последний поцелуй - потом Хирриви и
Крешкра вырвались из объятий, мощный порыв ветра пригнул к земле траву, и
огромный невидимый летун исчез, а вместе с ним обе девушки.
Однако Фафхрд и Мышелов могли еще какое-то время наблюдать за тем,
как они по спирали поднимаются вверх, потому что с ними улетела и Хрисса.
Снежная кошка, казалось, пристально вглядывалась сверху, прощаясь. Затем и
она исчезла, когда золотые отблески заката быстро угасли в темнеющем небе
над головой.
Фафхрд и Мышелов остались стоять в сумерках, поддерживая друг, друга.
Затем они выпрямились, широко зевая, и к ним вернулся слух. Они услышали
журчание ручейка, чириканье птиц, тихое, слабое шуршание опавших листьев,
уносимых ветром, и почти неслышное зудение кружащегося рядом комара.
Мышелов открыл невидимый кошель, лежащий у него на ладони.
- Драгоценности, похоже, тоже невидимы, - сказал он, - хотя на ощупь
я их очень хорошо чувствую. Нам придется тяжко, когда мы будем продавать
их - если только мы не сможем найти слепого ювелира.
Темнота стала более глубокой. В ладонях Мышелова начали разгораться
маленькие холодные огоньки: рубиновые, изумрудные, сапфировые, аметистовые
и белые.
- Ну, клянусь Иссеком! - сказал Мышелов. - Нам просто нужно продавать
их ночью - которую, без сомнения, можно назвать лучшим временем для
торговли драгоценностями.
Только что поднявшаяся луна, еще скрытая более низкими горами, стеной
окружающими Долину Разлома с востока, теперь заливала бледным светом
верхнюю половину тонкой колонны восточной стены Звездной Пристани.
Глядя вверх, на это царственное зрелище, Фафхрд сказал:
- Великодушные дамы, все четыре.
3. ДВА ЛУЧШИХ ВОРА ЛАНКМАРА
По лабиринту улиц и аллей великого города Ланкмара кралась ночь, хоть
и не выросшая еще настолько, чтобы раскинуть по небу свой черный, расшитый
звездами плащ: на нем все еще громоздились бледные призраки заката.
Торговцы наркотиками и крепкими напитками, запрещенными в дневное
время, еще не начали звенеть своими колокольчиками и испускать высокие,
призывные крики. Уличные девки еще не зажгли свои красные фонари и не
начали с наглым видом прогуливаться по тротуарам. Наемные убийцы всех
мастей, сводники, шпионы, сутенеры, жулики и прочие нарушители
общественного спокойствия зевали и протирали заспанные глаза, пытаясь
разогнать вялость. Вообще, большинство Людей Ночи еще завтракало, а
большинство Людей Дня уже ужинало. Этим объяснялись пустота и затишье на
улицах, столь удобные для мягкой поступи Ночи. И этим же объяснялось
безлюдье на участке темной, толстой, без всяких проходов стены на
скрещении Серебряной Улицы с Улицей Богов, перекрестке, где обычно
собирались младшие начальники и знаменитые деятели Гильдии Воров; а еще
сюда приходили те несколько свободных воров, у которых было достаточно
дерзости и предприимчивости, чтобы бросить вызов Гильдии, и те немногие
воры аристократического происхождения, иногда выдающиеся любители, которых
Гильдия терпела и перед которыми даже заискивала из-за их благородных
предков, облагораживающих эту очень древнюю, но пользующуюся крайне дурной
репутацией профессию.
Посреди пустого участка стены, где никто и думать не мог их
подслушать, сошлись вместе очень высокий и довольно низкорослый воры.
Через какое-то время они начали разговаривать приглушенным, как во дворе
тюрьмы, шепотом.
В течение долгого и не богатого событиями путешествия на юг из Долины
Великого Разлома Фафхрд и Мышелов несколько отдалились друг от друга. Это
произошло просто потому, что они слишком долго были вместе, и еще в
результате все более усиливающихся ссор и разногласий по поводу того, как
с наибольшей пользой распорядиться невидимыми драгоценностями, подарком
Хирриви и Крешкры, - разногласий, которые в конце концов стали настолько
резкими, что приятели поделили драгоценности пополам, и каждый нес свою
долю. Достигнув наконец Ланкмара, они устроились на разных квартирах и
каждый самолично установил контакт с ювелиром, скупщиком краденого или
частным покупателем. Это разделение сделало их отношения довольно
натянутыми, однако никоим образом не уменьшило их абсолютного доверия друг
к другу.
- Привет, Малыш, - тюремным шепотом проревел Фафхрд. - Значит, ты
пришел, чтобы продать свою долю Ого-Слепцу или, по меньшей мере, дать ему
взглянуть на нее - если можно использовать подобное слово по отношению к
слепому человеку?
- Как ты это узнал? - резким шепотом осведомился Мышелов.
- Это было самое очевидное решение вопроса, - немного снисходительно
отозвался Фафхрд. - Продать драгоценности скупщику, который не может
заметить ни их сияния в ночное время, ни невидимости - в дневное.
Скупщику, которому придется судить о них по весу, на ощупь и по тому, что
они могут поцарапать и чем могут быть поцарапаны сами. Кроме того, через
улицу, как раз напротив нас, находится дверь, ведущая в каморку Ого.
Кстати, она очень хорошо охраняется - по меньшей мере, десять мингольских
наемников.
- Да уж поверь, что такие общеизвестные мелочи я знаю, - ехидно
отозвался Мышелов. - Ну что ж, ты правильно догадался. Похоже, что
пообщавшись со мной долгое время, ты кое-что узнал о том, как работает мой
ум, хоть и сомневаюсь, что твои собственные мозги от этого заработали в
полную силу. Да, у меня уже была одна встреча с Ого, а сегодня мы заключим
сделку.
Фафхрд ровным голосом спросил:
- Это правда, что Ого проводит все переговоры в кромешной тьме?
- Хо! Так значит, ты признаешь, что есть некоторые вещи, которых ты
не знаешь? Да, это совершенная правда, и в результате этого любые
переговоры с Ого становятся рискованным делом. Настаивая на абсолютной
темноте. Ого-Слепец одним ударом лишает своего собеседника преимущества -
и к тому же, преимущество получает сам Ого, поскольку за свою жизнь он
смог привыкнуть к полной темноте - долгую жизнь, поскольку он очень стар,
если судить по его речам. Нет, Ого не знает, что такое темнота, ибо
другого он никогда и не знал. Однако у меня есть план, как обмануть его,
если это понадобится. Я ношу в своем плотном, крепко завязанном бечевой
мешки кусочки самого яркого светящегося дерева и могу высыпать их в
мгновение ока.
Фафхрд восхищенно кивнул, а потом спросил:
- А что лежит в этом плоском ящичке, который ты так крепко прижимаешь
локтем? Искусно сфабрикованная история каждого из камней, выбитая на
старинном пергаменте, чтобы пальцы Ого могли прочесть ее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Крешкра вырвались из объятий, мощный порыв ветра пригнул к земле траву, и
огромный невидимый летун исчез, а вместе с ним обе девушки.
Однако Фафхрд и Мышелов могли еще какое-то время наблюдать за тем,
как они по спирали поднимаются вверх, потому что с ними улетела и Хрисса.
Снежная кошка, казалось, пристально вглядывалась сверху, прощаясь. Затем и
она исчезла, когда золотые отблески заката быстро угасли в темнеющем небе
над головой.
Фафхрд и Мышелов остались стоять в сумерках, поддерживая друг, друга.
Затем они выпрямились, широко зевая, и к ним вернулся слух. Они услышали
журчание ручейка, чириканье птиц, тихое, слабое шуршание опавших листьев,
уносимых ветром, и почти неслышное зудение кружащегося рядом комара.
Мышелов открыл невидимый кошель, лежащий у него на ладони.
- Драгоценности, похоже, тоже невидимы, - сказал он, - хотя на ощупь
я их очень хорошо чувствую. Нам придется тяжко, когда мы будем продавать
их - если только мы не сможем найти слепого ювелира.
Темнота стала более глубокой. В ладонях Мышелова начали разгораться
маленькие холодные огоньки: рубиновые, изумрудные, сапфировые, аметистовые
и белые.
- Ну, клянусь Иссеком! - сказал Мышелов. - Нам просто нужно продавать
их ночью - которую, без сомнения, можно назвать лучшим временем для
торговли драгоценностями.
Только что поднявшаяся луна, еще скрытая более низкими горами, стеной
окружающими Долину Разлома с востока, теперь заливала бледным светом
верхнюю половину тонкой колонны восточной стены Звездной Пристани.
Глядя вверх, на это царственное зрелище, Фафхрд сказал:
- Великодушные дамы, все четыре.
3. ДВА ЛУЧШИХ ВОРА ЛАНКМАРА
По лабиринту улиц и аллей великого города Ланкмара кралась ночь, хоть
и не выросшая еще настолько, чтобы раскинуть по небу свой черный, расшитый
звездами плащ: на нем все еще громоздились бледные призраки заката.
Торговцы наркотиками и крепкими напитками, запрещенными в дневное
время, еще не начали звенеть своими колокольчиками и испускать высокие,
призывные крики. Уличные девки еще не зажгли свои красные фонари и не
начали с наглым видом прогуливаться по тротуарам. Наемные убийцы всех
мастей, сводники, шпионы, сутенеры, жулики и прочие нарушители
общественного спокойствия зевали и протирали заспанные глаза, пытаясь
разогнать вялость. Вообще, большинство Людей Ночи еще завтракало, а
большинство Людей Дня уже ужинало. Этим объяснялись пустота и затишье на
улицах, столь удобные для мягкой поступи Ночи. И этим же объяснялось
безлюдье на участке темной, толстой, без всяких проходов стены на
скрещении Серебряной Улицы с Улицей Богов, перекрестке, где обычно
собирались младшие начальники и знаменитые деятели Гильдии Воров; а еще
сюда приходили те несколько свободных воров, у которых было достаточно
дерзости и предприимчивости, чтобы бросить вызов Гильдии, и те немногие
воры аристократического происхождения, иногда выдающиеся любители, которых
Гильдия терпела и перед которыми даже заискивала из-за их благородных
предков, облагораживающих эту очень древнюю, но пользующуюся крайне дурной
репутацией профессию.
Посреди пустого участка стены, где никто и думать не мог их
подслушать, сошлись вместе очень высокий и довольно низкорослый воры.
Через какое-то время они начали разговаривать приглушенным, как во дворе
тюрьмы, шепотом.
В течение долгого и не богатого событиями путешествия на юг из Долины
Великого Разлома Фафхрд и Мышелов несколько отдалились друг от друга. Это
произошло просто потому, что они слишком долго были вместе, и еще в
результате все более усиливающихся ссор и разногласий по поводу того, как
с наибольшей пользой распорядиться невидимыми драгоценностями, подарком
Хирриви и Крешкры, - разногласий, которые в конце концов стали настолько
резкими, что приятели поделили драгоценности пополам, и каждый нес свою
долю. Достигнув наконец Ланкмара, они устроились на разных квартирах и
каждый самолично установил контакт с ювелиром, скупщиком краденого или
частным покупателем. Это разделение сделало их отношения довольно
натянутыми, однако никоим образом не уменьшило их абсолютного доверия друг
к другу.
- Привет, Малыш, - тюремным шепотом проревел Фафхрд. - Значит, ты
пришел, чтобы продать свою долю Ого-Слепцу или, по меньшей мере, дать ему
взглянуть на нее - если можно использовать подобное слово по отношению к
слепому человеку?
- Как ты это узнал? - резким шепотом осведомился Мышелов.
- Это было самое очевидное решение вопроса, - немного снисходительно
отозвался Фафхрд. - Продать драгоценности скупщику, который не может
заметить ни их сияния в ночное время, ни невидимости - в дневное.
Скупщику, которому придется судить о них по весу, на ощупь и по тому, что
они могут поцарапать и чем могут быть поцарапаны сами. Кроме того, через
улицу, как раз напротив нас, находится дверь, ведущая в каморку Ого.
Кстати, она очень хорошо охраняется - по меньшей мере, десять мингольских
наемников.
- Да уж поверь, что такие общеизвестные мелочи я знаю, - ехидно
отозвался Мышелов. - Ну что ж, ты правильно догадался. Похоже, что
пообщавшись со мной долгое время, ты кое-что узнал о том, как работает мой
ум, хоть и сомневаюсь, что твои собственные мозги от этого заработали в
полную силу. Да, у меня уже была одна встреча с Ого, а сегодня мы заключим
сделку.
Фафхрд ровным голосом спросил:
- Это правда, что Ого проводит все переговоры в кромешной тьме?
- Хо! Так значит, ты признаешь, что есть некоторые вещи, которых ты
не знаешь? Да, это совершенная правда, и в результате этого любые
переговоры с Ого становятся рискованным делом. Настаивая на абсолютной
темноте. Ого-Слепец одним ударом лишает своего собеседника преимущества -
и к тому же, преимущество получает сам Ого, поскольку за свою жизнь он
смог привыкнуть к полной темноте - долгую жизнь, поскольку он очень стар,
если судить по его речам. Нет, Ого не знает, что такое темнота, ибо
другого он никогда и не знал. Однако у меня есть план, как обмануть его,
если это понадобится. Я ношу в своем плотном, крепко завязанном бечевой
мешки кусочки самого яркого светящегося дерева и могу высыпать их в
мгновение ока.
Фафхрд восхищенно кивнул, а потом спросил:
- А что лежит в этом плоском ящичке, который ты так крепко прижимаешь
локтем? Искусно сфабрикованная история каждого из камней, выбитая на
старинном пергаменте, чтобы пальцы Ого могли прочесть ее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68