Весь ее вид свидетельствовал о том, что не одежда красит женщину, а наоборот.
– Наша красавица собралась покататься. Чего ждете? Надо действовать.
Карл Хайнц кивнул, но не двинулся с места. Он словно прилип к креслу. Что-то его удерживало – что? Смущение? Соображения нравственности?
– Ну, чего вы ждете? – слегка нахмурилась Бекки. – Нельзя упускать такую отличную возможность, Хайнц. Вперед!
Видя, что он все еще колеблется, Бекки наклонилась, взяла у него альбом, закрыла, отложила в сторону и потянула его за обе руки.
Карл Хайнц незаметно вздохнул. Да, в настойчивости этой женщине не откажешь.
Тот, кто первым сказал, будто женщины – слабый пол, явно не был знаком с Бекки Пятой.
– Ну же, действуйте! И не забывайте, что поставлено на карту. Если все миллиарды достанутся Софье и ее Эгберту...
– Эрвину, – машинально поправил ее Карл Хайнц.
– Не важно, – отрезала Бекки. – А теперь отправляйтесь! И – удачи вам. – Она слегка подтолкнула его к двери.
На пороге Карл Хайнц оглянулся. Бекки стояла, облокотившись на ручку кресла, и не спускала с него глаз. Высокая, уверенная в себе, излучающая какую-то внутреннюю силу, она ассоциировалась у него с только что отлитым стальным клинком.
Карл Хайнц болезненно поморщился и пошел наверх переодеваться для конной прогулки.
– Для леди оседлали Аметистовую Мечту, – пояснил конюх, – это такая кобыла в яблоках. Далеко она еще не успела отъехать. На этом жеребце, – конюх щелкнул пальцами, – вы в два счета ее догоните.
Черный как смоль аравиец, раздувая ноздри и мотая головой, нервно перебирал ногами.
– Думаете, справитесь? – прищурился конюх.
– Попробую, – улыбнулся Карл Хайнц.
– А то миссис Бекки, знаете ли, не любит, когда с гостями что-нибудь случается.
– Все будет нормально, – успокоил его Карл Хайнц. Он намотал вожжи на руку и, потрепав Алидала – так звали жеребца – по холке, что-то шепнул ему на ухо.
Похоже, тот понял, во всяком случае, сразу успокоился и прижался мордой к щеке Карла Хайнца.
– Вижу, вы умеете с ними обращаться, – восхищенно сказал конюх. – Это уж точно.
Карл Хайнц улыбнулся, ловко вскочил в седло и, слегка хлестнув Алидала, выехал со двора.
Алидал оказался в своей стихии. Сразу стало ясно, что препятствий для него не существовало, преодолевал он их с легкостью необыкновенной.
День выдался – лучше не придумаешь: безоблачное небо, солнце, легкий морозец и ни малейшего ветерка. Заснеженные луга и огороженные пастбища незаметно перетекали в рощу.
Взлетев на вершину холма, Карл Хайнц натянул вожжи. Вот и Зандра, совсем далеко.
– Эй! – окликнул ее Карл Хайнц, приподнимаясь в стременах.
Зандра остановилась и посмотрела назад, прикрывая глаза от солнца.
Карл Хайнц помахал ей и, ослабив вожжи, пустил Алидала легким галопом.
Не прошло и минуты, как он поравнялся с Зандрой.
На морозе лицо у нее разгорелось, волосы, отливая бронзой, разлетелись по сторонам, и вся она сияла молодостью и красотой.
«Господи, – подумал Карл Хайнц, – да сегодня она еще прекраснее, чем обычно, если только такое вообще возможно».
– Ты не против, если я поеду рядом? – спросил он.
– Ничуть. С чего бы мне быть против? – Она широко улыбнулась. – Только я совсем не надолго. Холодает, да и темнеть начнет через час-другой.
Зандра отпустила вожжи, и Аметистовая Мечта послушно двинулась вперед. Карл Хайнц пристроился сбоку, удерживая Алидала, которому такая скорость была явно не по душе.
– Тысячу лет не садилась в седло, – сказала Зандра. – Наверное, потому мне и дали эту смирную лошадку. Может быть даже, чересчур смирную.
Карл Хайнц молча улыбнулся.
Они спускались по склону холма. Вокруг стояла полная тишина, которую нарушал лишь хруст только что выпавшего снега под копытами. Где-то впереди чернели голубоватые сосны.
Доехав до опушки, всадники остановились и обернулись назад.
– Смотри, Хайнц! – воскликнула Зандра. – Прямо как на рождественской открытке.
– Может, сойдем на землю, разомнемся? Да и лошади отдохнут, – предложил Карл Хайнц.
– Отличная мысль! – Зандра спешилась, привязала кобылу к ближайшему стволу и двинулась вперед прямо по целине.
– Смотри, ноги промочишь, – предупредил Карл Хайнц, привязывая Алидала.
– Ну и что? – обернулась Зандра.
– Так и воспаление легких запросто можно схватить.
– Скажи еще, что с мокрыми волосами нельзя выходить на улицу, – усмехнулась Зандра. – Старушечьи басни! Ничего со мной не сделается. Вернемся, переоденусь в сухое, только и всего...
Зандра наклонилась, набрала пригоршню снега и слепила снежок.
– Хайнц!
– Да?
Снежок угодил ему прямо в грудь.
– Ты что это? – угрожающе заворчал он.
Зандра рассмеялась и набрала еще снега.
– Слушай, хватит валять дурака!
– Да не будь же ты старым ворчуном!
Зандра швырнула в него очередной снежок. На сей раз ему удалось увернуться, хоть его и осыпало снежной пылью.
– Последний раз предупреждаю...
Зандра уже приготовилась к новому броску, но тут...
...в плечо ей врезался ответный снежок.
– Ах вот ты как! – закричала она. – Ну что ж, держись!
Зандра размахнулась и с силой пустила в противника, как из пращи, снежную бомбу, но тот уже был готов к атаке и стремительно пригнулся. Снаряд пролетел мимо.
Атака Карла Хайнца оказалась удачнее – снежок угодил Зандре в бедро.
– Ой! Ладно, Хайнц, хватит. Больно.
Увидев, что он снова наклоняется, Зандра весело рассмеялась и бросилась бежать.
Карл Хайнц все же швырнул снежок, но на сей раз промахнулся. Началась погоня.
Прикинувшись испуганной, Зандра перекатилась через высокий сугроб, но он успел ухватить ее за пояс, и оба покатились вниз, визжа, как пятилетние дети.
Зандра оказалась под ним.
Она все никак не могла отдышаться, сердце у нее колотилось изо всех сил, а в голове появилась какая-то необыкновенная легкость. Зандра не отрываясь смотрела на принца.
Он тоже не мог оторвать от нее глаз. Карлу Хайнцу вдруг сделалось жарко, сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Миг растянулся на целую вечность.
Зандра остро ощущала близость сильного мускулистого тела, лазоревый блеск глаз, а более всего – неотвратимость соблазнительных губ, которые, казалось, были вылеплены для поцелуев.
И он тоже ощущал ее тепло. На ресницах Зандры трепетали, словно крошечные алмазы, влажные снежинки, на носу виднелись крохотные веснушки, зеленые глаза мерцали загадочно, как у феи, а волосы отливали ярким рыжим пламенем, как на картинах прерафаэлитов.
А миг все тянулся и тянулся.
Но все же и ему пришел конец. Словно отгоняя наваждение, Карл Хайнц тряхнул головой и скатился с Зандры. В ладони он все еще сжимал забытый снежок и лишь теперь рассеянно отбросил его в сторону.
Угодив в ствол, он вспугнул целую стайку птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Наша красавица собралась покататься. Чего ждете? Надо действовать.
Карл Хайнц кивнул, но не двинулся с места. Он словно прилип к креслу. Что-то его удерживало – что? Смущение? Соображения нравственности?
– Ну, чего вы ждете? – слегка нахмурилась Бекки. – Нельзя упускать такую отличную возможность, Хайнц. Вперед!
Видя, что он все еще колеблется, Бекки наклонилась, взяла у него альбом, закрыла, отложила в сторону и потянула его за обе руки.
Карл Хайнц незаметно вздохнул. Да, в настойчивости этой женщине не откажешь.
Тот, кто первым сказал, будто женщины – слабый пол, явно не был знаком с Бекки Пятой.
– Ну же, действуйте! И не забывайте, что поставлено на карту. Если все миллиарды достанутся Софье и ее Эгберту...
– Эрвину, – машинально поправил ее Карл Хайнц.
– Не важно, – отрезала Бекки. – А теперь отправляйтесь! И – удачи вам. – Она слегка подтолкнула его к двери.
На пороге Карл Хайнц оглянулся. Бекки стояла, облокотившись на ручку кресла, и не спускала с него глаз. Высокая, уверенная в себе, излучающая какую-то внутреннюю силу, она ассоциировалась у него с только что отлитым стальным клинком.
Карл Хайнц болезненно поморщился и пошел наверх переодеваться для конной прогулки.
– Для леди оседлали Аметистовую Мечту, – пояснил конюх, – это такая кобыла в яблоках. Далеко она еще не успела отъехать. На этом жеребце, – конюх щелкнул пальцами, – вы в два счета ее догоните.
Черный как смоль аравиец, раздувая ноздри и мотая головой, нервно перебирал ногами.
– Думаете, справитесь? – прищурился конюх.
– Попробую, – улыбнулся Карл Хайнц.
– А то миссис Бекки, знаете ли, не любит, когда с гостями что-нибудь случается.
– Все будет нормально, – успокоил его Карл Хайнц. Он намотал вожжи на руку и, потрепав Алидала – так звали жеребца – по холке, что-то шепнул ему на ухо.
Похоже, тот понял, во всяком случае, сразу успокоился и прижался мордой к щеке Карла Хайнца.
– Вижу, вы умеете с ними обращаться, – восхищенно сказал конюх. – Это уж точно.
Карл Хайнц улыбнулся, ловко вскочил в седло и, слегка хлестнув Алидала, выехал со двора.
Алидал оказался в своей стихии. Сразу стало ясно, что препятствий для него не существовало, преодолевал он их с легкостью необыкновенной.
День выдался – лучше не придумаешь: безоблачное небо, солнце, легкий морозец и ни малейшего ветерка. Заснеженные луга и огороженные пастбища незаметно перетекали в рощу.
Взлетев на вершину холма, Карл Хайнц натянул вожжи. Вот и Зандра, совсем далеко.
– Эй! – окликнул ее Карл Хайнц, приподнимаясь в стременах.
Зандра остановилась и посмотрела назад, прикрывая глаза от солнца.
Карл Хайнц помахал ей и, ослабив вожжи, пустил Алидала легким галопом.
Не прошло и минуты, как он поравнялся с Зандрой.
На морозе лицо у нее разгорелось, волосы, отливая бронзой, разлетелись по сторонам, и вся она сияла молодостью и красотой.
«Господи, – подумал Карл Хайнц, – да сегодня она еще прекраснее, чем обычно, если только такое вообще возможно».
– Ты не против, если я поеду рядом? – спросил он.
– Ничуть. С чего бы мне быть против? – Она широко улыбнулась. – Только я совсем не надолго. Холодает, да и темнеть начнет через час-другой.
Зандра отпустила вожжи, и Аметистовая Мечта послушно двинулась вперед. Карл Хайнц пристроился сбоку, удерживая Алидала, которому такая скорость была явно не по душе.
– Тысячу лет не садилась в седло, – сказала Зандра. – Наверное, потому мне и дали эту смирную лошадку. Может быть даже, чересчур смирную.
Карл Хайнц молча улыбнулся.
Они спускались по склону холма. Вокруг стояла полная тишина, которую нарушал лишь хруст только что выпавшего снега под копытами. Где-то впереди чернели голубоватые сосны.
Доехав до опушки, всадники остановились и обернулись назад.
– Смотри, Хайнц! – воскликнула Зандра. – Прямо как на рождественской открытке.
– Может, сойдем на землю, разомнемся? Да и лошади отдохнут, – предложил Карл Хайнц.
– Отличная мысль! – Зандра спешилась, привязала кобылу к ближайшему стволу и двинулась вперед прямо по целине.
– Смотри, ноги промочишь, – предупредил Карл Хайнц, привязывая Алидала.
– Ну и что? – обернулась Зандра.
– Так и воспаление легких запросто можно схватить.
– Скажи еще, что с мокрыми волосами нельзя выходить на улицу, – усмехнулась Зандра. – Старушечьи басни! Ничего со мной не сделается. Вернемся, переоденусь в сухое, только и всего...
Зандра наклонилась, набрала пригоршню снега и слепила снежок.
– Хайнц!
– Да?
Снежок угодил ему прямо в грудь.
– Ты что это? – угрожающе заворчал он.
Зандра рассмеялась и набрала еще снега.
– Слушай, хватит валять дурака!
– Да не будь же ты старым ворчуном!
Зандра швырнула в него очередной снежок. На сей раз ему удалось увернуться, хоть его и осыпало снежной пылью.
– Последний раз предупреждаю...
Зандра уже приготовилась к новому броску, но тут...
...в плечо ей врезался ответный снежок.
– Ах вот ты как! – закричала она. – Ну что ж, держись!
Зандра размахнулась и с силой пустила в противника, как из пращи, снежную бомбу, но тот уже был готов к атаке и стремительно пригнулся. Снаряд пролетел мимо.
Атака Карла Хайнца оказалась удачнее – снежок угодил Зандре в бедро.
– Ой! Ладно, Хайнц, хватит. Больно.
Увидев, что он снова наклоняется, Зандра весело рассмеялась и бросилась бежать.
Карл Хайнц все же швырнул снежок, но на сей раз промахнулся. Началась погоня.
Прикинувшись испуганной, Зандра перекатилась через высокий сугроб, но он успел ухватить ее за пояс, и оба покатились вниз, визжа, как пятилетние дети.
Зандра оказалась под ним.
Она все никак не могла отдышаться, сердце у нее колотилось изо всех сил, а в голове появилась какая-то необыкновенная легкость. Зандра не отрываясь смотрела на принца.
Он тоже не мог оторвать от нее глаз. Карлу Хайнцу вдруг сделалось жарко, сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Миг растянулся на целую вечность.
Зандра остро ощущала близость сильного мускулистого тела, лазоревый блеск глаз, а более всего – неотвратимость соблазнительных губ, которые, казалось, были вылеплены для поцелуев.
И он тоже ощущал ее тепло. На ресницах Зандры трепетали, словно крошечные алмазы, влажные снежинки, на носу виднелись крохотные веснушки, зеленые глаза мерцали загадочно, как у феи, а волосы отливали ярким рыжим пламенем, как на картинах прерафаэлитов.
А миг все тянулся и тянулся.
Но все же и ему пришел конец. Словно отгоняя наваждение, Карл Хайнц тряхнул головой и скатился с Зандры. В ладони он все еще сжимал забытый снежок и лишь теперь рассеянно отбросил его в сторону.
Угодив в ствол, он вспугнул целую стайку птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146