- Я - потомственный жрец, я родился там, в Таркее, - гордо молвил Мардамон, простирая руку в сторону маленького прудика, на берегу которого Бумсик и Хрюмсик закусывали чем бог послал. - Моя бабушка мало известна исторической науке. Мой дедушка держал собственную меняльную лавочку на главной площади Бебатиса и процветал, пока однажды не прослушал проповедь, призывавшую людей стать бессребрениками. Он понял это по-своему и перестал добавлять серебро в те серебряные монеты, которые менял иностранцам. Монетному двору его величества Глюгора Второго Таркейского это почему-то не понравилось, и дедушку отправили приносить пользу отечеству на серебряные рудники.
Моя мама - гордая жрица-девственница, жертва политических интриг. Моего бедного папу совершенно безосновательно обвинили в интимной близости с мамой, и тоже по политическим мотивам.
Папа эмигрировал из Таркеи темной грозовой ночью куда глаза глядят, с одним только узелком, в который увязал меня и вот этот нож для жертвоприношений. Умирая, он завещал мне: «Мардамон, сынок, служи обществу, приноси жертвы. Обильные жертвы - залог государственности». Самым трудным для меня оказалось найти того, кому душа желала служить.
Я долго скитался по Ниакроху, прежде чем достиг живописных болот Жаниваша и увидал развалины Болотного храма…
- Душераздирающая история, - буркнул вампир. - Но я-то тут при чем? Я даже на зуб не пробовал его маму-жрицу-девственницу.
- О повелитель, - немедленно откликнулся жрец. - Ты - при всем.
- Караул, - сказал бедный упырь. - Придержите меня кто-нибудь. Иначе я за себя не ручаюсь.
Согласно Мардамону, славный князь Мадарьяга являлся самым почитаемым в Жаниваше и окрестностях кровавым божеством, олицетворением тьмы, жестокости и могущества. Именно такому владыке он и жаждал служить и искал его по всему свету. С умилением разглядывая вампира, как счастливая бабушка разглядывает своего первого внука, с восторгом прозревая в нем черты родных и близких людей, Мардамон пытался в нескольких словах сообщить своему новообретенному повелителю о предполагаемых жертвоприношениях в его честь.
Жрец относился к своему делу творчески, с огоньком и радовал слушателей интересными нововведениями. Правда, далеко не все слушатели радовались. Но это уже вопрос вкуса и воспитания.
Если добросердечные Зелг и Юлейн пришли в ужас, граф да Унара проявил профессиональную заинтересованность, а Такангор только скептически похмыкивал, сравнивая химеру мадам Хугонзу и деятельного жреца, отнюдь не в пользу последнего, то Узандаф Ламальва да Кассар просто отдыхал душой.
- Никогда бы не подумал, что можно так переработать саму концепцию принесения жертв, - задумчиво сказала мумия, вспоминая о старых добрых временах. - Что-то в этом есть. Свежие мысли, смелые решения, новый взгляд на проблему. Скажите, голубчик, и что - вы в самом деле осуществили все эти свои… назовем их проектами?
- Увы мне, горестному, - смущенно потупился Мардамон. - Злой рок десятилетиями противился тому, чтобы я исполнил свое предназначение. Нож мой заржавел и затупился от жалких колбас и черствых хлебов, не изведав горячей крови. Но теоретически я прекрасно подкован, - сказал он вдруг нормальным голосом. - Хочу как-нибудь написать справочник «Таинства жертвоприношения» для начинающих адептов темного культа. - И снова взвыл: - Мой господин останется мною доволен. Не славы ведь ищу и не корысти, но движим только велением сердца.
И жрец сделал очередную попытку прильнуть к ногам Мадарьяги.
- Да что же это такое! - закричал вампир. - Вот припиявился! Уберите его куда-нибудь.
- Думгар, - горячо зашептал Зелг. - Наш долг - как-то изолировать его от общества, а то он неизвестно чего натворит. Только нужно сделать сие деликатно и незаметно, дабы не ранить и без того больную душу этого несчастного скитальца.
- Как по мне, сир, - пророкотал Думгар, - с душой-то у него как раз все в порядке. Болеет он совсем другими местами.
- Я надеюсь на тебя, - решительно сказал герцог. - Отвлеки его от князя, замани куда-нибудь и создай там все условия. А потом решим, что с ним делать дальше.
- Сир, - кашлянул голем. - Я правильно понял вашу волю? Вы желаете создать ему все условия?
- Ну, не до такой степени, - доходчиво растолковал Зелг. - Пусть его покормят, окружат вниманием и не спускают глаз. А ты скорее возвращайся к нам. Кажется, князь Мадарьяга не на шутку расстроен. Я за него беспокоюсь.
Поместив счастливого Мардамона в уютный каземат и препоручив его заботам двух милых мороков и одной пучеглазой бестии, при виде которой жрец впал в молитвенный экстаз, голем поспешил на помощь своему господину. Правда, бестия обиженно бормотала под нос что-то о том, что опаздывает на репетицию хора, но Думгар бросил один грозный взгляд на строптивицу, и она сразу умолкла.
Уже на пороге господского дома голем еще раз остановился, услышав очередную порцию воплей, доносящихся из каземата и звучащих уже до боли знакомо. Он оглянулся.
Во двор, пятясь, входил Кехертус в компании доктора Дотта, помогавшего ему тащить заплетенный в паутину увесистый тючок. Думгар желал бы знать, что находится в этом свертке, но разговор с Доттом пришлось отложить на потом. Что же касается шумного гостя, то, судя по крикам, он обрел еще одного идола и стал совершенно счастлив.

* * *
- Нет, ну обидно же, - сокрушался Мадарьяга, нервно летая над головами друзей. - Я, конечно, не святой. Я не настаиваю. Так ведь у каждого из нас есть определенные недостатки. Нельзя же доводить все до абсурда. «Кровавый, жестокий», - передразнил он жреца. - Да, в ранней молодости - представьте, когда это было - совершил несколько безрассудных поступков, пару-тройку раз ошибся, где-то погорячился на танцах, кого-то просто не узнал в темноте - и сразу пошли кривотолки, слухи, сплетни. Беспочвенные обвинения… Можно подумать - они собирались жить вечно. Так и до комплекса неполноценности недалеко. А я, между прочим, почетный донор.

Сытому вампиру легко быть почетным донором.
Валериу Бутулеску
Такангор искренне сочувствовал князю. Прежде в подобных случаях сам он отводил душу, гоняя по всем Малым Пегасикам бедолагу сатира. Теперь - отправлялся в дубовую рощу, посмотреть на Бумсика и Хрюмсика. Было в них что-то такое возвышенное, что примиряло его с действительностью. Но интуиция подсказывала доброму минотавру, что совершенные формы прекрасных хряков вряд ли утешат мятущегося упыря. Оставался единственный, проверенный годами способ - выпить стаканчик-пятый.
Думгар рассуждал так же, ибо вышел на террасу, неся огромный золотой поднос, уставленный разнообразными сосудами и емкостями. Молча, не проронив ни слова, достойный домоправитель расставил сосуды строго по ранжиру и жестом пригласил компанию к столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116