Во
когда мы добрались до самой восточной точки и стояли на берегу огромного
океана, оглушенные его могучим прибоем, мне казалось, что мы находимся на
западном побережье Крайнего моря и нас отделяет от Ланкмара лишь вода.
- Какого огромного океана? - осведомился Фафхрд. - Что за могучий
прибой? Это же было просто озеро, небольшая лужица с легкой рябью. Я даже
видел противоположный берег.
- В таком случае это был мираж, друг мой, ты изнывал от тоски - такой
тоски, когда весь Невон кажется лишь мыльным пузырем, который лопается от
легкого прикосновения.
- Возможно, - согласился Фафхрд. - О, как я устал от этой жизни!
В темноте позади них послышалось легкое покашливание, как будто
кто-то прочищал горло. Друзья застыли, и только волосы зашевелились у них
на головах; звук раздался совсем рядом и явно исходил не от животного, а
какого-то разумного существа, которое, казалось, хотело ненавязчиво
привлечь к себе внимание.
Друзья разом обернулись и посмотрели в сторону черневшего позади них
скального прохода. Через несколько мгновений каждому из них показалось,
что он различает в темноте семь крошечных зеленоватых огоньков: словно
светляки, они медленно плавали в воздухе, но в отличие от этих насекомых,
свет их не мерцал и казался более рассеянным, словно каждый светляк был
одет в плащ из нескольких слоев кисеи.
И тут между тусклыми огоньками зазвучал голос - елейный, старческий,
но несколько язвительный, похожий на дрожащий звук флейты.
- О, мои сыновья, оставляя в стороне вопрос о гипотетическом западном
континенте, рассматривать который не входит в мои намерения, я хочу
заметить, что есть в Неволе еще одно место, где вы не искали забвения
после жестокой гибели своих возлюбленных.
- И что же это за место? - после долгой паузы, тихо и чуть заикаясь,
спросил Мышелов.
- Город Ланкмар, сыновья мои. А кто я такой - если не считать того,
что я ваш духовный отец - это уже частности.
- Мы поклялись страшной клятвой никогда больше не возвращаться в
Ланкмар, - помолчав, проворчал Фафхрд, но негромко, покорно и словно в
чем-то оправдываясь.
- Клятвы следует держать лишь до тех пор, пока цель их не будет
достигнута, - отозвался голосок-флейта. - Любой зарок в конце концов
берется назад, от любого установленного для себя правила человек в конце
концов отказывается. В противном случае подчинение законам начинает
ограничивать развитие, дисциплина превращается в оковы, целостность - в
путы и зло. В смысле знаний вы взяли от мира все, что могли. Вы закончили
школу, объехав громадную часть Невона. Теперь вам остается лишь продолжить
обучение в Ланкмаре, этом университете цивилизованной жизни.
Семь огоньков немного потускнели и приблизились друг к другу, словно
удаляясь по коридору.
- Нет, мы не вернемся в Ланкмар, - в один голос ответили Фафхрд и
Серый Мышелов.
Семь огоньков померкли окончательно. Так тихо, что друзья едва
расслышали, однако все же расслышали, они в этом не сомневались,
голосок-флейта спросил:
- Боитесь?
Затем они услышали скрежет камня о камень, едва различимый, но вместе
с тем почему-то внушительный.
Так закончилась первая встреча Фафхрда и его друга с Нингоблем
Семиоким.
Через дюжину ударов сердца Серый Мышелов выхватил свой тонкий, в
полторы руки величиной, меч Скальпель, которым он привык с хирургической
точностью отворять людям кровь, и устремился вслед за его посверкивающим
кончиком в скальный проход. Ступал он неторопливо, но решительно. Фафхрд
двинулся следом, но не без колебаний и еще более осторожно, держа свой
Серый Прутик почти у самой земли и, несмотря на его увесистость, легко
поводя им из стороны в сторону. Семь лениво покачивающихся огоньков очень
напоминали ему головы громадных кобр, изготовившихся к прыжку. Он решил,
что пещерные кобры, если таковые существуют, могут фосфоресцировать точно
так же, как глубоководные угри.
Они продвинулись в глубь прохода немного дальше, чем сумел Фафхрд в
первый раз - благодаря медленному шагу глаза их лучше приспосабливались к
полутьме, - когда кончик Скальпеля вдруг тонко взвизгнул, упершись в
скалу. Молча выждав, пока их глаза еще лучше освоятся с полумраком, друзья
убедились, не прибегая к помощи меча, что коридор тут и кончается; в
гладкой стене не было ни одной дыры, в которую могла бы проскользнуть
говорящая змея, не говоря уж о существах, действительно наделенных даром
речи. Мышелов в нескольких местах нажал на каменную стену, а Фафхрд раз и
другой бросился на нее всем телом, но она даже не шелохнулась, как и
подобает скале в недрах горы. На обратном пути друзья осматривались с
удвоенным вниманием, пытаясь обнаружить какой-нибудь боковой ход, пусть
даже самый узкий, колодец или отверстие в потолке, но не нашли ничего
подобного.
Убедившись, что их лошади продолжают мирно пощипывать жухлую травку у
входа в пещеру, друзья вновь растянулись на одеялах, и Фафхрд внезапно
заявил:
- Это мы слышали эхо.
- Откуда возьмется эхо без голоса? - раздраженно поинтересовался
Мышелов. - Это все равно, что хвост без кошки. Живой хвост.
- Маленькая снежная змея очень напоминает оживший хвост белой
домашней кошки, - невозмутимо ответил Фафхрд. - И она тоже кричит тонким
дрожащим голосом.
- Ты хочешь сказать?..
- Разумеется, нет. Так же, как, по-моему, и ты, я полагаю, что в
скале есть дверь, пригнанная так плотно, что мы не смогли отыскать ни
одной щели. Мы же слышали, как она закрывалась. А значит он, или она, или
оно воспользовалось ею.
- Тогда к чему эта болтовня насчет эха и снежных змей?
- Следует рассмотреть все возможности.
- Он, или она - и так далее - назвало нас сыновьями, - задумчиво
проговорил Мышелов.
- Некоторые считают змея самым мудрым и древним созданием, даже отцом
всего сущего, - рассудительно заметил Фафхрд.
- Опять ты о пресмыкающихся! Ну ладно, ясно только одно: слушаться
советов змеи, не говоря уже о семи змеях, - чистой воды безумие.
- И тем не менее он - считай, что остальные местоимения я тоже сказал
- был в чем-то прав. За исключением этого непонятного западного континента
мы объездили весь Невон вдоль и поперек. Что же остается, если не Ланкмар?
- Пропади ты пропадом со своими местоимениями! Мы поклялись туда не
возвращаться - или ты забыл, Фафхрд?
- Не забыл, но я умираю от скуки. А сколько раз я клялся больше не
пить вина!
- Но Ланкмар меня задушит! Его дым, ночной смог, крысы, грязь!
- Сейчас, Мышелов, мне плевать, жив я или умер, и где, и когда, и
как.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
когда мы добрались до самой восточной точки и стояли на берегу огромного
океана, оглушенные его могучим прибоем, мне казалось, что мы находимся на
западном побережье Крайнего моря и нас отделяет от Ланкмара лишь вода.
- Какого огромного океана? - осведомился Фафхрд. - Что за могучий
прибой? Это же было просто озеро, небольшая лужица с легкой рябью. Я даже
видел противоположный берег.
- В таком случае это был мираж, друг мой, ты изнывал от тоски - такой
тоски, когда весь Невон кажется лишь мыльным пузырем, который лопается от
легкого прикосновения.
- Возможно, - согласился Фафхрд. - О, как я устал от этой жизни!
В темноте позади них послышалось легкое покашливание, как будто
кто-то прочищал горло. Друзья застыли, и только волосы зашевелились у них
на головах; звук раздался совсем рядом и явно исходил не от животного, а
какого-то разумного существа, которое, казалось, хотело ненавязчиво
привлечь к себе внимание.
Друзья разом обернулись и посмотрели в сторону черневшего позади них
скального прохода. Через несколько мгновений каждому из них показалось,
что он различает в темноте семь крошечных зеленоватых огоньков: словно
светляки, они медленно плавали в воздухе, но в отличие от этих насекомых,
свет их не мерцал и казался более рассеянным, словно каждый светляк был
одет в плащ из нескольких слоев кисеи.
И тут между тусклыми огоньками зазвучал голос - елейный, старческий,
но несколько язвительный, похожий на дрожащий звук флейты.
- О, мои сыновья, оставляя в стороне вопрос о гипотетическом западном
континенте, рассматривать который не входит в мои намерения, я хочу
заметить, что есть в Неволе еще одно место, где вы не искали забвения
после жестокой гибели своих возлюбленных.
- И что же это за место? - после долгой паузы, тихо и чуть заикаясь,
спросил Мышелов.
- Город Ланкмар, сыновья мои. А кто я такой - если не считать того,
что я ваш духовный отец - это уже частности.
- Мы поклялись страшной клятвой никогда больше не возвращаться в
Ланкмар, - помолчав, проворчал Фафхрд, но негромко, покорно и словно в
чем-то оправдываясь.
- Клятвы следует держать лишь до тех пор, пока цель их не будет
достигнута, - отозвался голосок-флейта. - Любой зарок в конце концов
берется назад, от любого установленного для себя правила человек в конце
концов отказывается. В противном случае подчинение законам начинает
ограничивать развитие, дисциплина превращается в оковы, целостность - в
путы и зло. В смысле знаний вы взяли от мира все, что могли. Вы закончили
школу, объехав громадную часть Невона. Теперь вам остается лишь продолжить
обучение в Ланкмаре, этом университете цивилизованной жизни.
Семь огоньков немного потускнели и приблизились друг к другу, словно
удаляясь по коридору.
- Нет, мы не вернемся в Ланкмар, - в один голос ответили Фафхрд и
Серый Мышелов.
Семь огоньков померкли окончательно. Так тихо, что друзья едва
расслышали, однако все же расслышали, они в этом не сомневались,
голосок-флейта спросил:
- Боитесь?
Затем они услышали скрежет камня о камень, едва различимый, но вместе
с тем почему-то внушительный.
Так закончилась первая встреча Фафхрда и его друга с Нингоблем
Семиоким.
Через дюжину ударов сердца Серый Мышелов выхватил свой тонкий, в
полторы руки величиной, меч Скальпель, которым он привык с хирургической
точностью отворять людям кровь, и устремился вслед за его посверкивающим
кончиком в скальный проход. Ступал он неторопливо, но решительно. Фафхрд
двинулся следом, но не без колебаний и еще более осторожно, держа свой
Серый Прутик почти у самой земли и, несмотря на его увесистость, легко
поводя им из стороны в сторону. Семь лениво покачивающихся огоньков очень
напоминали ему головы громадных кобр, изготовившихся к прыжку. Он решил,
что пещерные кобры, если таковые существуют, могут фосфоресцировать точно
так же, как глубоководные угри.
Они продвинулись в глубь прохода немного дальше, чем сумел Фафхрд в
первый раз - благодаря медленному шагу глаза их лучше приспосабливались к
полутьме, - когда кончик Скальпеля вдруг тонко взвизгнул, упершись в
скалу. Молча выждав, пока их глаза еще лучше освоятся с полумраком, друзья
убедились, не прибегая к помощи меча, что коридор тут и кончается; в
гладкой стене не было ни одной дыры, в которую могла бы проскользнуть
говорящая змея, не говоря уж о существах, действительно наделенных даром
речи. Мышелов в нескольких местах нажал на каменную стену, а Фафхрд раз и
другой бросился на нее всем телом, но она даже не шелохнулась, как и
подобает скале в недрах горы. На обратном пути друзья осматривались с
удвоенным вниманием, пытаясь обнаружить какой-нибудь боковой ход, пусть
даже самый узкий, колодец или отверстие в потолке, но не нашли ничего
подобного.
Убедившись, что их лошади продолжают мирно пощипывать жухлую травку у
входа в пещеру, друзья вновь растянулись на одеялах, и Фафхрд внезапно
заявил:
- Это мы слышали эхо.
- Откуда возьмется эхо без голоса? - раздраженно поинтересовался
Мышелов. - Это все равно, что хвост без кошки. Живой хвост.
- Маленькая снежная змея очень напоминает оживший хвост белой
домашней кошки, - невозмутимо ответил Фафхрд. - И она тоже кричит тонким
дрожащим голосом.
- Ты хочешь сказать?..
- Разумеется, нет. Так же, как, по-моему, и ты, я полагаю, что в
скале есть дверь, пригнанная так плотно, что мы не смогли отыскать ни
одной щели. Мы же слышали, как она закрывалась. А значит он, или она, или
оно воспользовалось ею.
- Тогда к чему эта болтовня насчет эха и снежных змей?
- Следует рассмотреть все возможности.
- Он, или она - и так далее - назвало нас сыновьями, - задумчиво
проговорил Мышелов.
- Некоторые считают змея самым мудрым и древним созданием, даже отцом
всего сущего, - рассудительно заметил Фафхрд.
- Опять ты о пресмыкающихся! Ну ладно, ясно только одно: слушаться
советов змеи, не говоря уже о семи змеях, - чистой воды безумие.
- И тем не менее он - считай, что остальные местоимения я тоже сказал
- был в чем-то прав. За исключением этого непонятного западного континента
мы объездили весь Невон вдоль и поперек. Что же остается, если не Ланкмар?
- Пропади ты пропадом со своими местоимениями! Мы поклялись туда не
возвращаться - или ты забыл, Фафхрд?
- Не забыл, но я умираю от скуки. А сколько раз я клялся больше не
пить вина!
- Но Ланкмар меня задушит! Его дым, ночной смог, крысы, грязь!
- Сейчас, Мышелов, мне плевать, жив я или умер, и где, и когда, и
как.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72