Дотом послушал вполуха бессвязное сонное бормотание двух солдат, сидевших
у противоположной стены: вцепившись в объемистые кружки и чуть не упираясь
друг в друга лбами, они в приступе хмельной откровенности толковали о
разных древних военных хитростях и знаменитых походах.
Куда подевался Фафхрд? Верзила не должен был так опаздывать, да и с
приходом Мышелова в "Серебряный Угорь" свечи сгорели уже на полдюйма.
Мышелов уже не веселился, припоминая наиболее опасные эпизоды своего
бегства из Дома Вора - как он ринулся вверх по лестнице, как прыгал с
крыши на крышу, как выиграл короткую схватку среди дымовых труб. Боги
передряг! Неужто ему придется снова отправляться в этот притон, где теперь
полно ножей и открытых глаз, чтобы выручать своего товарища? Он прищелкнул
пальцами, и зажатый между ними камень, высоко взлетев к прокопченному
потолку, описал красную дугу, а Мышелов, словно ящерица муху, схватил его
другой рукой. После этого он снова подозрительно уставился на расплывшуюся
тушу трактирщика, спавшего с открытым ртом.
И тут краем глаза Мышелов увидел, что из туманного окошка к нему
стремительно летит маленький стальной посланец. Он инстинктивно отскочил,
но в этом не было нужды. Кинжал вонзился в стол в локте от Мышелова с
другой стороны. Несколько долгих мгновений Мышелов стоял, готовый
отпрыгнуть снова. Глухой стук воткнувшегося в стол кинжала не разбудил
трактирщика и не потревожил солдат, один из которых тоже уже храпел.
Протянув левую руку к кинжалу, Мышелов вытащил его из стола. Продолжая
поглядывать на окна, он снял насаженную на клинок пергаментную трубочку и
в несколько приемов прочитал корявые ланкмарские иероглифы. Послание
гласило:
"Если завтра до полуночи ты не принесешь украшенный драгоценностями
череп в комнату, которая принадлежала Кровасу, а теперь принадлежит
Слевьясу, мы начнем убивать Северянина".
И снова ночной туман вполз в Ланкмар. Все звуки стали приглушенными,
вокруг горящих факелов появились дымные ореолы. Хотя полночь приближалась,
город еще не спал: по улицам спешили домой лавочники и ремесленники,
пьяницы радовались первому кубку, только что сошедшие на берег матросы
строили глазки барышням у прилавков.
На улице, параллельной той, на которой стоял Дом Вора, и носившей
название улицы Торговцев Шелком, толпа понемногу редела. Купцы уже
закрывали свои лавки. Время от времени они обменивались шумными
приветствиями, достойными деловых соперников, и задавали друг другу
заковыристые вопросы относительно состояния дел. Некоторые с любопытством
поглядывали на узкое каменное здание, над которым темной махиной нависал
Дом Вора и из удлиненных верхних окон которого лился теплый свет. В этом
доме жила со своею челядью и наемной охраной некая Ивлис, красивая
рыжеволосая девица, иногда танцевавшая для сюзерена и пользующаяся
всеобщим уважением, но вовсе не поэтому, а потому, что в городе
поговаривали, будто она - любовница магистра Цеха Воров, которому торговцы
шелком платили положенную дань. Однако в этот день пронесся слух, что
прежний магистр умер, и его место уже занял другой. Вот торговцы шелком и
предполагали: не вышла ли Ивлис из фавора и не заперлась ли от страха у
себя дома.
На улице появилась крошечная старушонка и медленно заковыляла от дома
к дому, ощупывая кривой клюкой выбоины между склизкими булыжниками.
Поскольку одета она была в черный плащ с капюшоном и почти сливалась с
темным туманом, один из купцов чуть было не налетел на нее в потемках. Он
помог ей обойти зловонную лужу и сочувственно заулыбался, когда она
дрожащим голосом принялась сетовать на состояние улиц и на многочисленные
опасности, подстерегающие старую женщину. Распрощавшись с купцом, она
двинулась дальше, глуповато приговаривая: "Ну, пошли дальше, осталось уже
немного, совсем немного. Но осторожно. Хрупки старые косточки, ой хрупки!"
Какой-то неотесанный подмастерье красильщика, проходя мимо, грубо
толкнул старушку и, даже не взглянув, упала она или нет, пошел дальше. Но
не успел он сделать и двух шагов, как получил прицельный и увесистый пинок
пониже спины. Подмастерье неуклюже обернулся, но увидел лишь сгорбленную
фигурку, которая семенила прочь, неуверенно постукивая палочкой по
мостовой. С выпученными глазами и отвисшей челюстью подмастерье попятился,
в замешательстве и не без суеверного изумления скребя в затылке. Позже,
этим же вечером, он отдал половину жалованья своей престарелой матушке.
А старушка, остановившись у дома Ивлис, несколько раз глянула на
освещенные окна, словно пребывая в сомнении и не доверяя слабому зрению,
затем с трудом вскарабкалась по ступенькам к двери и тихонько поскреблась
в нее клюкой. Подождав немного, она постучалась снова и крикнула капризным
фальцетом:
- Впустите меня! Впустите же! Я принесла весть от богов обитательнице
этого дома. Эй, вы там, впустите меня!
В конце концов в двери отворилось окошечко, и грубый низкий голос
отозвался:
- Ступай своей дорогой, старая ведьма. Сегодня сюда не пускают.
Но старушка, не обращая на эти слова никакого внимания, упрямо
твердила:
- Впустите меня, слышите? Я предсказываю будущее. На улице холодно,
моя старая глотка вконец простыла от этого тумана. Впустите меня. Сегодня
в полдень ко мне прилетела летучая мышь и поведала о том, что ждет
обитательницу этого дома. Мои старые глаза видят тени еще не
свершившегося. Впустите меня, слышите?
В окне над дверью показалась стройная женская фигурка и через
несколько мгновений исчезла.
Перебранка между старушкой и стражником продолжалась. Внезапно с
верхней площадки лестницы раздался мягкий хрипловатый голос:
- Можешь впустить вещунью в дом. Она ведь одна, да? Я поговорю с ней.
Дверь отворилась, хотя и не слишком широко, и фигурка в черном плаще
проковыляла внутрь. Дверь была немедленно закрыта и заперта на засов.
Серый Мышелов оглядел стоявших в полумраке передней трех
телохранителей - дюжих лбов, каждый из которых был вооружен двумя
короткими мечами. Они явно не принадлежали к Цеху Воров и чувствовали себя
не в своей тарелке. Держась за левый бок и не забывая изображать
астматическое дыхание с присвистом. Мышелов с глупой косой ухмылкой
поблагодарил стража, открывшего ему дверь.
Тот с плохо скрываемым отвращением отошел. Мышелов и впрямь
представлял собою премерзкое зрелище:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72