- Простите, что отнял у вас время. - Он встал, пожал руку Синклеру (которая и впрямь была мягкой, гладкой и похожей на дохлого лосося) и улетел домой в Нью-Йорк.
Неделей позже редактор позвонил ему и предложил пост очеркиста с годовым жалованьем в 38 000 долларов. Никакой колонки о разводах, хвала господу, - ответственный редактор «Реджистера», как выяснилось, не нашел в этой теме ничего оптимистичного. «Четырежды влипал», - шепотом объяснил Синклер.
Том Кроум взялся писать очерки, потому что нуждался в деньгах. Он копил на хижину на острове Кадьяк или, может, где-то поближе к Фэрбенксу, где поселится в одиночку. Он собирался купить снегоход и фотографировать диких волков, карибу, а со временем гризли. Он собирался написать роман о выдуманной актрисе по имени Мэри Андреа Финли: в качестве прообраза выступит реальная особа по имени Мэри Андреа Финли, которая последние четыре года жизни успешно уклонялась от развода с Томом Кроумом.
Он упаковывал вещи для поездки по поводу «Лотто», когда Кэти вернулась из церкви.
- Куда?
Ее кошелек шлепнулся на кухонный стол, точно шлакобетонный блок.
- В место под названием Грейндж, - ответил Том Кроум.
- Я там была, - раздраженно сказала Кэти. Место под названием Грейндж. Как будто она не знает, что это такой город. - У них там достопримечательности.
- Верно.
Кроум подумал, не ездила ли туда Кэти в числе религиозных паломников. Все возможно; они знакомы каких-то две недели.
- У них там Дева Мария, которая плачет, - сказала Кэти. Подошла к холодильнику. Налила стакан грейпфрутового сока; Кроум ждал новых сведений о Грейндже. - И на шоссе, - произнесла она между глотками, - в центре шоссе - лик Иисуса Христа.
Том Кроум ответил:
- Я об этом слыхал.
- Пятно, - уточнила Кэти. - Темно-пурпурное. Как кровь.
Или трансмиссионная жидкость, подумал Кроум.
- Я там только один раз была, - сказала Кэти. - Мы заправлялись по дороге в Клируотер.
Какое счастье, что она в Грейндже не завсегдатай. Кроум швырнул в чемодан кипу плавок.
- И как впечатления?
- Странные. - Кэти допила сок и вымыла стакан. Она выскользнула из туфель и села за стол, откуда хорошо видела, как Том пакуется. - Я не видела плачущую Богоматерь, только Иисуса - Дорожное Пятно. Но в целом город странный.
Кроум подавил улыбку. Он рассчитывал на странное.
- Когда ты вернешься? - спросила Кэти.
- Через пару дней.
- Позвонишь мне?
Кроум поднял взгляд:
- Конечно, Кэти.
- Когда будешь в Грейндже, я имею в виду.
- А… конечно.
- Ты решил, я хотела спросить, позвонишь ли ты, когда вернешься. Так?
Кроум диву давался, как, и пальцем не шевельнув, дал втянуть себя в нисходящий по спирали разговор еще до полудня воскресным утром. Он просто пытался собрать вещи, ради всего святого, но при этом, очевидно, умудрился задеть чувства Кэти.
Его теория: ее привела в смятение пауза между «а…» и «конечно».
Единственный вариант - уступить: да, да, милая Кэтрин, прости меня. Ты права, я полное дерьмо, бесчувственное и эгоцентричное. О чем я думал! Разумеется, я позвоню, как только доберусь до Грейнджа.
- Кэти, - сказал он, - я позвоню, как только доберусь до Грейнджа.
- Все в порядке. Я знаю, ты будешь занят.
Кроум закрыл чемодан, щелкнул застежками.
- Я правда хочу позвонить, ага?
- Хорошо, только не слишком поздно.
- Да, я помню.
- Арт приходит домой…
- В шесть тридцать. Я помню.
Арт был мужем Кэти. Окружной судья Артур Баттенкилл-младший.
Кроуму было неловко обманывать Арта, даже несмотря на то, что Кроум вовсе не знал этого человека, и несмотря на то, что Арт сам изменял Кэти с обеими своими секретаршами. Это общеизвестно, заверила Кэти, расстегивая брюки Кроума на их втором «свидании». Око за око, сказала она, - прямо как в Библии.
И все же Том Кроум чувствовал себя виноватым. В этом не было ничего нового; возможно, это было даже необходимо. С юных лет чувство вины играло определяющую роль во всех романах Кроума. Теперь же вина была неизменным, хоть и подавляющим спутником развода.
Кэти Баттенкилл срубила его осмысленностью тонких черт и похотью, пышущей здоровьем. В один прекрасный день, когда он совершал пробежку в центре города, она буквально за ним погналась. Он замешкался посреди благотворительного уличного марша - сейчас не вспомнить, против болезней или против беспорядков, - и неловко сунул Кэти в руку немного денег. Вдруг она - и его догоняют шаги. И она его нагнала. Они позавтракали в пиццерии, где первыми словами Кэти оказались: «Я замужем и никогда раньше такого не делала. Господи, как я проголодалась». Она ужасно понравилась Тому Кроуму, но он понимал, что весьма значительную часть уравнения составляет Арт. Кэти решала дела по-своему, и Кроум понял свою роль. Сейчас это вполне ему подходило.
Босиком, в нейлоновых колготках, Кэти проследовала за ним до машины. Он сел и - пожалуй, слишком поспешно - сунул ключ в зажигание. Она наклонилась и поцеловала его на прощание - довольно долгим поцелуем. Помедлила возле дверцы. Он заметил у нее в руках одноразовый фотоаппарат.
- Тебе в поездку, - сказала она, передавая камеру. - Там осталось пять кадров. Или шесть.
Кроум поблагодарил ее, но объяснил, что это не нужно. Синклер пришлет штатного фотографа, если история с лотереей выгорит.
- То для газеты, - сказала Кэти. - А это для меня. Можешь снять плачущую Богоматерь?
На мгновение Кроум подумал, что она шутит. Она не шутила.
- Пожалуйста, Том!
Он положил картонную камеру в карман куртки.
- А что, если она не будет плакать, эта Дева Мария? Все равно хочешь снимок?
Кэти не уловила сарказма, который просочился в его голос.
- О да, - пылко ответила она. - Даже без слез.
Три
Мэр Грейнджа Джерри Уикс выразил Джолейн восхищение ее водяными черепахами.
- Мои малютки, - нежно сказала Джолейн. Она крошила кочан салата в аквариум, ее синие ногти сверкали. Черепахи начали безмолвную борьбу за ужин.
- Сколько их там у вас? - спросил Джерри Уикс.
- Сорок шесть, если не ошибаюсь.
- Ну надо же.
- Тут краснобрюхие, суонийские и две молодые полуостровные - мне сказали, они вырастут в нечто особенное. И смотрите, как они все друг с другом ладят!
- Да, мэм.
Джерри не мог отличить одну от другой. Однако его поразило, как ужасно шумят питающиеся рептилии. Он почти не сомневался, что этот хруст сведет его с ума, если он слишком задержится.
- Джолейн, я заглянул вот почему - поговаривают, вам повезло в «Лотто»!
Джолейн Фортунс вытерла руки полотенцем. Она предложила мэру стакан лаймада, от которого тот отказался.
- Это ваше личное дело, - продолжил он. - И не нужно отвечать мне да или нет. Но если все правда, то никто не заслужил этого больше, чем вы…
- И почему же?
Джерри Уикс замешкался с ответом. Обычно он не нервничал в обществе хорошеньких женщин, но сегодня у Джолейн Фортунс была необычайно мощная аура - благоухающее великолепие, озорной огонек, от которого мэр чувствовал себя одновременно глупо и легкомысленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104