Декрет.— Вы, конечно, читали это, господин Жваниа?
— Да.
—- Ну и что вы скажете?
— Мы, как я уже говорил вам, еще не решили до конца земельную проблему.
— Вы сокрушаетесь о том, что нашу святую православную церковь подчинили русскому синоду,— сказал учитель с нескрываемой иронией,— и никак не удосужились обратиться к земельному вопросу.
— Чхетиа религиозен,— сказал Жваниа,— его беспокоит положение грузинской церкви. С его точки зрения это важный вопрос.
— Сегодня у нас нет ничего более важного, чем вопрос о земле.
— Согласен с вами. Сегодня мы еще в большом долгу перед крестьянами, но завтра...
— Боюсь, что у вас уже не будет этого завтра, господин Жваниа,— сказал учитель.
— Господи, неужели вы все-таки верите Ленину? — обиженным тоном спросил Иродион Чхетиа. Он был оскорблен словами учителя.— Неужели вы верите, что Ленин сегодня же даст грузинскому крестьянству землю?
— Ленин говорит — земля народу... Я верю Ленину и поддерживаю Ленина в этом вопросе... Но я, как и прежде, против насилия...
Евгений Жваниа удовлетворенно улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44