- Ответ на твой вопрос: он нападает!
Мышелов моргнул. Ививис уронила иголку. Статуя - ее глаза, казалось,
поблескивали - продолжала:
- Приветствую тебя, мой капитан без войска! Приветствую тебя, дорогая
девочка. Прости, что исходящая от меня вонь оскорбляет тебя - да-да,
Ививис, я заметил, как весь последний час ты зажимала нос, поворачиваясь к
моим бедным останкам - но ведь весь мир кишит отвратительными вещами. Это,
случайно, не смертоносная черная гадюка скользит сейчас сквозь черную
мантию, которую ты шьешь?
Ививис, у которой от ужаса перехватило дыхание, быстро, как кошка,
вскочила на ноги и отшатнулась от материала, лихорадочным движением
стряхивая что-то со своих ног.
Статуя засмеялась естественным серебристым смехом, а потом быстро
сказала:
- Я прошу у тебя прощения, моя нежная девочка, это была всего лишь
шутка. У меня слишком хорошее, слишком хорошее настроение - возможно,
потому, что моему телу так плохо. Нам нужно начать составлять планы -
тогда я смогу обуздать это странное возбуждение. А теперь тихо! Тихо!
В Хасьярловом Зале Волшебства двадцать четыре чародея отчаянно -
неподвижным взглядом - смотрели на огромный магический экран,
установленный параллельно их длинному столу; они изо всех сил пытались
сделать так, чтобы изображение на нем стало четким. Сам Хасьярл, зловещий
в своих темно-красных погребальных одеждах, смотрел на экран поочередно
открытыми глазами и сквозь расширенные колечками отверстия в верхних веках
- словно это могло сделать изображение более резким - и, заикаясь, бранил
волшебников за их неуклюжесть; время от времени он отрывистым тоном
говорил что-то своим военачальникам.
Экран был темно-серым, двенадцать футов в высоту и восемнадцать в
ширину, и образы проявлялись на нем в бледно-зеленом колдовском свете.
Каждый чародей отвечал за определенный квадратный ярд экрана, проектируя
на него свою часть ясновидческого зрения.
Картина представляла Гваэев Зал Волшебства, но лучшим, достигнутым до
сих пор результатом было повсеместно смазанное изображение, на котором
можно было разглядеть стол, пустые кресла, низкую кучу на полу, точку
серебристого света высоко на стене и две движущиеся фигуры - эти последние
представляли собой просто похожие на саламандр цветные пятна с руками и
ногами, так что нельзя было определить даже их пол (если они вообще были
людьми и к тому же еще мужчиной и женщиной).
Время от времени один из квадратных ярдов изображения становился
отчетливым, словно клумба в солнечный день, но всегда это был ярд, на
котором не было ни фигур, ни вообще чего-либо более интересного, чем
пустое кресло. В таких случаях внезапное взлаивание Хасьярла немедленно
приказывало остальным чародеям поступать таким же образом или удачливому
чародею поменяться участками с тем, на чьем квадратном ярде были фигуры;
картинка неизменно ухудшалась, и Хасьярл начинал вопить и брызгать слюной,
и тогда изображение становилось совершенно отвратительным и полностью
покрывалось рябью, или же квадраты путались и наползали один на другой,
словно несоставленная головоломка, и двадцати четырем волшебникам
приходилось снова отсчитывать квадраты и начинать все сначала, в то время
как Хасьярл учил их дисциплине с помощью ужасающих угроз.
Интерпретации образов Хасьярлом и его подручными существенно
рознились. Отсутствие Гваэевых волшебников казалось хорошим
предзнаменованием до тех пор, пока кто-то не предположил, что их могли
послать для внедрения в Верхние Уровни Хасьярла и последующей чародейной
атаки с близкого расстояния. Одному из лейтенантов досталась ужасающая
взбучка за предположение о том, что два пятна-фигуры могут быть демонами,
изображение которых на самом деле не было размыто, поскольку они
находились в своем истинном обличье; однако после того как Хасьярл дал
выход своему гневу, стало казаться, что он все же слегка напуган этой
идеей. Высказанная с надеждой догадка, что все Гваэевы волшебники
уничтожены, была отброшена, когда выяснилось, что ни одно чародейное
заклинание не было в последнее время направлено на них ни Хасьярлом, ни
кем-либо из его волшебников.
Одно из пятен-фигур теперь совершенно исчезло с экрана, и точка
серебристого света погасла. Это вызвало дальнейшие размышления, которые
были прерваны появлением нескольких палачей Хасьярла, выглядящих довольно
пришибленно, и дюжины охранников. Охранники, приставив обнаженные шпаги к
его груди и спине, окружали безоружного человека в тунике из волчьей
шкуры, руки пленного были крепко связаны сзади. На нем была маска, похожая
на красный шелковый мешок с прорезями для глаз, натянутый на голову и
волосы, а сзади за ним волочилась черная мантия.
- Мы схватили Северянина, владыка Хасьярл! - радостно отрапортовал
старший из двенадцати стражников. - Мы загнали его в угол в твоей комнате
пыток. Он переоделся в одного из этих и пытался пробраться сквозь наши
линии, сгорбившись и передвигаясь на коленях, но рост все равно его выдал.
- Молодец, Иссим, я вознагражу тебя, - одобрил Хасьярл. - Но что
известно о вероломной наложнице моего отца и толстом кастрате, которые
были с ним, когда он убил троих твоих людей?
- Они все еще были с ним, когда мы заметили его неподалеку от
владений Гваэя и пустились за ним в погоню. Мы потеряли их, когда
Северянин вернулся по своим собственным следам в камеру пыток, но охота
продолжается.
- Тебе лучше найти их, - мрачно приказал Хасьярл, - или сладость от
моей награды будет полностью омрачена муками от моего неудовольствия.
Затем он обернулся к Фафхрду.
- Итак, предатель! Теперь я поиграю с тобой в отжимание рук - да, и
еще в сотню других игр, пока тебе не надоедят эти забавы.
Фафхрд громко и отчетливо ответил из-под своей красной маски:
- Я не предатель, Хасьярл. Мне просто надоело смотреть, как ты
дергаешься и как ты пытаешь девушек.
Оттуда, где стояли волшебники, послышался шипящий крик. Повернувшись
к ним, Хасьярл увидел, что одному из них удалось отчетливо показать низкую
кучу на полу, так что теперь было видно, что это свалившийся наземь
человек, укрытый так, что на виду оставалась только опирающаяся на подушки
голова.
- Ближе! - закричал Хасьярл - с жадным интересом, не с угрозой - и
каждый из волшебников - возможно, потому, что они не были напуганы и им
ничто не грозило - в совершенстве исполнил свою работу, так что на экране
появилось бледно-зеленое лицо Гваэя, величиной с телегу с упряжкой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68