не более
реальным, чем призрак, по причине вечного полумрака и неизменного
расстояния между ними.
Игра, которую Мышелов никогда раньше не видел, была довольно мудреной
в некоторых отношениях.
Доска казалась зеленой, хотя в нескончаемом сумраке факелов было
невозможно определить цвет с уверенностью. На ней не было видимых клеток
или полосок, если не считать фосфоресцирующей линии на равном расстоянии
от обоих противников, разделяющей доску на два одинаковых поля.
Каждый участник начинал игру с двенадцатью плоскими круглыми шашками,
расставленными вдоль своего края доски. Шашки Гваэя были черными, как
обсидиан, а у престарелого оппонента - мраморно-белыми, так что Мышелов
был в состоянии различить их, несмотря на темноту.
Цель игры, похоже, состояла в том, чтобы беспорядочно передвигать
шашки вперед на неравные расстояния и первым передвинуть по меньшей мере
семь из них на поле соперника.
Однако противники передвигали шашки не рукой, а всего лишь пристально
глядя на них. По-видимому, если игрок смотрел на одну-единственную шашку,
то он мог передвинуть ее довольно быстро. Если же он смотрел на несколько,
то мог сдвинуть их все вместе линией или кучкой, но гораздо медленнее.
Мышелов был еще не совсем уверен в том, что присутствует при
проявлении силы мысли. Он подозревал существование невидимых, беззвучных
дуновений, скрытного подталкивания доски снизу, сильных жуков, спрятанных
под шашками, и тайных магнитов - по крайней мере, шашки Гваэя, судя по их
цвету, могли быть сделаны из какой-то разновидности магнитного железняка.
В данный момент черные шашки Гваэя и белые шашки его престарелого
противника группировались возле средней линии, время от времени чуть
сдвигаясь, когда усилия того или другого игрока увенчивались
незначительным успехом. Внезапно находившаяся позади других черная шашка
резко вильнула вбок и рванулась вперед по открытому пространству у края
доски. Две белые шашки, образовав клин, двинулись через среднюю линию в
образовавшемся таким образом слабом месте. И когда две разделенные теперь
шашки старца сдвинулись ближе, одиночная шашка Гваэя пронеслась на поле
противника. Игра была окончена - Гваэй ничем не указал на это, но старец
начал неловкими движениями возвращать шашки на исходные позиции.
- Гваэй, ты легко выиграл эту игру! - непочтительно воскликнул
Мышелов. - А почему бы тебе не сыграть с двумя сразу? Судя по тому, как
слабо играет этот старикашка, он, должно быть, волшебник Второго Ранга -
или даже трясущийся от старости подмастерье Третьего.
Старец бросил на Мышелова злобный взгляд.
- Мы, все двенадцать, - волшебники Первого Ранга и были таковыми с
юности, - торжественно провозгласил он. - И ты быстро убедишься в этом,
стоит одному из нас тронуть тебя хоть мизинцем!
- Ты слышал, что он сказал, - тихо окликнул Гваэй Мышелова, не глядя
на него.
Мышелов, ни на йоту не обескураженный, по крайней мере внешне,
воскликнул в ответ:
- И все равно я думаю, что ты мог бы победить двоих одновременно, или
семерых - а то и всю эту дряхлую дюжину! Если они - волшебники Первого
Ранга, то ты должен быть Нулевой или Отрицательной Величины.
При этом оскорблении старец безмолвно зашевелил губами, на которых
выступила пена, но Гваэй только шутливо воскликнул:
- Если бы всего лишь три моих верных мага прервали свой чародейский
транс, колдовство, насылаемое моим братом Хасьярлом, прорвалось бы сюда из
Верхних Уровней, и меня поразили бы все дурные болезни, какие только
существуют, и еще несколько, которые существуют только в загнивающем
воображении Хасьярла - а, может быть, я и вовсе был бы стерт с лица земли.
- Если девять из двенадцати должны постоянно охранять тебя, то им не
удастся много поспать, - заметил в ответ Мышелов.
- Времена не всегда были такими беспокойными, - безмятежно ответил
Гваэй. - Иногда обычай или приказ моего отца предписывает заключить
перемирие. Иногда темное внутреннее море успокаивается. Но сегодня я вижу
по некоторым признакам, что на мою печень, и глаза, и кровь, и кости, и
все остальные части моего тела готовится решительное наступление. У
дорогого Хасьярла есть две дюжины волшебников, едва ли уступающих моим
собственным - Второго Ранга, но Высокого Второго - и он подстегивает их к
действию. А я так же отвратителен для Хасьярла, о Серый Мышелов, как
скромные плоды наших навозных полей отвратительны для твоих уст. Более
того, сегодня мой отец Квармалл составляет свой гороскоп в Главной Башне,
высоко над Верхними Уровнями Хасьярла, так что мне следует держать под
строгим присмотром все крысиные норы.
- Если тебе недостает магической помощи, - смело возразил Мышелов, -
то у меня есть парочка заклинаний, которые зададут жару ведьмам и колдунам
твоего старшего брата.
По правде говоря, у Мышелова было только одно заклинание - всего лишь
одно - которое шуршало пергаментом в его мешке и которое ему очень
хотелось испытать. Он получил его от своего наставника и владыки,
волшебника Шильбы Безглазого Лила.
Гваэй ответил еще тише, чем обычно, так что Мышелов почувствовал, что
будь между ними еще хоть один ярд, он бы уже ничего не услышал:
- Твоя работа - отвращать от моего материального тела оружие,
подымаемое Хасьярлом, а в особенности - оружие этого великого воина,
которого, по слухам, он нанял. Мои колдуны Первого Ранга прикроют меня от
колдовских "любовных записочек" Хасьярла. Каждому - свое дело.
Он тихо хлопнул в ладоши. В темном проеме арки за его спиной бесшумно
появилась стройная рабыня. Не глядя на нее, Гваэй тихо приказал:
- Крепкого вина для нашего воина.
Она исчезла.
Старец, наконец-то, с трудом расставил черные и белые шашки на
исходные позиции, и Гваэй задумчиво поглядел на свою часть доски. Но
прежде чем сделать ход, он сказал Мышелову:
- Если время все еще тянется для тебя слишком медленно, посвяти
некоторую его часть выбору награды, которую ты получишь, когда выполнишь
свою работу. А когда будешь искать, не прогляди ту девушку, которая
принесет тебе вино. Ее зовут Ививис.
Тут Мышелов притих. Он уже выбрал себе больше дюжины очаровавших его
дорогих предметов из ниш и сундуков Гваэя и запер их в неиспользуемом
чулане, обнаруженном двумя уровнями ниже. Раскройся это, он объяснил бы,
что просто делал невинный предварительный отбор в ожидании окончательного
выбора, но Гваэй мог посмотреть на это дело с другой стороны, а принц был
весьма проницателен, насколько можно было судить по тому, что он заметил
отвергнутые грибы и кое-какие другие вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
реальным, чем призрак, по причине вечного полумрака и неизменного
расстояния между ними.
Игра, которую Мышелов никогда раньше не видел, была довольно мудреной
в некоторых отношениях.
Доска казалась зеленой, хотя в нескончаемом сумраке факелов было
невозможно определить цвет с уверенностью. На ней не было видимых клеток
или полосок, если не считать фосфоресцирующей линии на равном расстоянии
от обоих противников, разделяющей доску на два одинаковых поля.
Каждый участник начинал игру с двенадцатью плоскими круглыми шашками,
расставленными вдоль своего края доски. Шашки Гваэя были черными, как
обсидиан, а у престарелого оппонента - мраморно-белыми, так что Мышелов
был в состоянии различить их, несмотря на темноту.
Цель игры, похоже, состояла в том, чтобы беспорядочно передвигать
шашки вперед на неравные расстояния и первым передвинуть по меньшей мере
семь из них на поле соперника.
Однако противники передвигали шашки не рукой, а всего лишь пристально
глядя на них. По-видимому, если игрок смотрел на одну-единственную шашку,
то он мог передвинуть ее довольно быстро. Если же он смотрел на несколько,
то мог сдвинуть их все вместе линией или кучкой, но гораздо медленнее.
Мышелов был еще не совсем уверен в том, что присутствует при
проявлении силы мысли. Он подозревал существование невидимых, беззвучных
дуновений, скрытного подталкивания доски снизу, сильных жуков, спрятанных
под шашками, и тайных магнитов - по крайней мере, шашки Гваэя, судя по их
цвету, могли быть сделаны из какой-то разновидности магнитного железняка.
В данный момент черные шашки Гваэя и белые шашки его престарелого
противника группировались возле средней линии, время от времени чуть
сдвигаясь, когда усилия того или другого игрока увенчивались
незначительным успехом. Внезапно находившаяся позади других черная шашка
резко вильнула вбок и рванулась вперед по открытому пространству у края
доски. Две белые шашки, образовав клин, двинулись через среднюю линию в
образовавшемся таким образом слабом месте. И когда две разделенные теперь
шашки старца сдвинулись ближе, одиночная шашка Гваэя пронеслась на поле
противника. Игра была окончена - Гваэй ничем не указал на это, но старец
начал неловкими движениями возвращать шашки на исходные позиции.
- Гваэй, ты легко выиграл эту игру! - непочтительно воскликнул
Мышелов. - А почему бы тебе не сыграть с двумя сразу? Судя по тому, как
слабо играет этот старикашка, он, должно быть, волшебник Второго Ранга -
или даже трясущийся от старости подмастерье Третьего.
Старец бросил на Мышелова злобный взгляд.
- Мы, все двенадцать, - волшебники Первого Ранга и были таковыми с
юности, - торжественно провозгласил он. - И ты быстро убедишься в этом,
стоит одному из нас тронуть тебя хоть мизинцем!
- Ты слышал, что он сказал, - тихо окликнул Гваэй Мышелова, не глядя
на него.
Мышелов, ни на йоту не обескураженный, по крайней мере внешне,
воскликнул в ответ:
- И все равно я думаю, что ты мог бы победить двоих одновременно, или
семерых - а то и всю эту дряхлую дюжину! Если они - волшебники Первого
Ранга, то ты должен быть Нулевой или Отрицательной Величины.
При этом оскорблении старец безмолвно зашевелил губами, на которых
выступила пена, но Гваэй только шутливо воскликнул:
- Если бы всего лишь три моих верных мага прервали свой чародейский
транс, колдовство, насылаемое моим братом Хасьярлом, прорвалось бы сюда из
Верхних Уровней, и меня поразили бы все дурные болезни, какие только
существуют, и еще несколько, которые существуют только в загнивающем
воображении Хасьярла - а, может быть, я и вовсе был бы стерт с лица земли.
- Если девять из двенадцати должны постоянно охранять тебя, то им не
удастся много поспать, - заметил в ответ Мышелов.
- Времена не всегда были такими беспокойными, - безмятежно ответил
Гваэй. - Иногда обычай или приказ моего отца предписывает заключить
перемирие. Иногда темное внутреннее море успокаивается. Но сегодня я вижу
по некоторым признакам, что на мою печень, и глаза, и кровь, и кости, и
все остальные части моего тела готовится решительное наступление. У
дорогого Хасьярла есть две дюжины волшебников, едва ли уступающих моим
собственным - Второго Ранга, но Высокого Второго - и он подстегивает их к
действию. А я так же отвратителен для Хасьярла, о Серый Мышелов, как
скромные плоды наших навозных полей отвратительны для твоих уст. Более
того, сегодня мой отец Квармалл составляет свой гороскоп в Главной Башне,
высоко над Верхними Уровнями Хасьярла, так что мне следует держать под
строгим присмотром все крысиные норы.
- Если тебе недостает магической помощи, - смело возразил Мышелов, -
то у меня есть парочка заклинаний, которые зададут жару ведьмам и колдунам
твоего старшего брата.
По правде говоря, у Мышелова было только одно заклинание - всего лишь
одно - которое шуршало пергаментом в его мешке и которое ему очень
хотелось испытать. Он получил его от своего наставника и владыки,
волшебника Шильбы Безглазого Лила.
Гваэй ответил еще тише, чем обычно, так что Мышелов почувствовал, что
будь между ними еще хоть один ярд, он бы уже ничего не услышал:
- Твоя работа - отвращать от моего материального тела оружие,
подымаемое Хасьярлом, а в особенности - оружие этого великого воина,
которого, по слухам, он нанял. Мои колдуны Первого Ранга прикроют меня от
колдовских "любовных записочек" Хасьярла. Каждому - свое дело.
Он тихо хлопнул в ладоши. В темном проеме арки за его спиной бесшумно
появилась стройная рабыня. Не глядя на нее, Гваэй тихо приказал:
- Крепкого вина для нашего воина.
Она исчезла.
Старец, наконец-то, с трудом расставил черные и белые шашки на
исходные позиции, и Гваэй задумчиво поглядел на свою часть доски. Но
прежде чем сделать ход, он сказал Мышелову:
- Если время все еще тянется для тебя слишком медленно, посвяти
некоторую его часть выбору награды, которую ты получишь, когда выполнишь
свою работу. А когда будешь искать, не прогляди ту девушку, которая
принесет тебе вино. Ее зовут Ививис.
Тут Мышелов притих. Он уже выбрал себе больше дюжины очаровавших его
дорогих предметов из ниш и сундуков Гваэя и запер их в неиспользуемом
чулане, обнаруженном двумя уровнями ниже. Раскройся это, он объяснил бы,
что просто делал невинный предварительный отбор в ожидании окончательного
выбора, но Гваэй мог посмотреть на это дело с другой стороны, а принц был
весьма проницателен, насколько можно было судить по тому, что он заметил
отвергнутые грибы и кое-какие другие вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68