Кому не хватает? Народу? Ха-ха!— Капитан прищурил глаза, прицелился в одну из пятерок.— Грузинская земля собственность народа.— И перед глазами капитана снова возник отец.— Кто дал землю народу?.. Народу!..— От горечи и.злости голос капитана сорвался.— Кто поверит социал-федералистам? Они врут, лишь бы получить голоса. Все врут. Врут бедным, обездоленным, безземельным, бездомным — народу лгут. Врут все партии, все номера. Нужно пробить головы всем номерам.
Капитан выстрелил, и пуля пробила одну из пятерок.
— Ура! Ура! — закричал взводный Татачиа Сиордиа и грянул на гитаре туш.
Стоявший у дверей учитель зябко поежился.
— Федералисты не врут, господин Глонти.— Миха Кириа преодолел наконец страх, лицо его вновь обрело подвижность.— Я — социал-демократ, но в вопросе о земле поддерживаю социал-федералистов.
— Ишь ты! Ты, меньшевик, председатель сельской общины, держишь сторону федералистов?!— закричал Глонти и снова прицелился в Миха Кириа.— Лгун поддерживает лгуна, и оба дружно обманывают обездоленный народ. О, это просто замечательно, что я не принадлежу ни к одной партии, что я всегда смеялся и смеюсь над всеми вашими партийными программами. Конечно, вы можете сказать: ты, Глонти, офицер правительства... Ну что же, я отвечу: я наемный офицер! Вот кто я!
Лицо председателя общины снова застыло, мертвенно- бледный цвет разлился по нему, глаза расширились. Дуло нагана глядело ему прямо в лоб.
Учитель кашлянул.
Все обернулись к нему.
Повернулось и дуло револьвера.
Председатель общины вздохнул с облегчением.
— Это учитель... этой школы... Шалва Кордзахиа,— сказал он Глонти.
— А, учитель! Пожалуйста, господин Кордзахиа. И ваш класс, как видите, нагрянули непрошеные гости. Пука, туш, Сиордиа! — приказал он взводному.
Татачиа Сиордиа ударил по струнам. В такт музыке
стал постукивать по крагам тростью с набалдашником в виде головы бульдога фельдшер Калистрат Кварцхава.
Офицеры Амиран Аршба и Николоз Гардабхадзе равнодушно оглядели учителя. Обливающийся потом Миха Кириа сидел не двигаясь, обессиленный страхом.
— Хватит, Сиордиа!— велел Глонти, довольный столь эффектным исполнением.— Господин Кордзахиа, это, бесспорно, лозунг вашей партии?— показал он наганом на стену.— То есть вы принадлежите к пятому номеру, а раз так, то простите — я тут слегка повредил вашу пятерку... Пуля в лоб, как сказал господин Кириа. Пуля в лоб!— Капитан рассмеялся и поднял наган на высоту головы учителя.
Учитель усмехнулся и посмотрел капитану в глаза. В упор. Капитан, не выдержав, отвел взгляд и поспешно, даже слишком поспешно, сунул наган в кобуру.
— Я вас спрашиваю, господин Кордзахиа,— уже более или менее спокойным голосом обратился Глонти к учителю.— Вы принадлежите к пятому номеру?
— К пятому,— ответил учитель.
— Ишь ты! Значит, вы федералист?
— Федералист.
— Значит, вы боретесь за землю. И если я не ошибаюсь, я видел вас сегодня утром на земле Чичуа?
— Да, вы не ошиблись.
— Так, значит, вы большевик, а не федералист.
— Я федералист.
— А почему вы стояли там, на чужой земле, вместе с большевиками?
— А почему вы находитесь здесь, в школе?— сурово спросил учитель.
— Ишь ты! — натянуто улыбнулся Глонти, собираясь с мыслями.— Почему мы здесь, в этой школе, спрашиваете вы? А для того, чтобы встретить вас хлебом-солью,— сказал он с нескрываемой насмешкой. Вино все больше и больше одолевало его.— Сиордиа, рог господину учителю. Это замечательно, что вы учитель, господин Кордзахиа. Но плохо, что вы не научили уму-разуму свой народ. Это очень плохо, господин учитель. Правильно я говорю, господин Кириа?
— Как вам сказать, господин Глонти,— промямлил председатель общины.
— Не увиливайте, господин Кириа, я вас спрашиваю: правильно ли я сказал господину учителю?
— Правильно, господин капитан!
Сиордиа насильно сунул в руки Шалве огромный наполненный до краев рог.
Учитель едва сдерживал нервную дрожь, но Глонти, как ни хотелось ему этого, так и не увидел учителя униженным, наоборот, он показался ему спокойным и даже гордым. Это раздражало Глонти, мысль его лихорадочно работала над тем, чтобы поскорее придумать, сказать или сделать что-нибудь обидное, способное сломить учителя, вывести его из равновесия. Капитан смотрел на учителя пристально, вызывающе и откровенно враждебно.
— Хотите, я вам скажу, господин учитель, чему вы научили народ? Грабить, захватывать чужую землю вы его научили.
— Это неправда! — сказал Шалва.
— Правда,— перебил его Глонти.— Рог полон, Сиордиа?
— Так точно, господин капитан. Полный.
— Земля народу — за такое доброе дело выпейте до дна, господин федералист.— Капитан расхохотался.— Земля народу, только народу! Земля — собственность народа! Ха-ха Как вы наивны, господин учитель. У моего отца от голода сводит желудок. Он состарился, собирая деньги на покупку земли. Клочка земли, понимаете, клочка... А вы говорите — земля народу! А кто ее даст народу? Кто?
Капитана Глонти нельзя было назвать злым человеком, но его нельзя было назвать и добрым. Он довольно часто не отдавал отчета в своих поступках, особенно когда бывал пьян. Так было и сейчас: Глонти почти полностью потерял контроль над своими поступками и словами — вино омрачило его рассудок.
У Шалвы дрожала рука. Вино из рога проливалось на пальто. Это пальто Шалва носил уже десять лет, а то и больше. Оно прикрывало его зябнущее тело зимой и летом, оно было для него не просто одеждой, но и защитником, другом, свидетелем многих его печалей и немногих радостей. Учителя никто не видел, да и не мог представить без пальто. Оно как бы срослось с ним.
Шалва старался не глядеть на Глонти. Куда деть рог? Выплеснуть вино в лицо Глонти? Тогда он будет мстить не только ему, но и всей деревне. Шалва мог и осушить рог. Но нет. Он ни капли не выпьет, он не даст порадоваться этому заносчивому капитану.
Некоторое время капитан терпеливо ждал, затем желчно усмехнулся и затянул застольную песню. Сиордиа приготовился ему аккомпанировать, но капитан махнул рукой: «Помолчи!»
Выпей и чашу поставь...
Выпей, выпей, выпей...
Песню подхватили Миха Кириа, фельдшер Кварцхава и взводный Татачиа Сиордиа. Офицеры Амиран Аршба, Николоз Гардабхадзе все так же безучастно дымили своими папиросами.
Выпей на здоровье,
Выпей, выпей, выпей!
Глонти пел, не отрывая взгляда от учителя. Выпьет? Нет, не выпьет. Выпьет, выпьет — заставлю. И вдруг Глонти понял, что, если даже будет петь до хрипоты, до полной потери голоса, Шалва все равно не прикоснется к вину.
И когда учитель решительным шагом направился прямо к нему, капитан сразу оборвал песню. Умолкли и остальные. Подняли головы офицеры Амиран Аршба и Николоз Гардабхадзе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Капитан выстрелил, и пуля пробила одну из пятерок.
— Ура! Ура! — закричал взводный Татачиа Сиордиа и грянул на гитаре туш.
Стоявший у дверей учитель зябко поежился.
— Федералисты не врут, господин Глонти.— Миха Кириа преодолел наконец страх, лицо его вновь обрело подвижность.— Я — социал-демократ, но в вопросе о земле поддерживаю социал-федералистов.
— Ишь ты! Ты, меньшевик, председатель сельской общины, держишь сторону федералистов?!— закричал Глонти и снова прицелился в Миха Кириа.— Лгун поддерживает лгуна, и оба дружно обманывают обездоленный народ. О, это просто замечательно, что я не принадлежу ни к одной партии, что я всегда смеялся и смеюсь над всеми вашими партийными программами. Конечно, вы можете сказать: ты, Глонти, офицер правительства... Ну что же, я отвечу: я наемный офицер! Вот кто я!
Лицо председателя общины снова застыло, мертвенно- бледный цвет разлился по нему, глаза расширились. Дуло нагана глядело ему прямо в лоб.
Учитель кашлянул.
Все обернулись к нему.
Повернулось и дуло револьвера.
Председатель общины вздохнул с облегчением.
— Это учитель... этой школы... Шалва Кордзахиа,— сказал он Глонти.
— А, учитель! Пожалуйста, господин Кордзахиа. И ваш класс, как видите, нагрянули непрошеные гости. Пука, туш, Сиордиа! — приказал он взводному.
Татачиа Сиордиа ударил по струнам. В такт музыке
стал постукивать по крагам тростью с набалдашником в виде головы бульдога фельдшер Калистрат Кварцхава.
Офицеры Амиран Аршба и Николоз Гардабхадзе равнодушно оглядели учителя. Обливающийся потом Миха Кириа сидел не двигаясь, обессиленный страхом.
— Хватит, Сиордиа!— велел Глонти, довольный столь эффектным исполнением.— Господин Кордзахиа, это, бесспорно, лозунг вашей партии?— показал он наганом на стену.— То есть вы принадлежите к пятому номеру, а раз так, то простите — я тут слегка повредил вашу пятерку... Пуля в лоб, как сказал господин Кириа. Пуля в лоб!— Капитан рассмеялся и поднял наган на высоту головы учителя.
Учитель усмехнулся и посмотрел капитану в глаза. В упор. Капитан, не выдержав, отвел взгляд и поспешно, даже слишком поспешно, сунул наган в кобуру.
— Я вас спрашиваю, господин Кордзахиа,— уже более или менее спокойным голосом обратился Глонти к учителю.— Вы принадлежите к пятому номеру?
— К пятому,— ответил учитель.
— Ишь ты! Значит, вы федералист?
— Федералист.
— Значит, вы боретесь за землю. И если я не ошибаюсь, я видел вас сегодня утром на земле Чичуа?
— Да, вы не ошиблись.
— Так, значит, вы большевик, а не федералист.
— Я федералист.
— А почему вы стояли там, на чужой земле, вместе с большевиками?
— А почему вы находитесь здесь, в школе?— сурово спросил учитель.
— Ишь ты! — натянуто улыбнулся Глонти, собираясь с мыслями.— Почему мы здесь, в этой школе, спрашиваете вы? А для того, чтобы встретить вас хлебом-солью,— сказал он с нескрываемой насмешкой. Вино все больше и больше одолевало его.— Сиордиа, рог господину учителю. Это замечательно, что вы учитель, господин Кордзахиа. Но плохо, что вы не научили уму-разуму свой народ. Это очень плохо, господин учитель. Правильно я говорю, господин Кириа?
— Как вам сказать, господин Глонти,— промямлил председатель общины.
— Не увиливайте, господин Кириа, я вас спрашиваю: правильно ли я сказал господину учителю?
— Правильно, господин капитан!
Сиордиа насильно сунул в руки Шалве огромный наполненный до краев рог.
Учитель едва сдерживал нервную дрожь, но Глонти, как ни хотелось ему этого, так и не увидел учителя униженным, наоборот, он показался ему спокойным и даже гордым. Это раздражало Глонти, мысль его лихорадочно работала над тем, чтобы поскорее придумать, сказать или сделать что-нибудь обидное, способное сломить учителя, вывести его из равновесия. Капитан смотрел на учителя пристально, вызывающе и откровенно враждебно.
— Хотите, я вам скажу, господин учитель, чему вы научили народ? Грабить, захватывать чужую землю вы его научили.
— Это неправда! — сказал Шалва.
— Правда,— перебил его Глонти.— Рог полон, Сиордиа?
— Так точно, господин капитан. Полный.
— Земля народу — за такое доброе дело выпейте до дна, господин федералист.— Капитан расхохотался.— Земля народу, только народу! Земля — собственность народа! Ха-ха Как вы наивны, господин учитель. У моего отца от голода сводит желудок. Он состарился, собирая деньги на покупку земли. Клочка земли, понимаете, клочка... А вы говорите — земля народу! А кто ее даст народу? Кто?
Капитана Глонти нельзя было назвать злым человеком, но его нельзя было назвать и добрым. Он довольно часто не отдавал отчета в своих поступках, особенно когда бывал пьян. Так было и сейчас: Глонти почти полностью потерял контроль над своими поступками и словами — вино омрачило его рассудок.
У Шалвы дрожала рука. Вино из рога проливалось на пальто. Это пальто Шалва носил уже десять лет, а то и больше. Оно прикрывало его зябнущее тело зимой и летом, оно было для него не просто одеждой, но и защитником, другом, свидетелем многих его печалей и немногих радостей. Учителя никто не видел, да и не мог представить без пальто. Оно как бы срослось с ним.
Шалва старался не глядеть на Глонти. Куда деть рог? Выплеснуть вино в лицо Глонти? Тогда он будет мстить не только ему, но и всей деревне. Шалва мог и осушить рог. Но нет. Он ни капли не выпьет, он не даст порадоваться этому заносчивому капитану.
Некоторое время капитан терпеливо ждал, затем желчно усмехнулся и затянул застольную песню. Сиордиа приготовился ему аккомпанировать, но капитан махнул рукой: «Помолчи!»
Выпей и чашу поставь...
Выпей, выпей, выпей...
Песню подхватили Миха Кириа, фельдшер Кварцхава и взводный Татачиа Сиордиа. Офицеры Амиран Аршба, Николоз Гардабхадзе все так же безучастно дымили своими папиросами.
Выпей на здоровье,
Выпей, выпей, выпей!
Глонти пел, не отрывая взгляда от учителя. Выпьет? Нет, не выпьет. Выпьет, выпьет — заставлю. И вдруг Глонти понял, что, если даже будет петь до хрипоты, до полной потери голоса, Шалва все равно не прикоснется к вину.
И когда учитель решительным шагом направился прямо к нему, капитан сразу оборвал песню. Умолкли и остальные. Подняли головы офицеры Амиран Аршба и Николоз Гардабхадзе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44