— Лет! — возмутился Джал.
Алазариан еще на шаг подошел к Алейну, который теперь шел медленно, с трудом переставляя ноги. Алейн хмурил брови — он был готов разрыдаться.
Голос Алазариана звучал сочувственно.
— Он погиб славной смертью, защищая своих друзей, — сказал он Алейну. — Я хочу, чтобы ты знал: я не имел отношения к его смерти. Пожалуйста, поверь этому. — Тут он бросил гневный взгляд на Джала. — Что бы тебе ни говорили.
— Погиб? — вскрикнул Алейн, медленно приближаясь к коню брата. Дойдя до тела, он непонимающе уставился на него. — Нет! Не может быть...
— Мне очень жаль, Алейн, — сказал Джал. Священник спрыгнул с коня, подошел к мальчику и обхватил его за плечи. Он почувствовал, что Алейн начал дрожать. — В этом никто не виноват. И меньше всего — Дел.
— Дел! — простонал Алейн. — Дел...
Он начал плакать. Из его груди вырывались громкие рыдания. Он обеими руками ухватился за тело брата и начал его трясти, словно надеялся разбудить. Джал постарался, как можно бережнее поймать Алейна. Прижав его к себе, он дал ему выплакивать свое горе.
— Мне очень жаль, — прошептал он, целуя Алейна в макушку. — Так жаль...
— Кто это сделал? Кто убил Дела?
— Тише, — утешал его Джал. — Успокойся...
— Что случилось? — вопросил Алейн. Он попытался вырваться из объятий Джала, чтобы вернуться к брату и растрясти его, разбудить. — Скажи мне, кто его убил!
Джал Роб старался держать Алейна как можно крепче. Плач мальчика отдавался в его ушах, слезы капали ему на грудь. Джал ничего не сказал о Шинне и талистанских солдатах, не стал он обвинять в смерти Дела и Алазариана Лета. Все равно в этом уже не было никакого смысла. Когда Алейн захлебнулся рыданиями, Джал посмотрел на Алазариана — и увидел, что тот тоже плачет.
* * *
Алазариан сидел в одиночестве в углу пещеры, далеко от костра и собравшихся вокруг него людей. Было уже очень поздно, и за силуэтами изгнанников виднелось черное ночное небо. Убежище располагалось очень высоко в горах, на тех самых скалах, которые Алазариан с Шинном заметили днем. На лагерь лег покров печали. Собравшиеся у костра люди, человек десять с лишним, почти не разговаривали. Никто из них не заговорил с Алазарианом, не предложил ему поесть. На пленника не обращали внимания, оставив его в углу пещеры практически без охраны. Алазариан предположил, что они дожидаются Джала Роба. Мысль о необходимости снова разговаривать со священником ничуть не радовала. Джал представился ему всего лишь недальновидным разбойником, необузданным грабителем, который вполне заслужил полученную от Шинна рану.
— Шинн! — проворчал Алазариан.
Этот подонок пытался убить его, потому что это приказал его так называемый отец. Прежняя ненависть вскипела в душе Алазариана. Он представил себе, как Лет в Арамуре играет с Шинном в карты и смеется, слушая рассказ дорийца о том, как его «сына» захватили в плен — и, скорее всего, убили — Праведники. Или, возможно, подумал Лет, Джал Роб просто сделает его заложником. Эта мысль испугала Алазариана. Такая мысль пришла ему в голову впервые, но сразу же показалась вполне вероятной. Если так, то от Элрада Лета им не получить ни гроша. Алазариан обхватил колени руками, свернувшись в клубок и прижав подбородок к груди. Он устал и проголодался. Запах, поднимающийся от котелка, вызвал урчание в животе. Он подумал, было, не попросить ли у своих тюремщиков еды, но отказался от этой мысли. Ни к чему показывать слабость. Именно этого они и добиваются.
Джал Роб появился очень нескоро. Алазариан заснул на полу пещеры, но приход священника его разбудил. В нескольких шагах от него продолжал потрескивать костер. Открыв глаза, Алазариан увидел, что Джал Роб присел у огня и о чем-то тихо заговорил с оставшимися в пещере людьми. Потом он взглянул в сторону Алазариана, сказал своим товарищам еще несколько слов, взял миску и положил в нее половник еды из котелка. При мысли о еде живот у Алазариана снова заурчал. Он сел, решив, что Роб положил еду для себя. Однако Джал Роб его удивил: он отошел от огня, направившись туда, где ждал Алазариан. В оранжевом свете пламени его лицо казалось непроницаемым, как маска. Священник сменил свою залитую кровью одежду и теперь казался совершенно здоровым, словно стрела Шинна его и не коснулась. Удивительно, но сидевшие у костра люди встали и ушли из пещеры, оставив их вдвоем.
— Ты наверняка проголодался, — сказал Джал Роб. — Держи. — Он вручил миску Алазариану, который охотно ее принял, но есть не стал. Вместо этого он с подозрением посмотрел на Роба. Священник досадливо закатил глаза. — Не отравлено! — нетерпеливо сказал он. — Ешь. Я знаю, что ты голодный.
— Да, — признался Алазариан. Он опустил взгляд на миску, набрал ложку варева и сунул его в рот. Похлебка оказалась безвкусной и жидкой, но горячей — и удивительно желанной. Алазариан благодарно кивнул Робу. — Спасибо.
— И замерз тоже наверняка. — Джал повернулся и отошел к огню. — Иди и садись к костру.
— Мне и здесь хорошо.
— Ну а мне нет. Иди сюда.
Алазариан съел еще две ложки похлебки и только потом подошел к Джалу. Священник сел у огня и подбросил в него еще несколько веток, чтобы пламя стало жарче. Языки костра грели Алазариану лицо, что было особенно, кстати, после жесткого и холодного камня в углу пещеры. Он опустился на пол, устроившись рядом с Робом, но не слишком близко. Роб смотрел, как он ест. Алазариан не позволил этому наблюдению испортить себе аппетит и быстро опорожнил миску, время, от времени поглядывая на священника. Джал Роб выглядел внушительно для священника. Он был мускулист, не стар и не молод, волосы носил распущенными, будто в жизни не видел гребня. Алазариан не мог понять, что за человек сидит перед ним.
— Нам с тобой надо о многом поговорить, — сказал, наконец, Роб.
Это не было вопросом, так что Алазариан не стал отвечать. Священник протянул руки и стал греть их у огня.
— Здесь бывает холодно, даже весной, — заметил он. — Скажи мне одну вещь, Лет. Почему ты подошел к Алейну, когда его увидел?
Алазариан отставил миску.
— Мне показалось, что так надо.
— Но ты плакал вместе с ним, — напомнил Роб. — Я все об этом думаю.
— Почему?
Джал Роб потер руки и пожал плечами.
— Просто любопытно, наверное. Я был страшно на тебя зол. Но я был не прав, виня тебя в смерти Дела. В конце концов, его ведь убил Шинн.
— Я рад слышать, что вы это признали, — ответил Алазариан. — Шинн мне не друг.
— О, тут я тебе верю. Он ведь пытался тебя убить?
Этот вопрос Алазариана удивил. Насколько откровенным ему следует быть со священником? Однако опровергать это утверждение казалось бессмысленным, так что Алазариан кивнул.
— Да. Оказывается, Элрад Лет хочет моей смерти. Наверное, он считает, что я по-прежнему не настоящий мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196